– Заметно по моей матери.
– Не надо судить по ней обо всех.
– Да, знаю, что не надо… И пусть ты прав! Пусть не
имеет значения то, что она спала с мужиками за деньги! Я закрою глаза на тот
факт, что через нее прошла сотня мужчин… – Он, сцепив кулаки, стукнул себя
по коленям. – Но никогда не забуду об одном ее любовнике… ОН всегда будет
стоять между нами!
– Ты о ком?
– О тебе!
В сей драматический момент Базиль расхохотался. Расхохотался
в голос, запрокинув голову, и обнажив все свои коронки на коренных зубах.
– Смейся, смейся надо мной, – горько сказал
Митрофан. – Я заслуживаю этого…
– С чего ты решил, что я с ней спал, дурило? –
отсмеявшись, спросил Базиль.
– Ты спишь со всеми. Почему она должна быть
исключением?
– Потому что она еще ребенок…
– Она женщина. Красивая женщина.
– Для тебя. А для меня маленькая девочка, которую
хочется опекать, а не… ты сам понимаешь… – Он тряхнул головой и
улыбнулся. – Я ж тебе говорил, что не интересуюсь женщинами младше
пятидесяти. К тому же… только ты не смейся… Последнее время мне совершенно не
хочется изменять Аделаиде. Это женщина моей мечты, и я очень сожалею, что не
встретил ее раньше.
– Ты не обманываешь меня?
– Нет, что ты! Я даже подумываю: а не жениться ли мне
на ней…
– Да я не об Аделаиде тебя спрашиваю!
– Ах, вон что, – Базиль щелкнул Митю по
носу. – И насчет этого не обманываю. Я не спал с ней. Честное слово.
– И что же мне теперь делать? – потерянно спросил
Митрофан.
– Бежать на вокзал. Надеюсь, поезд еще не ушел…
– Что я ей скажу?
– Скажи, что любишь ее любой.
– А если ей все равно?
– Ей не все равно, поверь мне.
– Нет, нет… Она будет смеяться… Посмотри на
меня… – Он ткнул себя кулаками в брюхо. – Я некрасивый, толстый,
лысый. Я старше ее больше, чем на десять лет. У меня маленькая зарплата и
совсем нет свободного времени. Зачем ей такой?
– Неужели из-за боязни быть отвергнутым или смешным ты
упустишь ее? Да, может быть, она не оценит твоего признания… Этого не надо
исключать. Но, по крайней мере, завтра ты не будешь корить себя за бездействие.
Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Это мой жизненный девиз. И
мне бы очень хотелось, чтоб сегодня (пусть только сегодня) он стал и твоим…
Решай!
С этими словами Базиль вышел из комнаты.
А Митрофан долго лежал, уставившись в потолок, шевелил
губами, хмурился, вздыхал. Потом резко вскочил с кровати и кинулся в прихожую с
криком:
– Папа, вызывай такси! Я еду!
– Уже вызвал, – спокойно сказал Базиль, протягивая
сыну куртку. – Оденься, простудишься.
– Надо узнать, во сколько отходит поезд…
– Я узнал. Через полчаса. Ты должен успеть.
– Я успею! – выкрикнул Митрофан на бегу.
И Базиль поверил.
Марго
Проводница показалась на ступеньках вагона с желтым флажком
в руке.
– Уже пора? – спросила у нее Марго.
– Да. Через пять минут отправляемся. Граждане! –
крикнула она стоящим на перроне пассажирам. – Пора в вагон!
Все побросали окурки в урны, стали обниматься с
провожающими. Марго не курила, и прощаться ей было не с кем, поэтому она первой
шагнула к ступенькам.
– Марго! – услышала она за спиной. – Марго,
стой!
Она обернулась и увидела, как сквозь толпу несется Митрофан.
Толкаясь локтями, снося на своем пути чемоданы, он бежал к ней. Его лицо было
красным, потным, усы поникли, грудь вздымалась, казалось, он сейчас упадет от
усталости.
– Не уезжай! – прокричал он. – Не надо!
– Почему?
– Просто! Не уезжай! Останься со мной! – Митрофан
подбежал, схватил Марго горячими руками за плечи. – Я люблю тебя! Но прошу
остаться не поэтому… Ты настоящая женщина независимо оттого, какие у тебя ноги…
– Ты любишь меня? – переспросила она.
– Да. И можешь смеяться над этим, мне все равно!
Она нежно улыбнулась, вытерла тыльной стороной ладони пот с
его подбородка.
– Я не собираюсь смеяться, потому что тоже тебя люблю.
– Правда?
– Да. Ты удивительный человек, Митя… Можно я буду тебя
так называть?
Проводница выскочила на перрон с криком:
– Гражданочка, вы едете или нет?
– Нет! – ответил за Марго Митрофан.
– Я еду, – сказала она ему. – Еду, –
повторила для проводницы. – Секунду.
– Но почему?
– Я должна стать нормальной. Для себя, для тебя, для
детей, если они у нас будут. Вы не должны стыдиться…
– Не говори глупостей!
– Я вернусь через полгода. Если ты, правда, меня
любишь, то подождешь! – Марго встала на ступеньку, легко коснулась губами
его усов. – Всего лишь полгода! Они незаметно пролетят! Пока, Митя! Привет
отцу!
Марго поднялась еще на две ступеньки, проводница втолкнула
ее в тамбур, встала в дверях, подняв флажок.
Поезд тронулся. Набрав скорость, быстро покатил по рельсам,
удаляясь от того места, где стоял Митрофан.
Минута, и он исчез. А Марго со спокойной душой пошла в вагон
– она знала, что Митрофан ее дождется.
Эпилог
Конец сентября выдался теплым, дождливым, богатым на грибы.
В семье Голушко вовсю шла работа по их переработке – Базиль пропадал в лесу с
утра до обеда, и носил их корзинами. Маслята, подберезовики, подореховики
мариновали, грузди солили, белые сушили. У Митрофан открылся неожиданный талант
кулинара – он консервировал грибы с большой охотой и сноровкой. Что
удивительно, получалось очень вкусно.
В один из таких вечеров, когда Митрофан и Базиль сидели за
столом, на котором горой лежали влажные, покрытые иголками маслята, в дверь
позвонили.
– Кто это может быть? – спросил Базиль, поднимая
глаза на сына.
– Понятия не имею…
– Может, Леха?
– Нет, он повез тещу на вокзал – купил ей путевку в санаторий.
Теперь три недели будет отдыхать… – Митрофан положил очищенный гриб в
кастрюлю. – Не будем открывать, наверняка, это новая соседка. Она положила
на тебя глаз, и теперь ходит каждый вечер: то спички просит, то соль…
– Ты слышал о Мадам?
– Она умерла, я знаю…
