Он наклонился к ней и положил ладонь ей на колено:
– Посмотри на меня.
Она посмотрела и вздохнула свободнее.
– Мы ни за что не упадем. – Он снова откинулся на спинку сиденья пилота и ободряюще улыбнулся. – Ты помнишь, что, пока ты со мной, мне ничего не грозит? Ты присмотришь за мной, правда?
– Я обещаю тебе это. – Она знала, что и он не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое. Если кто-то и мог защитить Вина, то это Скарлетт. Если кто-то и мог защитить Скарлетт, так это Вин.
Она глубоко вдохнула и застегнула ремни безопасности.
Очень многое изменилось за прошедшие восемь месяцев со дня свадьбы Марии, когда его ранил Блайс Фолкнер. Вин много дней провел в больнице, пока заживали его раны. Туда же к нему приходил следователь, чтобы взять показания. Вину очень повезло.
– Если бы пуля, попавшая в плечо, прошла немного ниже, – сказал врач, – она задела бы сердце. А если бы пуля, попавшая в бедро, прошла немного выше… – Он замялся.
– Я больше не мог бы иметь детей? – Вин улыбнулся Скарлетт, которая сидела у его постели. – Напомни, чтобы я навестил Фолкнера в тюрьме и поблагодарил за его плохую меткость.
Но Скарлетт не могла разделить его веселье.
– Тут нет ничего смешного.
– Ну почему же, cara? – Он поцеловал ей руку и взглянул на нее уже серьезно. – Разве человек не может радоваться, став свидетелем чуда?
Выписавшись из больницы домой, он прижал к груди сына, который радостно прыгал в своем манежике и не подозревал о драме, едва не стоившей жизни его родителям. Вин поцеловал пушистую головку Нико, поцеловал жену в губы, потом прошел прямиком в кабинет и бросил в огонь брачный контракт. Он также расторг договор об аренде виллы с киноактером, который немедленно пригрозил подать на него в суд, но Вин разрешил проблему, оплатив ему трехмесячное проживание в дорогом отеле, и актер раздумал жаловаться.
– Там напитки подавали прямо в номер, – объяснил Вин коротко.
Еще Вин оплатил второй медовый месяц своей сестре – это было меньшее, что он считал себя обязанным сделать за то, что испортил ей свадебный прием. После возвращения молодой четы с Таити, в то время, когда Джузеппе и Джейн неделю гостили у своего внука, вся семья продолжала регулярно встречаться за ужином.
Когда раны Вина окончательно зажили и Скарлетт почувствовала, что готова, они устроили прощальную вечеринку, чтобы сказать Риму временное «до свидания».
Собрав самые необходимые вещи, они на поезде доехали до Лондона, и там, сев на борт океанского лайнера, отплыли в Нью-Йорк.
Скарлетт чувствовала себя виноватой за этот шестидневный вояж – гораздо более продолжительный, чем трансатлантический перелет, – но муж ни разу не выразил своего недовольства. Он даже утверждал, что получил удовольствие от плавания, к тому же он имел возможность танцевать со Скарлетт каждый вечер в танцевальном зале, пока миссис Стоун присматривала за Нико в их роскошной каюте.
– В следующий раз я подумаю о расширении моей компании за счет флотилии кораблей, – сказал Вин Скарлетт, играя бровями. Она так и не поняла, в шутку он говорил или всерьез.
Они согласились на компромисс и решили делить время между Римом и Нью-Йорком. Но, поселившись на Манхэттене, Скарлетт неожиданно для себя поняла, что полюбила и этот суматошный город. Когда они снова отправились в Рим, она даже стала скучать по Нью-Йорку. Пока они жили в двухэтажном пентхаусе с видом на Центральный парк – а она быстро придала ей уютный домашний вид, – ей часто приходилось проезжать мимо собора Святого Суизина на Пятой авеню.
– Здесь ты решил, что женишься на мне, – поддразнивала она Вина, – даже в разгар своей свадьбы с другой женщиной.
Он усмехнулся:
– Bella, я вовремя понял, что больше пойдет мне на пользу.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Я люблю тебя сильнее, – ответил он серьезно.
Конечно, они спорили не только о том, кто кого любит сильнее. В конце концов, они были обычными людьми. Иногда Вин слишком долго задерживался на работе, или Скарлетт нервничала из-за их абсолютно счастливого малыша, который теперь мог самостоятельно сидеть, очень любил смеяться и уже начинал понемногу говорить. Но даже в разгар этих редких споров Вин готов был утверждать, что Скарлетт – идеальная и самая удивительная на свете женщина. Это ее очень сердило: как можно всласть поспорить с человеком, постоянно утверждающим, что ты идеальна?
И когда Вин попросил ее сделать одну пустяковую вещь в день его рождения, она прислушалась к нему. Он пригласил ее полетать на самолете.
– У меня в Тетерборо стоит маленькая «сессна». Я сам буду пилотировать. Мы полетаем пятнадцать минут над деревьями. Сделаем один круг и сразу приземлимся. – Он с надеждой смотрел на нее. – Что скажешь?
Скарлетт не хотела его разочаровывать и согласилась.
Но теперь…
– Не понимаю, как ты смог меня уговорить, – выдохнула она, когда заработал двигатель, и маленький самолет весь задрожал.
Он усмехнулся:
– Тебе понравится. Вот увидишь! Поверь мне.
И как ни странно, она ему поверила. Может, он окажется прав и ей действительно понравится? Может быть, страх, который удерживал ее от полетов, сродни тому страху, который мешал ему любить ее?
Бояться рисковать – это вполне естественно. Но разве не одна из жизненных задач – преодолеть страхи, пусть даже на это и потребуется время, и набраться смелости, чтобы взлететь?
– Ты готова, Скарлетт? – спокойно спросил ее муж.
Она почувствовала, что у нее кровь отлила от лица. Но знала, что, если кто-то и оберегает ее постоянно, если кто-то и любит ее по-настоящему, это Вин. Она глубоко вдохнула:
– Трогай.
– Я люблю тебя, – сказал он, выдвигая рычаг дросселя вперед.
Она посмотрела на него, чувствуя, как ее сердце переполняет любовь.
– Я люблю тебя сильнее.
«Сессна» тронулась вперед, набирая скорость. Ее нос устремился вверх от земли, и маленький самолетик оторвался от взлетной полосы и взмыл в яркое голубое небо. А Скарлетт подумала, что им предстоит наслаждаться этим спором до конца жизни.
