Джек, широко зевнув, сказал напоследок:
– Ладно, я домой. Вам тоже нужно отдохнуть. Выглядите так, будто весь день обшаривали чужую собственность без ордера на обыск.
Он развернулся и зашагал к выходу, оставив Эвелин лихорадочно соображать, что он имел в виду – ванную комнату Уолтера Уиггинса? Или уже знает о сарае Дарнела Конвея? А если Джек знает, эта новость мгновенно облетит весь участок, и тогда ни у кого не будет доверия к ней.
Она медленно пошла вслед за Джеком. В Роуз-Бей Эвелин приехала с твердой уверенностью в том, что судьба дала ей возможность наконец-то узнать правду о Касси. Но с каждым уходящим днем казалось, что правда от нее все дальше и дальше.
Эвелин подъехала к отелю и остановила машину на парковке под огромным вечнозеленым дубом, а когда выключила двигатель, вдруг так остро почувствовала усталость и опустошение, что не нашла в себе сил выбраться из автомобиля и дойти до номера. Так и осталась сидеть за рулем. Мысли о Касси и невозможность сосредоточиться на каком-то одном подозреваемом совсем ее измотали.
Ужасно захотелось, чтобы рядом был Кайл. Он бы не обиделся, если бы Эвелин разбудила его среди ночи. Но Кайл сейчас был на задании в другом городке – вел наблюдение за группой людей, находившейся в разработке у ФБР. Учитывая специализацию ПОЗ, это могло быть что угодно – террористическая ячейка, тайная секта, лаборатория, где изготавливаются взрывчатые вещества и бомбы.
Эвелин любила свою работу, и работа давно стала смыслом ее жизни. Обычно она чувствовала, что делает мир лучше и безопаснее, помогая обезвредить самых ужасных преступников и тем самым спасая огромное количество людей, которые могли бы стать их жертвами. Спасая людей от путешествия в ад, которое совершила Касси. Но иногда, как, например, сейчас, Эвелин охватывало отчаяние оттого, что ее вклад слишком мал и преступления по-прежнему совершаются.
В такие минуты ей необходимо было услышать бабушкин голос. Даже сейчас, после инсульта, когда сознание бабушки разрушала прогрессирующая деменция, она продолжала служить для внучки надежной опорой. Эвелин поспешно достала мобильный, активировала экран и увидела время: четыре утра. Она уже собиралась положить телефон обратно в сумку, но заметила, что есть новое письмо в электронной почте. Оно пришло, когда Эвелин была в полицейском участке на собрании по поводу исчезновения Лорен. Девочку похитили семь с половиной часов назад, а казалось, что с тех пор прошли недели. Ее имя присоединилось к траурному списку, который снова и снова звучал в голове Эвелин. Жертвы Массовика-затейника – Пенелопа, Вероника и Касси восемнадцать лет назад, Бриттани и Лорен сейчас. Вернется ли кто-нибудь из них домой?
Отбросив печальные мысли, Эвелин вошла в почту, и ее сердце забилось быстрее. Фэбээровский эксперт по почерковедческой и технико-криминалистической экспертизе документов ответил на запрос. Приехав в Роуз-Бей, Эвелин предложила Томасу отправить ему листы бумаги со стишками восемнадцатилетней давности и тот, который был найден во дворе дома Бриттани. Тексты были набраны на компьютере и распечатаны на принтере, но эксперт-криминалист был специалистом не только по анализу почерка. Выбор слов и структура предложений могли подсказать, написаны ли стихи одним человеком.
Подтвердится ли ее предположение о том, что сейчас в Роуз-Бей действует не подражатель?
Эвелин открыла письмо.
«Лексическая и семантическая структуры текстов не дают достаточно оснований для выводов. Однако бумага одинакова во всех случаях. Эта марка снята с производства около семнадцати лет назад. Есть большая вероятность, что стихотворения распечатаны на листах из одной пачки или, по крайней мере, из одной партии».
Шансы на то, что подражатель каким-то образом сумел добыть бумагу из той же пачки или даже из той же партии, что и Массовик-затейник восемнадцать лет назад, были слишком малы, чтобы принимать их в расчет. А это означало, что Эвелин права. Можно было бы порадоваться, но радости она не испытала.
Эвелин смотрела сквозь ветровое стекло в темноту, слегка разбавленную светом из салона автомобиля. Длинные стебли испанского мха, свисая с дуба, покачивались на ветру, создавая причудливую игру теней. У девушки вдруг возникло предчувствие, что вот-вот разверзнутся небеса и на машину в сверкании молний обрушатся потоки ливня. Но вокруг было тихо и даже безмятежно – буря грозила разбушеваться в ее душе.
Постаравшись привести эмоции в порядок, Эвелин решила все-таки дойти до номера, потянулась к дверной ручке, и в эту секунду вдребезги разлетелось боковое стекло, щеку обожгло болью. А в следующий миг она услышала громкий хлопок.
Рефлекс сработал мгновенно. Эвелин пригнулась, одной рукой нащупав на панели кнопку отключения света в салоне, другой отщелкнув ремень безопасности, затем потянулась к пистолету.
Только что кто-то в нее стрелял. И если бы стрелок получше прицелился, она была бы уже мертва. Судя по тому, что хлопок выстрела раздался уже после того, как разбилось стекло, пуля была пневматическая сверхзвуковая.
Сердце колотилось в бешеном ритме, пока Эвелин, повалившись на бок и скрючившись на сиденье, неуклюже вытаскивала «ЗИГ Зауэр» из кобуры. Она старалась не обращать внимания на кровь, забрызгавшую плечо, а выплеснувшийся в вены адреналин пока блокировал боль в щеке.
Куда целиться из пистолета, она не знала и постаралась сползти пониже на сиденье, чтобы не поймать вторую пулю. Где, черт возьми, засел стрелок?!
Боковое стекло по краям подернулось паутиной трещин, на уровне головы водителя в нем была огромная дыра. Если бы пуля вошла на дюйм ниже, она попала бы в Эвелин. Но проследить траекторию из салона было невозможно. С этой стороны отеля много окон, почти из всех должна просматриваться ее машина.
Если стрелок не сбежал, видит он ее сейчас или нет?
Эвелин, чуть дыша, постаралась сползти еще ниже между сиденьями и приборной панелью. Тем временем разбуженные выстрелом постояльцы отеля открывали окна, выглядывали на улицу, перекрикивались.
Интересно, кто-нибудь уже позвонил в полицию? Стрелка вспугнули? Или он все еще здесь, выжидает, когда ее голова снова попадет в перекрестье прицела?
Глава 12
Вдали завыли полицейские сирены, и тотчас на парковке зашумел мотор, сорвалась с места какая-то машина. Эвелин быстро выглянула в окно, надеясь рассмотреть ее и запомнить номер, но опоздала. Если в машине был стрелок, его уже и след простыл.
Может, это не стрелок, а кто-то из постояльцев? Она снова пригнулась, сжимая рукоятку «ЗИГ Зауэра». Выходить нельзя, нужно дождаться полиции.
Ей казалось, прошло несколько часов, прежде чем парковку залил красно-синий мигающий свет, на самом же деле патрульным машинам понадобилась всего пара минут, чтобы прибыть на место. Эвелин не покидала своего укрытия, пока в разбитое окно не заглянул Томас и не открыл дверцу. От резкого движения остатки стекла осыпались, зазвенев на асфальте.
