– Ты меня не слушаешь, – услышал он в трубке
обиженный голос Мадам.
– Извини, Мила, я засмотрелся…
– На бабу? – ревниво спросила она.
– Нет. На сына.
– Чьего?
– Э… брата. Родного брата…
– Разве у тебя есть брат? – удивилась Мадам.
– А почему у меня не должно быть брата?
– Ты никогда не рассказывал о нем…
– Да чего о нем рассказывать! Обычный пенсионер.
– Прям так и обычный?
– Самый что ни на есть. Бывший часовщик, ныне живущий
на две тысячи пенсии в двухкомнатной квартире с разведенным сыном…
– А вы точно родные?
– Точно. Мы даже очень похожи… Только он постарше
меня… – Базиль посмотрел на свое отражение в стекле. Сегодня он был
небрит, нечесан, отечен с похмелья, плохо одет и ни капли не походил на
английского аристократа. – И не такой красивый…
– Не сомневаюсь… – Судя по голосу, Мадам немного
повеселела. – Слушай, Базик, у меня к тебе деловое предложение…
– Слушаю.
– Иди ко мне в помощники.
– Разве тебе нужна помощь?
– Да. Очень. Я сейчас буду занята поиском новых кадров,
а присмотреть за «Экзотиком» некому…
– Спасибо, конечно, за предложение…
– Соглашайся, а? Мне именно такого, как ты, помощника
все эти годы не хватало!
Это было очень лестное предложение. И если бы не та пирамида
вранья, которую он выстроил за эти дни, Базиль согласился бы не раздумывая.
– Я не могу, Мила… – грустно сказал он.
– Но почему? – застонала Мадам.
– Я проездом здесь… Завтра уезжаю.
– Куда?
– У меня домик в Лазоревском. В нем я живу все лето и
часть осени. А зимой уезжаю во Францию… – Он запнулся, лихорадочно
соображая, какой город назвать. – В Канны. Там тоже море… Без моря я жить
уже не могу!
– Жаль, – только и смогла сказать Мадам. – Я
только начала к тебе привыкать…
– Хочешь, я оставлю тебе в наследство своего брата?
– Пенсионера-часовщика? Нет, спасибо…
– Ну как знаешь! – Он глянул в кухонное окно и
увидел, что Митрофан перестал мерить шагами девятиметровое помещение, и теперь
сидит за столом, постукивая пальцами по клеенке. Не очень хороший признак!
Обычно после подушечек пальцев в ход идут костяшки, затем вся ладонь, а потом
кулаки. Значит, пора заканчивать разговор и нестись на помощь Марго. –
Мила, меня родственники зовут ужинать, так что давай прощаться…
– Нет, так не пойдет, – заканючила она. – Мы
должны с тобой выпить на посошок! Отметить твой отъезд…
– Мне очень жаль, Мила, но я, наверное, не смогу…
– Отказ не принимается!
– У меня все вещи упакованы, я в спортивном костюме…
– Тебя не испортит даже он… К тому же в нем легче
чинить проводку. Помнится, ты мне обещал ее посмотреть!
Базиль расхохотался.
– Корыстная ты женщина, Милка! Так бы и сказала, что
тебе нужен электрик…
– Нет, мне нужен ты, но хороший электрик тоже не
помешает… Приезжай, а?
– Ладно, – не смог устоять он. – Во сколько?
– Когда сможешь, солнце мое! Я весь вечер свободна –
«Экзотик» сегодня не работает…
– Тогда через пару часов увидимся.
Они распрощались, Базиль через открытую балконную дверь
бросил телефон на кровать, швырнул окурок в банку, сплюнул через стиснутые
зубы… Дьявол! Надо ж было ей позвонить, а ему сказать, что уезжает завтра. Мог
бы болтнуть, что самолет ночью, глядишь, отмазался бы от прощального визита… А
теперь придется тащиться через весь город сначала к приятелю-ювелиру (без
булавки он может обойтись, но без кольца никак), потом к Милке. Еще надо
мыться, бриться, одеваться во что-то – спортивный костюм, который есть в
наличии, в Каннах даже бомж постесняется надеть!
Пока он ломал голову над своим нарядом, из кухни вышел Леха
Смирнов и направился в прихожую. Там он снял с вешалки свою куртку, вынул из
кармана пачку «Бонда», выудил из нее сигарету, сунул в рот, затем, увидев
Базиля, попросил:
– Прикурить не дадите, Василь Дмитрич?
– Иди спички на балконе возьми.
– Ага… Там и покурю.
Базиль подошел к Лехе, взял из его рук куртку, осмотрел ее
со всех сторон, остался доволен: фасон хороший, кожа отличная, подкладка
атласная, и цвет его любимый – серый.
– Замечательная у тебя куртка, – сказал Базиль
растерянному Лехе. – Дорогая…
– Это мне деверь подарил. Купил ее себе осенью, а за
зиму растолстел, пришлось мне отдать – не выбрасывать же…
– Не одолжишь мне ее на сегодня? Завтра я куртку с
Митей пришлю.
– Зачем вам?
– Надо перед женщиной одной форсануть… – Он
подмигнул. – Ну ты-то меня понимаешь…
– Василь Дмитрич, какой базар! Берите. Только когда с
женщиной этой будете… обниматься, куртку снимите, а? Если Люска запах чужих
духов унюхает, мне копец!
– Обязуюсь и торжественно клянусь. – Базиль быстро
примерил куртку, она оказалась ему впору. – Как на меня шили…
– А мне в чем домой чапать? Так я замерзну. – Леха
похлопал себя по голым рукам – он был в футболке с коротким рукавом. – Да
и люди неправильно поймут…
– Открывай шифоньер и выбирай, что понравится.
– Лады… – Смирнов внимательно посмотрел на помятую
физиономию Базиля и спросил: – Вы сейчас уходите?
– Да.
– А это? – Смирнов провел ладонью по подбородку,
намекая на щетину.
– Побреюсь у друга, я сейчас к нему… Перстенек
платиновый взаймы взять надо.
– Никак молодуху охмуряете? – хитро прищурился
Лехе.
– Нет. Я, Леша, девочками моложе пятидесяти не
интересуюсь… Мне зрелые женщины нравятся, они, в отличие от молодух, знают
настоящий толк в сексе!
– Ну вы и шалун, Василь Дмитрич, – восхищенно
протянул Леха и пошел на балкон курить.
Оставшись один, Базиль быстро переоделся – сменил очень
старые джинсы на просто старые, линялую футболку на новую, несвежие носки на
чистые, причесался, накинул куртку. Уйти, не предупредив Марго, он не мог,
поэтому заглянул в кухню и выкрикнул:
– Девочка моя, я убегаю по делам, скоро вернусь.
Чувствуй себя как дома.
– Ты куда? – в один голос заголосили Митрофан с
Марго.
– Чинить проводку!
Митрофан
Когда за Базилем хлопнула входная дверь, в кухню вернулся
Леха, одетый в его полувер с эмблемой какого-то гольф-клуба. От него жутко
пахло табаком и каким-то диким парфюмом.
