В 1635 году, в очередной раз с согласия Людовика XIII, Его Высокопреосвященство приказал Пьеру де Гонди уступить должность начальника каторжных работ Франции маркизу де Пон-Курле (Франсуа де Виньеро), своему племяннику. Несмотря на свою невероятную работоспособность и совмещение должностей, кардинал, став настоящим «морским хозяином», был вынужден переуступить свою власть. У него были затруднения лишь с выбором Разильи и Сегирана; но свою семью он использовать не боялся. Командор Амадор де Ла Порт, будущий великий приор Мальтийского ордена, дядя Ришелье по материнской линии, был его незаменимым, деятельным и компетентным помощником. Комендант Гавра в 1626 году, построивший по приказанию Ришелье в 1628 году крепость, дядя Амадор командовал одним из трех портов запада (двумя другими были Брест и Бруаж).
Кардинал вписал в свое «Политическое завещание» такую амбициозную фразу: «Похоже, что природа пожелала сделать Францию морской империей, выгодно разместив два ее побережья, обеспеченных превосходными портами на океане и Средиземном море». Это мнение оптимиста. Кольберу придется перестать пользоваться Гавром, заменить занесенный илом Бруаж Рошфором, и серьезно перестроить Брест, что Ришелье мог бы сделать уже давно. При этом Кольбер не слишком радовался наличию двух побережий — по его мнению, Его Высокопреосвященство забыл, что эта двойная выгода является одновременно досадной помехой. Вместо того чтобы сожалеть о том, что Испания в силу своего географического расположения разделяет Средиземное море и Атлантический океан и, следовательно, два французских флота, он переворачивает проблему с ног на голову и смело заявляет: Провидение «пожелало, чтобы Франция своим положением разделила испанские государства
[76], дабы их таким образом ослабить» («Политическое завещание»).
События в Ла-Рошели не способствуют тому, чтобы у кардинала-министра сложилось высокое мнение о британских адмиралах и кораблях. Голландия, несмотря на протестантизм, связана с Людовиком XIII. Чтобы понять морскую стратегию Его Высокопреосвященства, нам следует избегать любых анахронизмов. Во Франции эпохи барокко, в противоположность эпохе Людовика XIV и Кольбера, не считалась врагом будущая коалиция Англии и Нидерландов. Морским противником была Испания, Испания Филиппа IV и графа-герцога Оливареса. Именно против нее, как уверял Ришелье короля, потребуется сорок галионов на западе и тридцать галер в Леванте
[77].
Должность гроссмейстера и сюринтенданта морского флота позволяла ее обладателю объединить адмиральства, то есть унифицировать военно-морской флот. Гроссмейстер являлся на флоте тем же, чем коннетабль и генерал инфантерии были для войск сухопутных. Но эта прекрасная и, бесспорно, прогрессивная реформа представляла лишь один из аспектов замысла кардинала. Поскольку до Кольбера и Сеньеле не существовало специального морского министерства, гроссмейстерство являлось первым настоящим морским департаментом. Более того, оно объединяло три функции: административную, судебную (в решении дел на местах) и стратегическую. С 1626 года кардинал, — имея еще неполное руководство, — демонстрировал свое намерение не оставить без внимания ни одну из этих областей. Его заслуги и деятельность примечательны, если вспомнить, что гроссмейстерство дало Ришелье, кроме всего прочего, полномочия будущего министра торгового флота и колоний
[78]
Когда кардинал вошел в Совет, у Франции было в Средиземном море только двенадцать плохо оснащенных галер, а на западе король располагал лишь базой преданных ему корсаров. Так, например, Абрахам Дюкен (отец знаменитого адмирала), несмотря на то что был протестантом, передал Ришелье свою морскую артиллерию, чтобы сражаться с Ла-Рошелью. Пришлось кардиналу-министру, так торопившемуся создать океанский флот, сперва покупать военные корабли за границей — круглые «нао» в Голландии, галеры на Мальте. И, наконец, ему понадобились арсеналы, способные строить, вооружать корабли и возводить береговые укрепления.
Пусть не вводит читателя в заблуждение громкое слово «арсенал». «При Ришелье само понятие военного порта находится в зачаточном состоянии» (Жан Майер). Брест использовался как укрытие от штормов. Бруаж, противостоявший Ла-Рошели, также был «штормовым убежищем»: о том, что он заносится песком, забыли, когда начала возрастать осадка кораблей. Тем не менее требовались именно арсеналы, поскольку доки для постройки гражданских кораблей не всегда подходили для оснастки кораблей военных. Требовались строители морских кораблей — в основном прибывавшие из Голландии, — чтобы как можно быстрее построить на западе тот флот, о котором мечтали король и кардинал. Гавр и Бруаж были кладовыми и «сухими доками. Это были временные прибежища, а не арсеналы» (Ж. Майер). Кольбер будет вынужден предпочесть Брест и Рошфор, не забыв о Дюнкерке.
Когда Людовик XIII объявил войну Испании, его министр занимался морским флотом менее девяти лет. Его Величество, хотя и не имевший еще обещанных Ришелье пятидесяти круглых кораблей и тридцати галер, не отступил, приготовив к сражению, как пишет Мишель Верже-Франчески, «тридцать пять линейных кораблей, двенадцать кораблей поддержки, двадцать четыре галеры, три фрегата, десять брандеров, одну бригантину, четыре фелуки; тысячу пушек; 5500 матросов на западе, 9755 человек в Леванте». Это уже не случайность, а результат, ставший возможным благодаря усердию и компетенции командора Амадора де Ла Порта, «второго тайного советника кардинала» (М. Верже-Франчески) и одного из самых доверенных лиц Ришелье.
Кардинал создал гидрографические школы, стремясь поставить на ноги офицерский корпус — странное лоскутное одеяло из старых моряков, юных рыцарей Мальтийского ордена, корсаров — католиков и гугенотов, — и не слишком приспособленных к морской жизни полковников. Речь шла о получении из всего этого более или менее прочного сплава — пополнения экипажей. Именно здесь использовались идеи адмирала Анри де Монморанси, первый набросок «классового строя» Кольбера и современного «учета военнообязанных моряков». Наконец, Франция обязана Ришелье «некоторым числом статей, касающихся морского права» (Э. Тайлемит), которые были внесены в кодекс Мишо (1629). Но самой заметной оказалась роль кардинала-министра в подготовке умелых военачальников для командования двумя королевскими флотами. Пон-Курле, племянник Его Высокопреосвященства, с пятнадцатью галерами взял верх над таким же количеством галер испанцев, встретившись с ними в Вадо, около Генуи, 1 сентября 1638 года. Сурди отобрал Леринские острова у Испании (1637), разбил флот Оливареса в Гветарии (2 августа 1638 г.), закрепил этот успех в 1639 и 1640 годах, а потом впал в немилость за то, что не смог взять Таррагону (сентябрь 1641 г.), и вернулся в свой диоцез в Бордо. Отставка столь блистательного военачальника, непревзойденного стратега и тактика — одна из крупных ошибок Ришелье. На смену Сурди пришел Майе-Брезе, племянник кардинала, талантливый моряк, который разгромил иберийский флот в Барселонской бухте (июнь-июль 1642 г.) и нанес двойной удар в бухте Карфагена 4 сентября 1643 года в знаменитом сражении, названном «морским Рокруа» — посмертной победе хозяина морей.
