Вильгельмина с укором посмотрела на Скарлетт:
– Так ты, оказывается, помолвлена?
Скарлетт растерялась:
– Мы пока еще ничего толком не решили.
– Миссис Стоун, – перебил ее Вин. – Я ценю вашу доброту и помощь, которую вы оказали Скарлетт. Если вы когда-нибудь решите сменить место работы, пожалуйста, дайте мне знать.
Он протянул ей свою визитку, взял Скарлетт за руку и повел к выходу из шале, а телохранители следовали за ними с ее до смешного скромным багажом – дамской сумочкой и рюкзаком. Вин проследил, как вещи укладывают в багажник внедорожника.
Он распахнул дверцу красной спортивной машины и повернулся к Скарлетт:
– Садись.
– Неужели ты сам поведешь?
– Охранники поедут сзади на внедорожнике. Ты сама сказала, что сегодня прекрасный день для загородной поездки.
Они уселись, он тут же нажал на газ, быстро миновал ворота шале и, спустившись с горы, выехал на мощеную дорогу, которая тянулась через дорогой курортный городок Гештат с очаровательными альпийскими домиками, эксклюзивными бутиками с одеждой известных дизайнеров и шале со ставнями и цветочными горшками на окнах. Полуденное солнце весело сияло на синем небе над скалистыми, покрытыми лесом горами, когда они выехали на петлявшую между ними Гештат-штрассе и направились на запад.
Вин краешком глаза покосился на Скарлетт. Она была одета проще некуда – под расстегнутой курткой виднелась широкая клетчатая рубашка, свободные спортивные штаны и меховые сапожки. И все равно его глаза жадно смаковали ее. Огненно-рыжие волосы падали ей на плечи густыми волнами.
Она проникла ему в кровь.
Может быть, Скарлетт Равенвуд была дьяволом с ангельским личиком? Она стала причиной того, что он за восемь месяцев не имел ни одной женщины.
– Как ты нашел меня в Швейцарии? – спросила она вполне спокойно.
– Ты совершила ошибку, отправив мне бумажник из итальянской деревушки. У меня в той стране до сих пор обширные связи. Было легко разыскать работника почты, который обслуживал тебя. А он вспомнил твою машину со швейцарскими номерами.
– Он заметил мою машину?
Вин усмехнулся:
– Представь, существует на удивление мало машин марки «плимут-барракуда» спортивной модели 1970 года светло-зеленого цвета. Работник почты целовал кончики пальцев, описывая ее. «Bella macchina!» Тебя он тоже запомнил.
– Я взяла именно эту машину в гараже, потому что она была самая старая.
– Такие машины – большая редкость и потому стоят два-три миллиона долларов.
– Ох! Значит, если бы я взяла новый седан…
– Я бы не нашел тебя. Это ты меня обманула, украла мой бумажник. Похитила моего ребенка.
– Похитила?!
– Как еще это назвать? – Он снова посмотрел на нее. – Откуда мне знать, что наш ребенок будет в безопасности с тобой? Дочерью уголовника, имеющей преступные наклонности.
– Уголовника?! – В зеленых глазах вспыхнула ярость. – Папу не должны были сажать в тюрьму. Если бы сообщник его не выдал…
– Избавь меня от объяснений. Твой отец ограбил банк. Ты хотела меня в чем-то обвинить?
Она посмотрела ему в глаза:
– Все богатые, которых я знала, – люди без сердца. Мой папа даже в худшие свои времена был меньше вором, чем корпоративные хищники и мошенники с Уолл-стрит.
– Ты сравниваешь меня с ними?
– Ты бы даже со своими платиновыми запонками не расстался, – она презрительно взглянула на его запястья, – и тем более не рискнул жизнью или благополучием, чтобы спасти кого-то.
– Тебе об этом ничего не известно.
– Неужели? – Она вскинула подбородок. За окном раскинулась серо-голубая сияющая гладь Женевского озера. – Но ты сам сказал! Тебе ничего не стоит ранить чувства людей. Я уверена, что ты в жизни никого не любил. И еще хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж.
– Любовь в браке не обязательна.
– Это ненормальный подход.
– Лучше суровая правда, чем сладкая утешительная ложь.
– Ты циник. Наверное, какая-то женщина тебя очень сильно обидела.
Да. Такая женщина в самом деле была.
– Она оказала мне услугу. Объяснила подлинную суть жизни.
– Она все неправильно тебе объяснила! – Скарлетт погладила живот и отвернулась к окну.
Они подъезжали к Женеве.
– Правильно или нет, но, как только тест покажет, что я отец, мы поженимся. Ребенок нуждается в обоих родителях.
На ее лице промелькнуло какое-то новое выражение.
– Думаешь, я без тебя это не знаю? Все детство я мечтала иметь настоящий дом. Я до сих пор не представляю, что значит прижиться на одном месте, иметь друзей, быть частью общины. Но знаешь что? Наша семья все равно была счастливой. Потому что родители любили друг друга. И меня.
Вин неохотно признал про себя, что ему подобное неведомо. Он вырос на огромной пустой вилле, брошенный родной матерью, которую интересовали только любовные приключения. А сын был нужен ей лишь для одной цели – тянуть деньги из его отца.
Вин потерял всех, кого любил. Мать хладнокровно использовала сына как козырную карту, чтобы финансировать свой привычный образ жизни. Платные няни одна за другой увольнялись или были уволены. С добрым дедушкой случился инсульт, когда Вину едва исполнилось восемь. Его лишили общения с любящими отцом и мачехой в пятнадцать.
Он стряхнул с себя воспоминание. Жизнь его ребенка будет совсем другой.
– Почему ты сбежала от меня в Нью-Йорке? – спросил он. – Поверила всему, что прочитала обо мне?
– Ты шутишь? Конечно, из-за твоего брачного контракта! Ты всерьез рассчитывал, что я подпишу бумаги, дающие тебе полную власть надо мной и ребенком? Думал, я сочту за счастье стать твоей послушной женой и на всю жизнь потерять свободу?
– Мои юристы составили его, учитывая интересы обеих сторон…
– Обеих сторон? Когда по нему ты приобретаешь право распоряжаться нашими жизнями? А если мы решим почему-либо развестись, ты автоматически получаешь опекунство над ребенком?
– В мои планы развод не входит, – ответил он резко. – Но я не смогу удержать тебя, если ты пожелаешь уйти. Думай что хочешь, но у меня дома нет камеры с решетками. Брачный контракт – всего лишь средство свести к минимуму влияние твоих потенциально вредных решений на нашего ребенка.
– Моих вредных решений? Ты ведь еще только пересказал его содержание в общих чертах, а кто знает, что там написано мелким шрифтом в приложении, может быть, требование, чтобы я пять раз в неделю делала тебе минет?
Тело Вина отреагировало мгновенно. Холодная злость сменилась пылким желанием, кровь прилила к паху, едва перед его глазами возник образ – ее розовые губы, влажные и горячие, обхватывают его твердый член…
