Джайя заметила, что Тео смотрит на ее полную грудь. Под тонким шелком были заметны набухшие соски. «Почему именно он?» — в отчаянии думала она. Но в то же время ее восхищало то, что она способна так реагировать на мужчину.
Вздохнув, Тео взял себя в руки и отвел взгляд.
— Ты все еще отсылаешь деньги домой?
Огонь возбуждения тут же погас.
— Да.
Джайя специально не стала вдаваться в подробности. Она взяла чашку с кофе, отошла от Тео и встала так, чтобы ей были видны дети в гостиной.
Джайя была растеряна. Она не понимала, почему ей хочется, чтобы Тео все еще был заинтересован в ней как в женщине. И при этом ей было больно оттого, что он так легко отпустил ее.
— А ты рассказала своей семье о Зефиросе? — спросил он.
Печаль охватила ее. Она вспомнила тот день, когда семья отказалась от нее, потому что она посмела с помощью Сарайи убежать из страны.
— Я скажу так: если ты не признаешь Зефироса своим сыном, то из родственников у него останутся только дочь моей двоюродной сестры и Квентин.
Тео нахмурился.
— В Америке много людей со старомодными взглядами. Однако меня все равно удивляет, что твои родители отказались от тебя только потому, что ты родила ребенка вне брака.
Джайя не стала объяснять ему, что дело не только в этом. Она не желала чувствовать себя униженной. А если уж обо всем рассказывать, то придется признаться, что Индию она покинула не совсем легально.
— Если мы… — Тео не закончил фразу. Джайе показалось, что он выглядит точно так же, как той ночью на Бали. На его подбородке и щеках проступила щетина, волосы были растрепаны, но гордые черты, сильный подбородок и высокие скулы делали Тео одним из тех мужчин, которые с возрастом становятся только привлекательнее. Выражение его лица было нейтральным, будто он просто интересовался ее планами на день. — Если мы поженимся, поможет ли это наладить твои отношения с семьей?
Он не мог ранить ее сильнее.
Джайя не была романтиком. После того как ее изнасиловали, она перестала мечтать об идеальном мужчине, который вскружит ей голову и попросит ее руки так красиво, что она не сможет сдержать слезы счастья. Но одно Джайя знала твердо: она согласится на брак, только если их свяжет любовь.
— Наверное. Но на моей родине много женщин, которые вышли замуж, потому что считали, что у них нет выбора. У меня он есть, поэтому такой выход из ситуации меня не устраивает.
Воцарилась тишина.
Тео, скорее всего, испытал облегчение, но Джайя не хотела знать, о чем он думает. Внутри у нее все болело, особенно сердце. Если бы Тео догадался о ее чувствах к нему, он убежал бы отсюда сломя голову. И Зефирос пострадал бы из-за ее глупости. Этот властный, уверенный в себе мужчина боится сближаться с людьми. После каждого, пусть малейшего, проявления тепла он ждет неминуемого предательства. Его не исправить. Поэтому Джайя поспешила загасить искру надежды, вызванную его предложением.
— Мне нужно ответить на кое-какие письма, пока есть возможность, — пробормотала она. — Сегодня днем вряд ли появится шанс заняться этим.
Тео смотрел ей вслед. Его тело отреагировало на грацию, с которой она двигалась, а внутри у него все оборвалось от ее отказа. Забавно! Он привык к тому, что женщины мечтают выйти за него замуж из-за денег. Не то чтобы он сделал Джайе предложение. Он просто задал вопрос.
И все-таки тот факт, что она даже не рассматривает возможность провести жизнь с ним, был подобен пощечине. Впрочем, зачем ей это? Что он может ей дать, кроме денег? Он постоянно разъезжает по миру, с трудом меняет подгузники и не знает, что такое любовь. Джайя права.
Тем не менее Тео чувствовал себя опустошенным и невероятно одиноким.
Как только Джайя исчезла в своей комнате, Тео подошел к спящим на полу детям. Андроу распластался в позе звезды, Зефирос прижался к Эви.
Взяв диванную подушку, Тео устроился рядом с Зефиросом, аккуратно положил руку на ножки Эви и дотронулся ладонью до коленки Андроу. Теперь он почувствует, если кто-то из малышей проснется. А пока можно погрузиться в забытье.
Глава 8
Покормить, поиграть, поменять подгузники, уложить спать, почитать книжку, поиграть, поменять подгузники… День прошел в бесконечных хлопотах.
— Как родители близнецов со всем справляются? — удивлялся Тео. Целый день он качал детишек на ноге, и теперь его колено должен осмотреть хирург. — Джайя, расскажи, как ты жила все это время.
— Уехав с Бали, я не работала. Сарайя нуждалась в моей помощи и поддержке и ее дочь тоже. Она надеялась дождаться моих родов, но… — Джайя замолчала, пытаясь справиться с горем. Тео захотелось обнять ее как можно крепче, чтобы она забыла о своей боли. Ему было невыносимо видеть Джайю в таком состоянии. — Когда она покинула нас, уже не было смысла искать работу. Я заняла эту должность шесть месяцев назад, но по-прежнему живу вместе с Квентином. Мы платим одной нашей соседке, чтобы она присматривала за Байной и Зефиросом, или выручаем друг друга, когда она занята. Квентин весь этот год провел дома, занимаясь сбором материала. Но скоро ему предстоит отправиться в экспедицию. Его новый документальный фильм посвящен Южной Америке. Байна настаивает на том, чтобы я поехала с ними. Они с Сарайей всегда путешествовали вместе с Квентином. Мне нравится моя жизнь здесь, а Квентину не нужны дополнительные расходы. Я хотела бы, чтобы он остался, но он говорит, что интересный проект поможет ему справиться с горем. Они очень любили друг друга, — добавила Джайя.
Тео не хотел влюбляться, но все же не мог выкинуть из головы мысли о браке. Ему нужно было знать, чувствует ли она такое же безумное влечение, какое он испытывает к ней. Он изводил себя, представляя, как они заживут вместе, как он будет ласкать гладкую теплую кожу Джайи, целовать темные набухшие соски, проникнет в горячее влажное лоно и утонет в наслаждении.
— Мне… хм… интересно. Твоя сестра предоставила тебе отгул, чтобы ты присмотрел за ее сыном? — спросила она, не поднимая глаз.
— Круиз должен был стать своего рода семейным собранием, — начал объяснять Тео. — Это была идея Адары. Мы встретились на похоронах нашей матери, но нам не удалось как следует пообщаться с Ником после двадцати лет разлуки. Поездку можно считать рабочей. Наверное, поэтому Димитрис не спешил на нее соглашаться.
— Он в вашей семье белая ворона, не так ли?
— И все же наш отец любил его больше всех. Что бы он ни делал, ему все сходило с рук.
— Его не… Я хотела сказать, отец никогда…
— Не поднимал на него руку? Нет, мы с Адарой его защищали. Старались, чтобы он вел себя тихо, когда родители скандалили, тайно приносили ему еду. Полагаю, мы избаловали его, но лучше уж так, чем пережить то, через что пришлось пройти нам.
— Ты не обижаешься на него?
