– Мне жаль, что вы обожглись, но я рад, что вы здесь, – сказал он.
Эдж сжал руки, и на сей раз они с Лили по-настоящему слились в объятии. Увлекая ее за собой, Эдж опустился на кресло за спиной. Он потянул Лили к себе и откинул голову так, чтобы с наслаждением вдыхать исходивший от ее волос цветочный аромат. Он мог вдыхать этот аромат всю оставшуюся жизнь, и это никогда бы ему не наскучило.
Это был его первый безрассудный поступок. Первый за всю жизнь. Лили заставила его забыть о правилах и дисциплине, подарив взамен нежность. Эдж наслаждался пульсацией возбуждения и близостью Лили.
– Как ваша рука? – спросил он.
– Теперь прекрасно.
– Дайте мне посмотреть.
Она вскинула руку.
– Ближе, – попросил он.
Лили подвинула руку. Эдж закрыл глаза.
– Поднесите к моему лицу.
Кончики пальцев мягче кружева коснулись его щеки и замерли.
– Мне стоило побриться, – произнес он, коря себя и извиняясь перед ней.
– Нет, – только и промолвила она.
И тут она кончиками пальцев коснулась его губ, обводя их контуры, и это ласковое движение взбудоражило Эджа еще больше. Ее руки, скользя по его лицу, словно исследовали все его тело. Он глотнул, и ноготь Лили чуть-чуть царапнул его кожу.
Эдж ужасно напортачил с первым предложением руки и сердца, но его не обучали этому, да он и не ожидал никакого сопротивления. Но он не собирался портить их первый настоящий поцелуй. Тот самый, который должен был остаться в памяти гораздо дольше какого-то апельсинового бисквита.
Он еще крепче сжал Лили в объятиях, чтобы наслаждаться каждой секундой и дарить ей всю свою нежность.
– Так обычно все и начинается, – прошептала Лили, качая головой и отворачиваясь. – Это неблагоразумно.
– Да. Так и есть.
Эдж выпустил ее из объятий, но она не встала.
– Один поцелуй, – умоляюще произнес он.
– Нет.
Но она не оттолкнула его. Не вскочила на ноги – просто сидела, прислонившись к нему.
– Тогда – полдюжины. Двадцать. И это мое окончательное предложение.
Немного отпрянув, он вдруг увидел, как печаль затуманивает ее глаза, или это был страх?
– Это не… Я не могу…
Эдж понял – и призвал на помощь всю выдержку, которая выручала его множество раз. Он ни за что не испортил бы первый поцелуй. То легкое соприкосновение губ в карете было лишь намеком на то, что они могли бы испытать вместе.
– Поговорим об этом завтра. – Он сжал ее пальцы в ладони, снова поднеся их к губам.
Она выскользнула из объятий и поднялась на ноги, так медленно, словно взбиралась на гору.
Эдж тоже не без труда поднялся, понимая, что Лили не спешит уходить. Они снова оказались близко друг к другу.
– Хотите… – Он перехватил ее взор, пытаясь убедить в том, что поцелуй подарит им истинное наслаждение.
– Конечно… Но вдруг потом мне не захочется останавливаться?
– Вам и не нужно этого делать.
Глядя в эти карие глаза, Эдж видел печаль и все те чувства, которые ощущал сам при мысли о том, что, возможно, никогда не поцелует ее так, как хочет, никогда больше не останется с ней наедине. Но он по детским годам помнил, какой серьезной была Лили. Однажды она даже прошептала Эбигейл, чтобы та не беспокоила его, поскольку у него полно заданий. Он же был погружен в свою учебу и часто прогонял Лили, а она по-прежнему выводила на скамье его имя. «Лев как птица пел». Эдж улыбнулся, вспоминая, как обнаружил эту надпись, нацарапанную карандашом неопытной рукой.
Легонько приобняв Лили рукой за затылок, он притянул ее так близко, что смог тронуть губами ее губы, а потом с нежностью прильнул к ней.
– Скоро мы снова поговорим, – заверил он, пытаясь развеять тоску в ее взгляде.
Лили направилась к выходу из комнаты, и Эдж опередил ее, открывая для нее дверь.
И тут Лили бросилась прочь – наутек, как показалось Эджу, от своих собственных чувств. И споткнулась, с размаху упав прямо в руки невесть откуда взявшегося Фокса, отталкивая его к стене. Не растерявшись, Фокс в своей обычной манере тут же привлек ее в объятия.
Подоспевший Эдж одним махом высвободил Лили из рук кузена.
– Убери. От нее. Свои. Руки, – резко выговаривая каждое слово, бросил Эдж.
Фокс вскинул руки, сдаваясь, и его глаза округлились.
– Она сама меня схватила.
– Даже не думала.
Лили отвесила ему пощечину и, изумленно охнув, прижала ладони к щекам и бросилась к лестнице.
– Одно слово хоть кому-нибудь, и я тебя убью! – рявкнул Эдж Фоксу и понесся вслед за Лили.
– Путь истинной любви никогда не бывает гладким, – важно изрек Фокс. – Если понадобится совет – обращайся.
Слова растворились в туманной дали, и Эджу оставалось лишь надеяться, что Фокс ничего не скажет, особенно в ожидании хорошей трепки от кузена.
Лили пронеслась почти через весь его сад, когда вспомнила про лампу и повернула назад.
Эдж выбежал из дома, когда она оказалась у скамьи.
– Лампа, – тихо объяснила она и повернулась к своему дому, но в последний момент передумала и бросилась к Эджу, крепко прижимаясь к нему. – Я пропала.
– Фокс никогда не скажет ни слова. – В голосе Эджа зазвучали приказные и успокаивающие ноты.
– Это не важно. – Она подняла голову и снова прошептала: – Я пропала.
Один его взгляд обнадежил и успокоил одновременно. Их губы слились в поцелуе, которого так жаждала Лили. Ее сердце неистово заколотилось, а тело пробудилось, все больше распаляясь.
Он притянул ее к себе, и боль, изводившая Лили всю жизнь, вдруг исчезла. А потом все застыло, будто скованное льдом.
Эдж отступил, оставив ее одну. Он стоял перед ней, и Лили остро чувствовала свое одиночество.
– Я должен тебя отпустить, – сказал Эдж. – Пока Фоксворти прильнул носом к окну, а луна светит ярко.
Мысли будто разлетелись на мелкие осколки, не в силах собраться во что-то разумное. Лили с трудом выжала из себя:
– Мне никогда не нравился Фокс.
– По-моему, он догадался об этом, когда ты влепила ему пощечину.
Эдж стоял, не шелохнувшись, и Лили так хотелось подойти ближе, чтобы снова ощутить аромат его крема для бритья… На его коже этот цветочный аромат приобретал мужественность, которая притягивала Лили. Она не могла отойти, потому что воздух, в котором носился его аромат, будто заманивал ее в ловушку.
Эдж наконец-то сдвинулся с места. Он спокойно подошел к скамье и взял погашенную лампу. Не проявляя никаких эмоций, он жестом показал, что пойдет следом, и проводил Лили до двери. Потом протянул ей лампу. И все.
