– Лео, успокойся! – окликнула его Сэди, вставая на ноги.
– Оставь его, – сказал Антонио и потянулся к ней, когда она направилась к двери. Она мгновенно остановилась, почувствовав, как его прикосновение опалило ее кожу через ткань блузки. – Он ребенок. Пусть наслаждается.
– Но твоя мебель и этот прекрасный антиквариат… – Она попыталась осторожно высвободить руку.
– Я знаю, каково жить в мире взрослых, когда на тебя никто не обращает внимания. Это не очень весело. Пусть развлекается, – произнес Антонио и отпустил ее руку. А потом он улыбнулся Сэди, как это делал Лео, и ее сердце оттаяло. – Мы едем на прогулку прямо сейчас.
* * *
На Антонио нахлынули воспоминания, пока он наблюдал, как Лео гоняется по квартире. Он задавался вопросом, какого черта приобрел всю эту мебель. Глядя на своего взволнованного сына, он думал о том, что никогда не испытывал подобного восторга в детстве.
Теперь, когда они вошли в древний Колизей и Лео принялся разглядывать все вокруг, Антонио понял, что должен проводить с мальчиком больше времени. Он обязан стать ему хорошим отцом. Он должен дать своему сыну все, чего не дал ему его собственный бесчувственный отец. У Антонио были все удобства, которые можно купить за деньги, но у него не было отцовской любви.
Всю свою жизнь он исполнял семейный долг, сохраняя честь семьи, которая передавалась из поколения в поколение, но теперь все это не имело для него значения. Было совершенно очевидно, что сейчас он обязан исполнять свой долг в отношении этого маленького мальчика и его матери.
– О нашем бракосочетании объявят в это воскресенье, – спокойно сказал Антонио, когда Сэди остановилась, чтобы посмотреть на развалины стен.
Она не взглянула на него, но он заметил, как она напряглась.
– Я не хочу шумихи. Нам надо просто зарегистрировать отношения. – Она по-прежнему не смотрела на него, но он знал, что ее зеленые глаза полны решимости. – Не надо приглашать родственников или друзей.
– Это будет гражданская церемония, но со свидетелями.
– Когда? – спросила она.
– Мы поженимся через две недели. – Казалось, он был разочарован тем, что Сэди больше с ним не спорила.
– Значит, у меня две недели, чтобы передумать. – Она повернулась и посмотрела на него, а он очень постарался разглядеть выражение ее глаз за солнцезащитными очками. Неужели она передумает? Он рассердился. Они поженятся, как и планировалось. Он будет хорошим отцом своему сыну и создаст семью, какой у него самого никогда не было. И он сделает все необходимое, чтобы достичь своей цели.
Он ни за что не позволит Сэди пойти на попятную. Она будет его женой. Лео его наследник, какая бы фамилия ни была записана в его свидетельстве о рождении.
– Твое время вышло, Сэди. Ты приняла мои условия, и мы поженимся. – Он говорил сдержанно, помня о присутствии Лео, хотя тому было сейчас не до родителей.
– А можно посмотреть римлян? – Лео встал между ними, глядя на Антонио снизу вверх большими карими глазами. У Антонио сжалось сердце. Он хотел любить своего сына и дать волю эмоциям, но ему внушили, что проявление эмоций – слабость, и он сомневался, что сможет измениться.
– Да-да, а потом мы поедим вкусное мороженое. – Антонио обрадовался вмешательству Лео, который прервал его разговор с Сэди.
Сэди знала, что разговор не окончен, но обрадовалась тому, что Антонио не желает вести его в присутствии Лео. По крайней мере, он поступил так, считаясь с чувствами Лео.
– По-моему, это отличная идея, не так ли, Лео? – Она взяла сына за руку и постаралась проигнорировать напряженность, возникшую между ней и Антонио. – Пошли.
Когда они приблизились к римским солдатам, Сэди машинально вынула телефон, чтобы сфотографировать Лео. Она сделала несколько фотографий Лео, который радостно улыбался, стоя рядом с римским воином, и улыбнулась. Она часто фотографировала мальчика, надеясь, что однажды ей удастся показать снимки его отцу.
Ей стало совестно. Антонио не видел ни одного из тех снимков, не слышал, как Лео произносил первое слово, не наблюдал, как он делает первые шаги. Но Антонио решил проигнорировать ее последнее письмо. Она не должна винить себя. Он сделал свой выбор.
– У меня много фотографий Лео, – сказала она, поняв, что Антонио наблюдает за ней. Несмотря ни на что, он отец Лео, и она обязана сделать так, чтобы мальчик рос с отцом. Ей просто необходимо защитить свое сердце и постараться не влюбиться в Антонио снова.
– Я хотел бы их посмотреть. – Антонио подошел к ней ближе, и ее сердце мгновенно забилось чаще. – Пора сделать семейное фото.
Он достал свой телефон и попросил туриста сфотографировать их. Прежде чем Сэди поняла, что происходит, Антонио прижал ее к себе и взял Лео на руки. Она заставила себя улыбаться, пока турист делал снимки, и старалась не обращать внимания на горячее прикосновение Антонио.
Он поблагодарил туриста, взял телефон и посмотрел на фотографии. Она наблюдала, как одна эмоция на его лице сменяет другую. Затем он снова стал сдержанным. Поставив Лео на землю, он надел солнцезащитные очки и опять стал прежним Антонио ди Марчелло.
Пока они шли по оживленным улицам, оставив атмосферу древности в стенах Колизея, Сэди не могла не думать о том, что было бы здорово точно так же оставить их прошлое за высокими стенами. Возможно, тогда ей не пришлось бы бороться с растущим влечением к мужчине, который однажды ее предал.
После поездки в Колизей прошла неделя, но Сэди казалось, будто это произошло только что. Лео освоился в новом доме гораздо быстрее, чем она предполагала, и все сильнее привязывался к Антонио. Она по-прежнему волновалась, что он может разочаровать мальчика.
Ее беспокойство усилилось во время просмотра одного из глянцевых журналов, который она купила накануне. Она не слишком хорошо знала итальянский язык, но перевела большую часть статьи, которая сопровождалась фотографией их троих за пределами Колизея.
Весь день она оставалась в квартире, хотя Лео не нравилось его заточение. Ее беспокоила мысль о том, что другие фотографы будут их преследовать. Пока Антонио работал в своем кабинете, она попыталась занять Лео. Это отвлекло ее от волнительных размышлений, но, как только Лео уснул, она решила получить ответы на свои вопросы.
Она сидела на террасе. Летний воздух стал немного прохладнее с наступлением вечера. Во время ужина Антонио ни разу не упомянул статью в журнале.
– Вчера я купила журнал, – начала она, когда он присоединился к ней на террасе. – В нем наша фотография.
Она смотрела прямо на него, наблюдая за его реакцией. Он нахмурился:
– Какая фотография?
– Нас троих в Колизее.
– Нас и Лео? – В его голосе слышались сомнения и подозрения, и она подумала, что, вероятно, Антонио не причастен к этой журнальной статье.
– Да, – отрезала она, паникуя и чувствуя унижение оттого, что Антонио решил использовать собственного сына. – И теперь его называют ребенком от любовницы, который уничтожил твой брак, а меня называют охотницей за деньгами, которая заарканила миллиардера.
