Этот указ известен нам по докладной выписке, представленной государю в марте 1680 г.
[270], когда он вновь занимался наместническими титулами, введя их для командующих отдельными армиями при их переписке с украинским гетманом (напр., окольничий А.С Хитрово — наместник Ржевский, думный дворянин и генерал В.А. Змеев — Серпуховской; № 755). О размышлениях правительства в этом направлении, возможно, свидетельствует посланная в Разряд из Посольского приказа и Устюжской четверти справка от 17 декабря 1680 г. о действующих послах, посланниках и воеводах
[271].
Во второй половине 1681 и начале 1682 гг. Федор Алексеевич и его единомышленники, осуществив финансовые, военные и административные реформы, всерьез приступили к реформированию чиновной системы. С.М. Соловьев пишет, что речь шла «об отделении высших гражданских чинов от военных — знак, что Россия начала уже выдвигаться из числа государств с первоначальной, простой формацией». А.И. Маркевич отмечает, что в наиболее полном (хотя, возможно, незавершенном виде)
[272] проект чиновной реформы подразумевал сосуществование на иерархической лестнице воевод, управляющих на местах, и наместников, сидящих в Думе по старшинству титулов. П.Н. Милюков указывает на постепенность формирования такого порядка старшинства и считает проект наместнической реформы попыткой систематизации подсказанного практикой.
С другой стороны, В.О. Ключевский узрел в проекте план «аристократической децентрализации государства», «попытку ввести в Московской Руси феодализм польского пошиба». В.К. Никольский, изучивший события наиболее подробно, заметил, что даже в той редакции, на которую предпочел опереться Ключевский, «вечна лишь лестница наместничесгв, но не вечны лица, ими управляющие». Однако Никольский не рискнул развернуто возразить мэтру, а советские историки ограничились маловразумительными рассуждениями о классовой направленности, прогрессивности или реакционности проекта чиновной реформы
[273].
Между тем подготовленная во второй половине 1681 г. своеобразная «табель о рангах» из 35 степеней довольно остроумно утрясала иерархию чинов Государева двора, военных округов, выделившихся приказных палат (и вообще высшего гражданского аппарата), дворцовых должностей и т. п., применив к ним наместнические титулы. Кстати, в определенной последовательности располагались и возглавляемые наместниками государственные учреждения, что соответствовало представлению Федора Алексеевича о строгой иерархичности государственной машины.
Например, боярин председатель Расправной Золотой палаты, со своими 12 заседателями из бояр и думных людей возвышенный над всеми судьями Москвы и обязанный следить за правильностью и координацией работы центральных гражданских ведомств (и военных по гражданским делам), бесспорно получал 1-ю степень и титул наместника Московского. Вторую степень занимал боярин и дворовый воевода — титул новый, но звучащий традиционно и совершенно необходимый для общего заведования «всякими воинскими околичностями» (личным составом и устроением ратей, приготовлением оружия, запасов и т. п., аналогично позднейшей должности военного министра). Боярин № 3 отмечался степенью наместника Владимирского и председательствовал над лицами с наместническими титулами, заседавшими в Думе. Четвертую степень получал боярин и воевода Севского разряда (особого наместнического титула для него не требовалось — обозначением чина служила реальная должность).
Высота наместнической степени определялась по заведенным уже наместническим книгам, а главенство разрядных округов сложилось в процессе их создания. Наместники царственных градов и разрядные воеводы имели боярские чины и четко координировались между собой. Например, воевода Новгородского разряда шел за Владимирским и имел общую 12-ю степень, Казанского — 14-ю, Астраханского — 16-ю, а украинский гетман — 25-ю степень. Всего статей было 35, но они позволяли охватить 83 сановника, т. к. статья 29 перечисляла 9 бояр с лесенкой названий наместничеств, статья 32–20 окольничих-наместников, статья 34–20 думных дворян-наместников. Свои места нашлись для кравчего, главного чашника, постельничего. Кроме того, положение лица любого чина легко было определить по степени его учреждения или соединения (обозначенной титулом руководителя), что делало сопоставимыми и более низкие старые чины.
Отмена местничества
Чиновная реформа задумывалась в более широком идейном контексте, представление о котором ярко обрисовал Сильвестр Медведев. Согласно его «Созерцанию», 24 ноября 1681 г. Федор Алексеевич изволил «вчинать» рассмотрение дела о чинах своего царского совета, «как бывает председение в синклите его и в воинских делах, когда… посылают в полки с ратными людьми или в правление по их царского величества царственным градам»
[274]. Проблема была в сочетании благородства рода, заслуженного чина, близости к великому государю, но Медведев выделяет обличение вражды и непорядков, возникающих из-за местничества.
Именно об отмене местничества Медведев жаждал рассказать, подчеркнув роль В.В. Голицына (правившего во время написания «Созерцания») и в особенности продемонстрировав на этом примере идеи правильной организации государства. Государь должен был отменить местничество, потому что им умножается зло и вражда среди начальников и приносятся бедствия подчиненным. «Если вручат кому-то правление в стране и в полках, хотя и не великого рода, а честью их государской пожалован и в таком деле искусен» — ни такому начальнику, ни с ним не следует «считаться местами» — это гордыня, Господь велит «не возноситься и над малым человеком».
