– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Фрэнк.
Кайл подошел поближе, остановившись на расстоянии фута. Что-то в тоне Фрэнка его насторожило, поэтому он не убрал пистолет в кобуру.
– Обязательно размахивать пушкой у меня перед носом? – задал Фрэнк еще один вопрос, и Кайл понял, в чем дело: этот человек казался слишком уж беспечным и совсем не удивленным. – Зачем вы сюда заявились, а?
– Я ищу Эвелин Бейн, – ответил Кайл, небрежно держа «глок» в опущенной руке. Он говорил дружеским тоном, но смотрел на Фрэнка профессиональным взглядом, выработанным еще до прихода в ПОЗ, во время службы в отделе по борьбе с терроризмом. Взгляд ясно предупреждал: Фрэнку не понравится то, что произойдет, если он солжет. – Должен ли я сообщить вам об уголовном наказании за нападение на федерального агента?
Фрэнк сохранял невозмутимое выражение лица, но глаза его выдали: взгляд нервно метнулся к пистолету. Затем он снова посмотрел на Кайла.
– Я ее не видел.
– Уверены?
Фрэнк закивал, разведя руки в стороны:
– Абсолютно. Не видел ее с тех пор, как вышел из полицейского участка.
Он определенно что-то скрывал, но похоже, это не было связано с Эвелин. Можно было убираться восвояси, однако на всякий случай Кайл спросил:
– Чья это машина у вас на подъездной дороге? Старая такая.
Фрэнк переступил с ноги на ногу.
– Моей племянницы. Заглянула меня навестить. Она казалась такой усталой, что я предложил ей переночевать в гостевой комнате.
– А где ваша машина?
– В амбаре.
Кайл ожидал, что Фрэнк продолжит нервно топтаться на месте, но тот стоял ровно.
– Я хочу поговорить с вашей племянницей.
– Она отработала почти двое суток без передышки! Сейчас спит, и я не буду ее будить.
– Она может знать, где Эвелин.
– Норин у меня в доме уже несколько часов. После всего, что ей пришлось пережить, она заслуживает немножко отдыха.
– А что ей пришлось пережить?
Фрэнк сердито скрестил руки на груди.
– Она работала над делами о похищениях усерднее многих.
– Мне кажется, вы имели в виду что-то другое.
– Вы федерал и должны знать историю Норин. Прежний шеф полиции взял ее на работу, потому что пожалел девочку, не получившую образования из-за того, что ей много лет приходилось заботиться о больном отце. В прошлом году у нее отобрали дом за долги, а теперь в городе опять объявился маньяк, и она несколько дней руководила поисковыми отрядами.
Кайл вспомнил выставленный на продажу дом, мимо которого он проезжал на пути к Фрэнку.
– Раньше она жила по соседству с вами?
Фрэнк уставился на свои ботинки.
– Да. Сейчас снимает квартиру в двух шагах от полицейского участка. Раньше брала работу на дом, теперь засиживается на работе. Слушайте, я не знаю, где Эвелин Бейн, но точно не здесь.
– Позволите осмотреть дом?
– Валяйте, – проворчал Фрэнк. – Только в гостевую комнату не суйтесь, я не дам вам разбудить Норин.
Кайл кивнул и спрятал «глок» в кобуру. Он слышал от Грэга, что Фрэнк уже разрешал полицейским обыскать его дом и амбар. Вот и сейчас он согласился слишком быстро и без эмоций. Значит, Эвелин там нет, можно возвращаться, а по дороге надо позвонить копам и попросить их все-таки заглянуть в дом на всякий пожарный.
Он уже поворачивался, чтобы идти к машине. В этот момент порыв ветра откинул полу расстегнутой рубашки Фрэнка, и под ней тускло блеснул засунутый за пояс пистолет. «ЗИГ Зауэр».
Кайл качнулся к Фрэнку, но тот оказался шустрее – прыгнул вперед и сбил его с ног всей своей массой. Фрэнк был лет на двадцать старше, но мускулы у него оказались стальные, и двигался он, как профессиональный игрок в американский футбол.
Фрэнк выхватил пистолет из-за пояса. Это была его вторая ошибка. Первая состояла в том, что он сбил с ног агента ПОЗ.
Кайл скинул его с себя одним движением, уложив на лопатки, навалился сверху и с хрустом выкрутил руку, в которой противник держал «ЗИГ Зауэр».
Фрэнк, вскрикнув, разжал пальцы и выронил оружие. Не отпуская запястье – которое, очевидно, было сломано, – Кайл перевернул его на живот и уперся коленом в спину.
– Где, черт тебя подери, Эвелин?!
– Я не знаю! – прохрипел Фрэнк в грязь.
Кайл, достав наручники, защелкнул один браслет на его сломанном запястье, второй – на здоровой руке.
– У тебя ее пушка.
– Нет, это моя!
Голос Фрэнка дрогнул – Кайл не знал, от боли или от того, что он лгал, но не поверил бы в любом случае. Потому что он уже подобрал пистолет – это был «ЗИГ Зауэр П228». Большинство агентов ФБР носят «глоки», но Эвелин предпочитает марку «ЗИГ». Разумеется, у Фрэнка могут быть те же предпочтения, но он же здоровенный мужик, а П228 меньше более распространенного П226 и считается «женской» моделью.
– Где она?
– Я не знаю, – упорствовал Фрэнк.
Тогда Кайл схватил скованные за спиной руки и вздернул его на ноги, вероятно причинив ужасную боль в сломанном запястье.
– Я не знаю, – простонал Фрэнк в третий раз.
Кайл развернул его лицом к себе. В глазах у Фрэнка стояли слезы, но взгляд был честный. Похоже, он и правда не знал, где Эвелин.
– Мне не нравится эта кличка – Массовик-затейник, – недовольно скривила губы Норин. – И папе она не нравилась. Он писал стишки-потешки не для развлечения, а для того, чтобы все объяснить. Папа всегда говорил, что его должны называть Спасителем и Покровителем.
На фоне леденящего страха Эвелин почувствовала злость на себя – за то, что так ошиблась с профайлом. Дело Массовика-затейника было самым важным в ее жизни, а она облажалась! Если Норин застрелит ее сейчас, узнает ли кто-нибудь правду о том, что случилось с Касси и другими девочками?
От злости напряглись все мышцы, кулаки сжались, тело приготовилось к прыжку. Одно дело – думать о Норин как о невольной соучастнице, ставшей жертвой сначала отца-социопата, который искалечил ее психику, а затем извращенца-дяди. Другое – выяснить, что Норин виновна в преступлениях наравне с отцом. Она знала, что Эрл Эббот сделал восемнадцать лет назад, и вместо того, чтобы сдать его полиции, все эти годы хранила молчание, а потом, когда выросла, сделала то же самое еще с тремя девочками.
Ярость вспыхнула с такой силой, что в груди стало горячо, и Эвелин поняла, что ненависть отразилась на ее лице.
– Не смотри на меня так, Эвелин, – попросила Норин детским голоском. – Если бы родители хорошо заботились о тех девочках, я бы ни за что их не забрала. Это они виноваты, плохие мамы и папы, а не я! Их нужно было наказать. – Взрослый голос опять вернулся, в нем прорвался гнев. – Никто из них не заслужил возвращения дочерей! Но возможно, теперь они одумаются и станут заботиться о детях как следует!
