— Товарищ капитан!.. — вставил слово лейтенант, глянул на меня, покраснел и продолжил: — Они разгуливают по зданию аэропорта с оружием. Это может вызвать нездоровый ажиотаж среди пассажиров. Зачем вам автомат, товарищ старший лейтенант?
Вопрос был обращен ко мне, но я его игнорировал, вообще сделал вид, что ничего не слышал.
Но его повторил капитан, и теперь уже я был вынужден ответить:
— В моей практике был случай, когда я получал груз в Москве. Совсем недавно, в этом месяце. Техника пришла на весь мой взвод. Бойцы, вооруженные автоматами, пулеметами и гранатометами, целых пять часов гуляли по Москве. И ни у кого не возникло вопросов, зачем нужно сопровождать военную технику с оружием в руках. А сюда я приехал как раз за получением таковой. Вопрос товарища лейтенанта, на мой извращенный вкус, могло бы задать разве что гражданское лицо, не имеющее никаких полномочий на такое вот общение с армейским офицером.
— Значит, прецедент имел место даже в Москве.
— Так точно, товарищ капитан! Меньше месяца назад. Если у вас есть какие-то сомнения насчет нашего права держать при себе оружие, то позвоните полковнику ФСБ Коломойникову. А вашему юному лейтенанту я просто могу дать дружеский совет. Вы, наверное, недавно в Дагестане. Так вот, не вздумайте ездить безоружным по здешним горам. Не важно, сопровождаете вы какой-то груз или просто отправились на свидание в близкое село. Даже днем, не говоря уже о темном времени суток. А мы выезжали именно ночью и двигались через горы.
— Иди-ка ты пройдись по терминалу! — приказал капитан лейтенанту.
Розовощекий юнец козырнул и повернулся в сторону входной двери. Встали оба сержанта, на физиономиях которых было написано недовольство. Показать свою власть им не удалось.
— Молодой еще, — сказал капитан, когда дверь за лейтенантом закрылась. — Только-только прибыл к нам в гарнизонную комендатуру. После училища сразу. Стремится себя показать. Это со временем проходит. От такого служебного рвения люди быстро устают.
Тут капитану кто-то позвонил на стационарный телефон. Он больше слушал, отвечал редко и коротко.
Через тридцать секунд комендант положил трубку, встал и сразу обратился ко мне:
— Сообщили только что. Самолет приземлился. Девятая стоянка. Уже заруливает. Вы на машине, старлей?
— Так точно! На «уазике» начальника штаба отряда.
— Поехали. По дороге я дам распоряжение водителям грузовиков — они у КПП стоят, пусть следуют за нами. Шофера своего предупредите, скорость не более двадцати километров в час. У нас с этим очень строго. Никаких превышений!
Оказалось, что полковник Коломойников не только с комендантом договорился насчет того, что инструктор будет чему-то там обучать меня прямо на борту самолета. Он даже предупредил об этом членов экипажа. Они не знали сути вопроса и степени его секретности, однако выделили нам отдельный закуток позади пилотской кабины.
Там, за неимением стюардессы, обычно готовил на экипаж пищу бортинженер. В этот раз он вынужден был покинуть борт и командовать разгрузкой, что вообще-то входит в его непосредственные обязанности. Но о предназначении этого уголка говорили и посуда, и туристическая газовая плита, и небольшой запас свежих продуктов на полках.
— Мы за десять минут управимся, — пообещал мой персональный инструктор бортинженеру.
Сам процесс обучения занял не более пяти минут. У меня в голове просто включился аппарат памяти, и я все запомнил с первого раза. Таков был результат особой тренировки. В нужный момент моя память включается и работает так, что я вообще не реагирую ни на что постороннее. В ней сами собой откладываются слова человека, который говорит со мной, или то, что видят мои глаза. Я не отвлекусь, даже если рядом прозвучит автоматная очередь, хотя это, естественно, не очень хорошо.
Аппарат памяти, как правило, включается тогда, когда мне следует усвоить большое количество данных, ранее совершенно не знакомых. Запоминание происходит механически, но впоследствии я в состоянии все вспомнить, обдумать и использовать. На что-то не столь существенное, как, например, номер сотового телефона или карта какой-то местности, включения аппарата памяти чаще всего не требуется.
— На глубину сто метров вам заглядывать, как я понимаю, необходимости нет? — спросил инструктор, ожидая, что я удовлетворю его любопытство и объясню, зачем мне нужен прибор.
Это я прочитал в его глазах, горящих любопытством.
— Вы правы. Такой необходимости у меня нет.
— В комплект георадара входят несколько антенн длиной ровно один метр. Они позволяют проводить сканирование почвы на глубину до тридцати пяти метров. Этого, надеюсь, вам хватит.
— Думаю, что вполне.
Да, и в самом деле сложно предположить, что бандиты будут копать подземный ход на такой большой глубине. Эта работа окажется слишком трудоемкой и опасной. Из-под такого завала выбраться будет практически невозможно. Любая неприятность превратит титанический труд в простой красивый фантик без конфетки.
Тем более что этот подземный ход не был предназначен для спасения их жизни. Они не собирались пользоваться им постоянно. Поэтому я предполагал, что тоннель должен пролегать на глубине около двух, от силы трех метров.
В нем наверняка нет крепежа, который придется ставить долго и муторно. Для этого бандитам понадобится лес. Поблизости взять его негде. Чтобы раздобыть стволы, людям Арсланова надо будет ехать куда-то в сторону Чечни. Тамошние горы, в отличие от здешних, дагестанских, покрыты серьезным лесом, а не зарослями кустов.
Мы завершили теоретическую часть обучения и перешли к практической. Для этого прибор был перенесен из грузового салона в закуток, выделенный нам пилотами. Тащил его сержант Махалов, отказавшийся от моей помощи. Ему не понадобились и услуги водителя нашей машины. Следовательно, вес аппарата был небольшим.
В транспортном положении георадар представлял собой только пластиковый кейс и связку различных металлических профилей, которые следовало собрать в раму. Снизу к ней привинчиваются антенны, которые соединяются с приемником и с передатчиком радиосигналов.
Инструктор показал мне, что, как и к чему цепляется. Сам он собирать прибор не стал, лишь поинтересовался, что следует подключить к георадару, ноутбук или планшет.
Я сразу предложил для этого свой командирский планшетник. Инструктор установил на него с флешки программу и за две минуты научил меня выполнять простейшие операции. Только те, разумеется, которые были мне необходимы.
Программа имела наглядный интерфейс. Мне не нужно было изучать инструкцию, которую я на всякий случай тоже получил. Вдруг что-то забуду или не соображу. Тогда инструкция поможет. Мой учитель элементарно не понимал, что такое память офицера спецназа ГРУ.
— Все. Процесс обучения закончен, — заявил он.
Я посмотрел на экран планшетника, увидел, что моя подготовка уложилась в семь минут сорок секунд. Вот бы все вопросы решать так стремительно!
