– Его я знаю, а жену нет. Она что, ампуташка?
– У нее нет одной ноги, но ей это не мешает.
– А Полу?
– Ему, наверное, тоже, раз он на ней женился.
– Если б я был на его месте, я б женился только на
Памелле Андерсен, – мечтательно протянул Леха, пуская слюну.
– Нисколько в этом не сомневаюсь…
– Или на Дженифер Жопес!
– У твоей Люськи жопис не хуже, ты сам недавно об этом
говорил, так что перестань грезить о заграничных задницах! – Он сунул Лехе
платок. – И подотри слюни, смотреть противно!
Смирнов вытер рот, но, судя по подернутым дымкой глазам,
грезить не перестал.
Пока он мысленно овладевал всеми голливудскими дивами по
очереди, Митрофан бегло просмотрел протокол допроса Гариной Евгении Емельяновны
по кличке Жизель, и кое-что в ее показаниях ему не понравилось. Вернее, ее
показания ему не понравились от начала до конца (бредни обкуренной
психопатичной извращенки), но один момент насторожил его особенно, а именно
несовпадение этих показаний с фактами, изложенными другим свидетелем –
Александром Сергеевым, охранником «Экзотика»…
– Занятно, – буркнул Митрофан, сравнивая
протоколы. – Очень занятно…
– А? – отмер Смирнов. – Чего?
– Леша, позови-ка сюда гражданку Гарину, я хочу с ней
побеседовать…
– Не советую, Митя, загрузи-и-и-и-т, сам не рад будешь,
что связался… – Леха крутанул пальцем у виска. – Она малость с
приветом!
– Это я уже понял…
– Даже не малость, а сильно. Просто чеканутая.
– И все же я хочу задать ей несколько вопросов…
Позовешь?
– Ну как знаешь… – Леха неодобрительно поджал
губы. – Только где вы говорить будете, в участке?
– Нет, прямо здесь… – Голушко оглянулся на
милицейский микроавтобус, стоящий неподалеку. – Можно в кабине посидеть.
– Вот это правильно! У нас в участке психов и без нее
хватает. – Оставив последнее слово за собой, Леха бодро сорвался с места и
кинулся к Жизели с воплем. – Гражданка Гарина, с вами хотят побеседовать!
Подойдите, пожалуйста, к машине!
– Ну что еще? – раздраженно спросила та, отлипнув
от забора.
– Старший следователь Голушко желает задать вам
несколько вопросов…
– Те, что задавали мне вы, его не устроили? –
процедила Жизель, криво улыбаясь.
– Меня не устроили ответы, – спокойно сказал
Митрофан. – Так что, будьте добры, уделите мне несколько минут…
– Какой вежливый, охренеть можно…
– В салоне автомобиля нам будет удобно разговаривать,
так что прошу. – Он распахнул дверь микроавтобуса и жестом пригласил ее
забираться внутрь.
Когда они уселись друг напротив друга в душном салоне
«Соболя», Жизель достала надушенный платок и демонстративно начала себя
обмахивать. Митрофан не обратил на ее жест никакого внимания (выкрутасы
чокнутых шлюх его не волновали, в отличие от их показаний), он не спеша достал
из папки два протокола – ее и Сергеева – разложил их на коленях, затем задал
первый вопрос.
– Когда, говорите, вы легли спать?
– В три.
– Все?
– Вы не умеете читать или у вашего подпаска такой
неразборчивый почерк? – издевательски улыбнувшись, спросила она.
– Отвечайте.
– Все.
– А Марго?
– Она раньше. Не помню, во сколько точно…
– Остальные свидетели говорят, что около двенадцати.
– Если вы знаете, зачем спрашиваете у меня? – Она
раздвинула ноги, подражая героине Шэрон Стоун из «Основного инстинкта»,
продемонстрировав сухие бедра и ластовицу своих колготок. – Или вы позвали
меня сюда, чтобы трахнуть?
Лицо Митрофана мгновенно побагровело от гнева (ему противно
было даже думать о сексе с этой ненормальной бабой, а еще противнее осознавать,
что она так не считает), но он сдержался и сухо спросил:
– Вы проспали всю ночь?
– Да. – Она вытянула обтянутую черным капроном
ногу, положила ее на голушкинское сиденье. – С трех до девяти. – Нога
ввинтилась между его коленей, заскользила вверх. – Пока вы не разбудили…
Митрофан отодвинул ее конечность от своей промежности,
положил ногу на ногу – дабы шаловливые ножонки треклятой Жизели не добрались до
его целомудренного паха, и спросил бесстрастно:
– То есть вы хотите сказать, что за это время ни разу
не покидали пределы своей комнаты?
– Вы к чему клоните? – насторожилась Гарина.
– Я задаю вопрос – отвечайте.
– Нет, я спала, как бревно… Надралась, знаете ли…
– А вот гражданин Сергеев утверждает, что вы в пятом
часу утра спускались в гостиную…
– Кто это еще такой? Не знаю я никакого Сергеева!
– Это Саша, охранник.
– Ах вот кто! – Она совершенно не к месту
рассмеялась. Смех был сухой, резкий, неестественно громкий. Услышав его,
Митрофан подумал, что Жизели можно озвучивать злых колдуний в детских
мультфильмах. Или вампирш в фильмах ужасов. – Я и не знала, что у него
такая простецкая фамилия…
– Так выходили вы или нет?
– Не знаю… – Она опять рассмеялась, но уже
тише. – Не помню…
– Что значит «не помню»?
– Я не помню, чтобы выходила. Но раз Саша говорит…
Кстати, что именно он сказал?
– Он проснулся от шума, вышел из своей комнатки и
увидел, как вы ходите по гостиной, натыкаясь на стулья. При этом вы что-то
бормотали себе под нос, а потом опустились на колени перед гробом и стали
разговаривать с покойницей, – сверившись с протоколом, заявил
Голушко. – Что вы на это скажете?
– Я этого не помню. – Жизель пожала
плечами. – Так что сказать мне нечего…
– Вы что лунатик? – разозлился Митрофан.
– Да, – тут же ответила она, неотрывно глядя на
него своими рыбьими глазами. – Я лунатик.
– Честно?
– Можете посмотреть мою медицинскую карту.
– Давно это у вас?
– Не очень. Лет пять. – Жизель отвернулась. –
До этого я хорошо спала.
– Как часто случаются приступы?
– Часто, но бессистемно. Иногда раз в полгода, иногда
раз в месяц, а в последнее время почти каждый день…
– Наутро вы ничего не помните?
– Что-то помню, но всегда путаю реальные воспоминания
со снами.
– Марго вам этой ночью не снилась?
– А что?
– Девушка пропала. Словно испарилась. И никто не знает,
когда это произошло, при каких обстоятельствах и что послужило причиной ее
бегства.
