– Черт с тобой… – Базиль уже не рад был, что начал
этот разговор. – Я убил Афу, никто на меня не думает, и никто даже не
догадывается, что мы с ней встречались. Но если милиция будет обыскивать
апартаменты покойной, то они могут найти какую-то мелочь, типа открытки или
колечка с гравировкой «Афе от Бази»…
– И станут тебя подозревать! – радостно взвизгнула
Марго, на которую, наконец, снизошло озарение.
– Правильно.
– Теперь тебе надо найти эту мелочь раньше ментов и
уничтожить!
– Но времени на поиски у меня мало…
– А вещей много!
– Я сваливаю их в кучу и выношу из комнаты…
– Чтобы потом в спокойной обстановке их
пересмотреть! – закончила Марго.
Базиль поднял указательный палец и с расстановкой спросил:
– А теперь вопрос: каким образом вещи попали в тоннель?
– Да, каким, если ключа у тебя нет?
– Значит, есть.
– Значит, есть, – как эхо, повторила Марго. –
Но откуда?
– Афа сделала для меня копию. Чтобы мы спокойно могли
встречаться в ее апартаментах.
– Ну ни фига себе! Мадам считает, что ключ только один,
а оказывается, их как минимум три! – Она стала загибать пальца. –
Первый лежит в тюремном сейфе, второй у убийцы, а третий у меня…
– Покажи мне его, – попросил Базиль.
Марго засунула руку в карман джинсов, вытащила ключ и
протянула Базилю.
– Дубликат, – констатировал он, рассмотрев его со
всех сторон. – Выходит, мы правы – ключей несколько…
– И что нам это дает?
– Пока ничего…
– Сыщики из нас еще те, да, Базиль?
– Это точно, – смеясь, кивнул он. – Поэтому
расследование перенесем на потом, а сейчас пойдем мыться.
Он шагнул к шкафу, достал из его недр старый махровый халат
с вытертыми локтями, чистое полотенце и чистую мужскую майку в полоску,
протянул все это Марго.
– Раздевайся, пока я наполняю ванну. Когда будет
готово, я позову…
Марго благодарно улыбнулась, и Базиль ушел в кухню, снимать
чан с плиты.
Спустя несколько минут он крикнул из ванной:
– Готово! Можно принимать водные процедуры…
Марго тут же явилась на зов. На ней был старый Митин халат,
волочащийся за ней, как мантия, а грязную одежду она держала в руках.
– Я могу потом постирать?
– Делай, что хочешь. В твоем распоряжении целый день.
– Ты куда-то уходишь? – немного испуганно спросила
она.
– Да. У меня дела, которые я не могу отложить. Но к
пяти обещаю вернуться домой.
По крайней мере, Базиль надеялся успеть переделать все:
заплатить за коммунальные услуги, починить тостер Аделаиды, отдать золотишко
законному владельцу и обязательно забежать к Мите на работу – предупредить о
том, что главная свидетельница по делу не пропала, а как раз нашлась, и теперь
расхаживает по их квартире в его старом халате.
– Прямо сейчас уходишь? – голосом обиженной
девочки спросила Марго.
– Нет, попозже. Мне надо еще ужин приготовить… –
Он шлепнул ее пониже спины. – А ты иди мойся, а то вода остынет!
Она упорхнула в ванную, а Базиль отправился на кухню варить
суп – Мите без первого нельзя, у него гастрит.
Митрофан
Два часа провел старший следователь Голушко в «Экзотике».
Два часа он и его команда, нарушая покой мертвой Афродиты, похмельных
проституток, злой, помятой Мадам, обыскивали здание. Еще столько же вели
допросы, брали отпечатки пальцев, совершали досмотры личных вещей. Узнали много
нового, обнаружили много интересного, но главного: Марго и орудия убийства,
найти не удалось.
Ровно в полдень, когда к воротам «Экзотика» подкатил
катафалк, Голушко отозвал своих ребят из здания. Пусть проститутки спокойно
хоронят свою королеву – все равно больше ничего найти не удастся.
– Ну что, – спросил Леха по пути к служебному
микроавтобусу. – Отчаливаем в отделение?
– Ты же хотел на похоронах поприсутствовать… –
поддел Смирнова Митрофан. – Посмотреть, как проститутки будут на гроб
грудью падать…
– Расхотел.
– Что так?
– Не на что там смотреть!
– Наоборот – у одной из них, Анны Сафоновой, по кличке
Далила, аж три груди!
– И все три спрятаны под джинсухой… – Леха
недовольно поморщился. – Меня вообще эти экзотические птахи разочаровали…
Обычные бабенки, ничего особенного. – Он, словно лошадь, выпустил воздух
через раздутые ноздри и выдал уничижительно. – Моя жена не хуже, а то и
лучше будет! У моей Люсинды и попец, и груди, как две дыни! А эти… – Он
опять поморщился. – Замухрышки какие-то…
– Что я слышу! – захохотал Митрофан. –
Наконец-то Смирнов оценил свою Люську!
– А че, я не прав, что ли? – Леха
нахохлился. – Я-то думал, что девочки, зашибающие сотку в час, особенные…
Ну как эти красотки из «Плейбоя»… А что оказалось? – Он ткнул пальцем в
стоящую у забора худую девушку в облегающем черном платье и кожаных
перчатках. – Сикильдявки!
– Это Жизель. Бывшая балерина.
– Да знаю я… Допрашивал ее час назад.
– Почему она не садится в катафалк?
– Она на похороны не едет.
– Что так?
– Сказала, что кладбище – это то место, куда она
попадет лишь однажды и только после смерти.
– Странная она какая-то, – сказал Митрофан,
понаблюдав за неподвижно стоящей, будто окаменевшей, Жизелью. – Под
кайфом, что ли?
– Траву она покуривает точно, а насчет остального не
знаю…
– Нашли что-то?
– Только бычки со следами ее помады…
– А пушка, обнаруженная в напольной вазе, не ее?
– Говорит, впервые вижу.
– Так ваза же стояла в ее апартаментах!
– Я в эту вазу ни разу не заглядывала, –
проговорил Леха низким дискантом, демонстрирую свои актерские
способности. – Может, она мне уже с пушкой досталась? – Смирнов
скривил рот в подобии улыбки, явно продолжая играть. – И вообще, у меня
руки, как вы видите, искусственные, я не смогу попасть человеку в сердце, так
что перестаньте смотреть на меня, как на подозреваемую номер один…
– Правда, не сможет?
– Хрен ее знает… – Смирнов пожал плечами. – Я
не спец…
– Хизер Милз на своем протезе даже танцует… И не
хромает совсем.
– Это еще кто?
– Это бывшая жена Пола Маккартни, – Митрофан
строго посмотрел на старшего опера. – Только не говори мне, что не знаешь,
кто такой Пол Маккартни…
