Я не был уверен, что это плюс.
Мы остановились у двери в самом дальнем конце коридора – номер люкс. Одна ночь в нем стоит, скорее всего, столько же, сколько ночь на Ред Йондере. Я слышал, что затраты на жилье на Базаре были баснословными, значит, и само проживание недешево.
Уиллис ударила по колокольчику на двери. Прошло несколько секунд.
Дверь открылась. Из-за нее показалась женщина примерно одного возраста с Уиллис, вот только она явно лучше ухаживала за собой. На ней были широкие брюки и блузка. Волосы у нее были мокрыми, как будто мы оторвали ее от фена, которым она их сушила. Она завязывала волосы сзади шелковой лентой, держа во рту украшенную бриллиантами заколку.
– Входите, – сказала она, отступая в сторону, не переставая завязывать ленту. Фрибер толкнул нас через порог; она захлопнула дверь бедром и защелкнула на волосах заколку. Получилось красиво.
У нее было несколько глянцевых светлых прядей в волосах, которые, напротив, были непримечательного каштанового цвета. Оттенок ее кожи намекал на жизнь, лишенную ультрафиолетовых лучей, однако со здоровьем у нее, очевидно, все было в порядке.
Женщина вытерла руки платком, затем подошла ко мне, обхватила мое лицо ладонями и принялась меня деловито рассматривать. Она искала импланты. Женщина пробежала пальцами по моим волосам, заглянула в рот и пристально посмотрела мне в глаза.
Затем она ощупала меня сверху донизу, очень тщательно. Не знаю, искала она скрытое оружие или импланты, или проверяла мое физическое состояние, убеждаясь, что все нужные части на месте, или просто трогала меня, потому что ей этого хотелось. Если она надеялась на какую-то реакцию, я ее не произвел.
– Хорошо, – сказала она и перешла к Сею. Она повторила весь процесс с ним, и он стоически его перенес. Он был пилотом, а значит, на службе его научили, как вести себя во вражеском плену. Конечно, мы были не в плену, но определенные сходства были.
Сложно было разглядеть в этой женщине властную любительницу пыток. Как по мне, она выглядела довольно нормальной. В ней ничего не указывало на то, что она принадлежит к подобному типу людей. Бестелесный голос посредника в той комнате просто предположил, что человек, который захочет двух не желающих быть купленными имперцев без документов, возможно, окажется любителем поиздеваться.
– Никто не сказал, что этому больше нравятся мальчики, – сказала она, отступив от Сея. Значит, она была эмпатом. Причем невероятно сильным – она сделала о нас выводы всего через несколько минут осмотра. Быстро.
– Мы не знали. Разве это важно? – раздраженно спросила Уиллис.
– Важно. Мы его не возьмем. – Она перевела свое внимание на меня. – А у этого есть потенциал. – Она снова посмотрела мне в глаза. – Правда, у него тут проблемы, – сказала она, проведя пальцем по моему лбу. – Дайте мне минуту.
Она ушла в спальню. Уиллис подняла голову к потолку и прошептала какое-то ругательство.
Женщина вышла из комнаты, надевая наушник. Такие обычно используют для безопасного ведения бизнеса. Она коснулась его, и я понял, что она показывает нас кому-то еще.
– Да, – сказала она. – Хорош со всех сторон. Много шрамов. – Она говорила обо мне? У меня не было шрамов. – Трудно сказать. – Последние слова меня заинтересовали. Должен ли я был почувствовать себя после них польщенным?
Сложно было сказать.
– Возможно, хранитель, – продолжила женщина. – На самом деле, я думаю, он просто создан для тебя. Ему нехорошо, но, полагаю, дело в препаратах. Мы можем снять с него одежду? – Она обратилась к Уиллис.
– Конечно. Но если вы хотите устроить тест-драйв, то вам придется заплатить.
– В этом нет необходимости, нам это не нужно.
Уиллис наклонила голову набок.
– Тогда с этим что не так? – Она указала на Сея.
Женщина посмотрела на нее, затем коснулась наушника.
– Забудьте про одежду, – сказала она и снова принялась ходить вокруг меня кругами. Она остановилась, встретившись со мной взглядом. Кто бы ни смотрел эту трансляцию, он глядел прямо мне в лицо.
Я не мог сдержать любопытства. Я хотел знать, кто там раздумывал над покупкой. И что они собирались делать со мной. Не факт, что служба спасения придет за нами, но они отлично делали свою работу, и я не знал, насколько хорошо Уиллис и Фрибер умели заметать следы. Если спасатели все-таки явятся, разумеется, если Салмагард удалось быстро сбежать от Идриса, то от их прибытия нас отделяли каких-то несколько часов.
Многое может произойти за это время, если меня продадут кому-то плохому, а если и существовало такое понятие, как идеальное состояние для побега, то я явно в нем не был. Меня это раздражало, потому как на самом деле у меня хорошо получалось выпутываться из дурных ситуаций. Нечестно, что на мне был демпфирующий ошейник. Голос был моим лучшим оружием.
Лицо женщины, до этого выражавшее спокойное безразличие, вдруг стало удивленным. Ее взгляд был прикован ко мне, и она, казалось, о чем-то глубоко задумалась. Я до смерти хотел узнать, что она услышала.
– Это правда? – спросила она и отвела взгляд в сторону. Она отошла от меня, и на ее лице что-то промелькнуло. Страх? Тень ускользнула слишком быстро, чтобы быть уверенным.
Я улыбнулся ей.
– Хорошо, – сказала женщина, стараясь не смотреть на меня. Она поправила блузку и обратилась к Уиллис. – Этот нам тоже не подходит, – сказала она. – Простите, я не могу их взять. К тому же их продажа незаконна, так что я прошу вас уйти. – Она быстро прошла мимо нас и распахнула дверь.
На секунду мне показалось, что Уиллис взорвется и устроит сцену, но она быстро оправилась и просто пошла прочь. Фрибер сгреб нас с Сеем и вежливо кивнул женщине, та поклонилась в ответ. Он вывел нас в коридор.
Уиллис направилась прямо к лифту. Она не хотела снова тащиться по всем этим лестницам к самолету, и ей было плевать на безопасность. Вдруг Сей, Фрибер и я одновременно подумали об одном и том же: в этот момент мы не хотели быть с ней в одном лифте.
Очевидно, что Уиллис теперь было плевать на правила Базара.
Мы спускались в тишине. Мы с Сеем – потому что на нас были демпфирующие ошейники. Уиллис – потому что она кипела от злости. Ни я, ни Сей не состояли с Уиллис в долгих профессиональных или романтических отношениях, в отличие от Фрибера, но всем нам было одинаково ясно, что любое слово выведет ее из себя. Никто из нас этого не хотел. Я и так умирал. Мне не нужна была еще одна драма.
Мы следовали за ней, пока она плелась к самолету. Дойдя до него, она наклонилась к нему, прижавшись щекой к металлической крышке грузового отсека, и издала протяжный отчаянный стон.
Он эхом разнесся по доку. Мы отдаленно слышали шум станции, но здесь все равно было довольно тихо. В этом месте была интересная акустика, а может, дело было в моих ушах. Что Уиллис и Фрибер будут делать, если я действительно умру? Скорее всего, сбросят меня в ближайшую вентиляционную шахту.
