Когда Эвелин замолчала, Джек по-прежнему хмурился. Карли поднялась из-за стола.
– Итак, насколько я поняла, моим агентам нужно сосредоточиться только на Дарнеле Конвее и Уолтере Уиггинсе. Так?
– Только? Нет. – Эвелин вздохнула с облегчением оттого, что не все в участке ополчились на нее из-за ошибки с Дарнелом. – Есть вероятность, пусть и небольшая, что я, сама того не подозревая, подобралась к тайне какого-то другого человека. Но основные силы совершенно необходимо бросить на разработку Конвея и Уиггинса.
Джек крутил головой, глядя то на нее, то на Карли, затем бессильно опустил руки.
– Поверить не могу, что больше никто не считает ваши фокусы вопиющим нарушением закона! – И тут же добавил: – Я займусь Уиггинсом. С самого начала твердил: этот парень виновен.
Карли кивнула:
– В моем списке он тоже главный подозреваемый. Я соберу здесь всех своих агентов, и мы продумаем новый план. Эвелин…
– Эвелин! – донесся голос Томаса, прозвучавший властно и сердито. – Зайдите ко мне!
Джек и Карли проводили девушку любопытными взглядами. Шеф полиции впустил ее в кабинет, закрыл дверь, и Эвелин постаралась совладать с нервами. Томас не сел за стол – сразу объявил:
– Я говорил с Дэном Муром.
О, черт. События развивались гораздо быстрее, чем Эвелин ожидала.
– Он отправил к нам другого профайлера, который займется делом Массовика-затейника.
– Я все равно останусь, пусть неофициально.
Томас усмехнулся:
– Да уж, ваш босс именно так мне и сказал.
– Правда? – удивилась Эвелин, гадая, как Дэн посоветовал шефу полиции решить эту проблему.
– Новый профайлер будет вести это дело, а вы ему помогать, – сказал Томас.
Эвелин почувствовала невероятное облегчение. Ее дальнейшая карьера в бюро все еще оставалась под вопросом, но об этом она будет беспокоиться потом, а сейчас главное, что ей разрешили продолжить работу в Роуз-Бей.
Томас взял ее за локоть.
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, спасибо. Просто не выспалась. Кого пришлет ФБР?
Он пожал плечами, отпустив ее руку:
– Понятия не имею. Кого-то из вашего офиса.
Больше всего Эвелин хотелось бы увидеть здесь Грэга – никто в БПА, кроме него, не знал о ее прошлом, – но рассчитывать на два подарка в один день она не осмеливалась, особенно от Дэна Мура. Это было бы слишком прекрасно.
– Пока же я надеюсь, что вы будете держать себя в рамках. Договорились?
Эвелин кивнула.
– Хорошо. А теперь помогите Карли разобраться, кого мы должны признать главным подозреваемым – Дарнела Конвея или Уолтера Уиггинса, – продолжил Томас. – Сегодня мы отправили к дому Уиггинса кинолога с бладхаундом, но ничего не нашли. Карли сказала: Уиггинс мог тщательно замести следы.
Эвелин еще раз кивнула.
– И подумайте с Карли, что может скрывать Уиггинс. К вечеру у меня в участке должен быть подозреваемый в наручниках, ясно?
– Вот информация, которую вы просили. – Норин Эббот протянула лист бумаги, исписанный мелким ровным почерком. – Здесь даты и время участия Дарнела Конвея в поисках. Подтвердить, что он безотлучно оставался с группой, невозможно, но я переговорила с другими добровольцами, и некоторые поручились за его присутствие в определенные часы. Время, когда его точно видели, отмечено вот здесь.
– Спасибо. – Эвелин быстро пробежала глазами список и вскинула бровь. – Он участвовал в поисках и вчера, и сегодня?
Этот человек должен быть очень уверенным в своей неуязвимости, раз пошел в поисковый отряд после того, как стрелял в нее сегодня ночью. Если, конечно, стрелком был Дарнел.
– А Уолтер Уиггинс?
Норин поморщилась от отвращения.
– Мы бы не позволили ему присоединиться к поисковым отрядам, даже если бы он захотел. А если бы он все-таки записался, другие добровольцы не отходили бы от него ни на шаг.
– Думаю, он и не стал бы записываться, поскольку понимал, что будет под жестким контролем.
– Я вам помогла? – спросила Норин. – А как вы себя чувствуете? Щека ужасно распухла…
Эвелин сдержала вздох.
– Ничего, заживет. Мне повезло, что стрелок оказался не слишком метким. А вам, Норин, большое спасибо, вы мне очень помогли. Эта информация дополнит поведенческую модель. Тот факт, что Дарнел присоединился к поисковым отрядам, даже зная о том, что он под подозрением, может указывать, что он преступник.
– Правда? Я думала, наоборот. Если он похититель и знает, где девочки, зачем ему участвовать в поисках?
– Потому что это щекочет ему нервы. К тому же похититель хочет видеть лица людей, чью уютную, безопасную жизнь он перевернул своими преступлениями.
Норин задумалась.
– В участке сохранились списки добровольцев восемнадцатилетней давности? – спросила Эвелин. – Я думаю, тогда их тоже составляли, поскольку именно так профайлер, работавший над делом Массовика-затейника, мог выйти на Дарнела и заинтересоваться им как возможным похитителем.
– Да? – удивилась Норин. – Что ж, если списки и есть, я их никогда не видела. Наверное, Джек Баллок должен быть в курсе, он участвовал в расследовании восемнадцать лет назад.
– Ясно.
– О, вы, конечно, знали об этом. Извините.
– Ничего. Кстати, Джек сказал, что ваша сестра училась в моем классе.
Девушка оторопело уставилась на Эвелин.
– Джек ошибся, Норин?
– Нет-нет, так и было.
– Еще он сказал, что сейчас ваша сестра живет в Техасе. А кого-нибудь еще из нашего класса вы знаете?
– Из класса Касси? Боюсь, что нет. А моя сестра… она не в Техасе.
– Вы с ней общаетесь? Она что-нибудь рассказывала вам о тех временах?
Норин внимательно разглядывала свои туфли.
– Мы не общаемся. Маргарет больше нет.
– О, простите… Джек сказал… Норин, ваша сестра умерла недавно?
Девушка наконец посмотрела в лицо Эвелин:
– Давно. В Техасе ее сбил пьяный водитель.
– Я очень сочувствую, Норин.
Мысли Эвелин пустились вскачь. Когда это случилось? Если в смерти Маргарет виновен пьяный водитель, осуждать родителей за пренебрежение ребенком нельзя – разве что мать была за рулем, когда погибла девочка. Кто из семьи Норин мог пожелать извращенной мести за эту утрату? Джек упоминал о родном дяде. Была ли старшая племянница ему так дорога?
Норин судорожно кивнула:
– Спасибо. Послушайте, Эвелин, я догадываюсь, о чем вы подумали. Но те похищения никак не связаны с моей сестрой, ее даже не было в Роуз-Бей в то время. И вряд ли в ее окружении присутствовал человек, который совершает преступления сейчас. В общем, я бы хотела, чтобы эта история осталась между нами. Здесь никто ничего не знает, и я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему.
