Многие счастливые путешественники с благоговением любовались вулканическими террасами и каменными лестницами природного происхождения на Северном острове Новой Зеландии. Одна из широких террас была нежно-розового цвета с вкраплениями кристаллов, похожих на розовые сосульки. Воды, покрывающие другую террасу, с изумлением описывал английский историк Дж. А. Фрауд в 1885 г.: «Вода имела цвет, которого я никогда не видел прежде и не увижу снова по эту сторону вечности». Это не был цвет фиалок или колокольчиков — его любимых цветов, его также нельзя было назвать сапфировым или бирюзовым. Мастер английской прозы, он признавался, что не находит слов, для того чтобы передать «это ощущение сверхъестественной красоты». Год спустя и розовая, и белая террасы исчезли под камнями, пеплом и горячей грязью, выброшенными соседним вулканом.
В 1901 г. в засушливой центральной части Австралии, вдали от железных дорог, была протянута чудесная нить между XX столетием и эпохой кочевников. Профессор Болдуин Спенсер и Ф. Дж. Гиллен запечатлели танцы аборигенов с помощью одной из первых кинокамер и записали их заунывные песни на восковой цилиндр фонографа. Поскольку у ученых чужаков не было ни батареек, ни электричества, им приходилось все время крутить ручку камеры, чтобы продолжать съемку. Кроме того, у них не было альтернативы тяжелой стационарной камере, направленной в одну сторону Спенсер решил нацелить камеру на группу почти обнаженных мужчин, исполняющих танец древнего обряда вызывания дождя, при этом их босые топающие ноги поднимали облака пыли. Танцоры, благоразумно не желающие быть запечатленными, внезапно начали совершать «широкие волнообразные движения» и постепенно вышли из-под прицела объектива, тем самым оставив за кадром большую часть бесценного фильма.
Это был выдающийся случай. Здесь, на перекрестке времен, представители умирающего жизненного уклада, господствовавшего во всем мире в 10 000 г. до н. э., столкнулись с последними достижениями техники. Эти танцующие аборигены сохраняли уверенность в том, что именно они, а не чужеземные пришельцы, владеют ключом к тайнам Вселенной. Во время танца их голоса — а они были великолепными подражателями — имитировали крики птицы ржанки. Аборигены верили, что, воспроизводя ее крики, они призовут дождь на эту пыльную землю, так долго страдавшую от жажды.
Самые жестокие потери в процессе «сжимания» мира понесли дожившие до современности остатки некогда всемогущих охотников и собирателей. Позднее их потомки, возможно, и извлекли пользу из воссоединения с более широким миром; но поколение, впервые столкнувшееся с этим новым, могущественным и непостижимым европейским образом жизни — так далеко ушедшим от их собственного жизненного уклада, — могло испытывать только глубокое смятение. Они жили на своей земле многие тысячи лет — и предполагали прожить так еще вечность. В этом смысле им исключительно повезло. Им удалось сохранять гораздо дольше, чем всем остальным человеческим сообществам, традиционный образ жизни, основанный на роскоши владения огромной и часто привлекательной территорией небольшой горсткой людей. Но в конечном итоге гибель старого кочевого образа жизни была ускорена неэффективной аристократической монополией на то, что становилось самым дефицитным имуществом в мире, — землю, на которой можно было выращивать продовольствие и строить дома.
Материальный прогресс человечества и его численный рост в предыдущие 10 000 лет во многом происходили благодаря искусному и изобретательному использованию земли, растений, животных и сырья. Основные преимущества давало более интенсивное использование земли под посевы и выпас скота. И вот теперь от последних кочевников Австралии, ледяных окраин Северного полушария, засушливых уголков южной половины Африки требовали с безапелляционностью, а иногда и с жестокостью отойти в сторону или присоединиться. Как они могли присоединиться? У них не было умений и навыков, ценностей и стимулов, которые позволили бы им с легкостью включиться в общий процесс.
МОРСКОЙ КОВЕР
Всё новые морские пути связывали континенты, делая сообщение между ними быстрым и безопасным, как никогда прежде. Путешествие по морю стало недорогим; стоимость перевозки грузов снизилась. Такие массовые товары, как уголь и пшеница, хлопок, чушки чугуна и нефть, дешево доставляли на кораблях с одного конца мира на другой, а ведь всего несколько поколений назад имели смысл дальние морские перевозки только дорогих товаров: перца, слоновой кости и золота. Дети смотрителя маяка на мысе Горн, заинтересовавшись проходящими мимо кораблями, смогли бы разглядеть в ясную погоду нестройную процессию величавых парусных судов, везущих селитру с засушливого побережья Чили в Германию, где она становится ценным удобрением. Возможно, они смогли бы увидеть корабли, перевозящие тюки шерсти из Австралии в Англию или лес ценных пород с северо-западного побережья Америки в Европу. Панамский канал между Северной и Южной Америкой — замечательный короткий путь из Тихого океана в Атлантический — был достроен только в 1914 г.
Никогда прежде свободная или полусвободная миграция не принимала таких масштабов: немцы и ирландцы устремились в Соединенные Штаты, итальянцы, испанцы и португальцы — в Южную Америку, японцы — на Гавайи, британцы — в Канаду и Новую Зеландию, китайцы — на Малакку и Яву, валлийцы — в Патагонию, а индийцы — на Фиджи и в Наталь.
Проводники культуры также пересекали мир в беспрецедентных количествах. Христианские и медицинские миссионеры, женщины и мужчины, проникали в Китай, Индию, немецкую Юго-Западную Африку, французский Индокитай и во все места, куда их пускали, а пускали их в период расцвета Европы практически повсюду. В качестве исследователя Африки прославился Давид Ливингстон — шотландский фабричный рабочий, ставший христианским миссионером, а уроженец Эльзаса, врач Альберт Швейцер, провел большую часть своей жизни, помогая больным проказой и сонной болезнью в Габоне. Миссионеры, такие как родившийся в Бельгии отец Дамьен, который умер, спасая больных проказой на Гавайях, были народными героями в эпоху, когда еще не было принято объявлять героями футболистов. Музыканты также колесили по миру, и на рубеже столетий молодой итальянский тенор Энрико Карузо делил свой год между оперными театрами Буэнос-Айреса, Нью-Йорка и Европы. Существование мировых империй облегчало передвижение по миру профессионалов.
Этот многосторонний процесс, который в конце XX в. назовут глобализацией, действительно был интернациональным и глобальным, но в то же время — и оголтело националистическим. Становясь единым целым, мир по-прежнему оставался разделенным. Карта была разделена на империи, контролируемые из Европы. К 1850 г. большая часть мира была поделена между европейскими империалистическими державами, и в последующие 50 лет происходила финальная фаза передела, когда столь удаленные друг от друга колонии, как Новая Гвинея и Восточная Африка, приобрела Германия, тропический Конго стал владением Бельгии, части Северо-Восточной Африки отошли к Италии, Новая Каледония и большая часть Индокитая были захвачены Францией, огромные пространства утесов и равнин в Центральной Азии вошли в состав Российской империи, а цепью островов и большими участками на материке завладела Британия, которая бесспорно была самым крупным владельцем колоний. Даже Соединенные Штаты невольно вступили в эту гонку, приобретя Аляску и захватив испанские колонии, тянувшиеся от Кубы до Филиппин. К 1900 г. большинство частей земного шара подчинялись колониальным державам.
