Да, свой грузопассажирский вертолет в отряде, конечно же, был необходим. Однако на нашей площадке не имелось лишнего стояночного места, а число тех машин, которые там располагались, сокращать было невозможно. Все они постоянно были загружены работой. Я слышал даже, что они у нас летают на сто тридцать, а то и сто сорок процентов своих возможностей.
Три «Ночных охотника» «Ми‐28Н», «Аллигатор» «Ка‐52» и «Ми‐8АМТШ» постоянно работали в качестве штурмовиков. Боевых заданий такого рода им хватало с избытком. Для десантирования, повторяю, они не годились.
Поэтому нам, как правило, приходилось высаживаться с вертолетов ФСБ или МВД Дагестана. Изредка получалось, что ни там, ни там свободных бортов не оказывалось. Тогда командование выделяло нам гражданскую машину из аэропорта Уйташ. В горной республике очень трудно, иной раз просто невозможно бывает построить аэродром даже для легких самолетов. Поэтому вертолетный парк здесь большой. Без него не обойтись.
Но в этот раз такого не должно было случиться. Ведь гражданские вертолеты обычно не имеют на борту тепловизора, без которого нам трудно было бы обойтись.
Да и испытывать новый, следовательно, еще секретный радар БРЛК пилотам гражданской авиации высокое начальство едва ли доверит. Хотя аппарат этот, как говорил мне капитан Севастьянов, двойного действия. Он будет впоследствии применяться и армией, и гражданскими службами.
Это вовсе не говорит о том, что гражданские вертолетчики хуже военных. Просто у тех и других своя специфика. Каждый из них лучше знает собственную службу.
Кроме того, существенное значение имеет допуск к секретным данным или объектам. Например, такая бумага для службы в спецназе ГРУ даже для солдат оформляется порой больше года.
Однако в гражданской авиации служит много иностранцев, чаще всего — выходцев из бывших союзных республик. Есть там даже представители стран, входящих в НАТО. Так, мне, например, знаком один гражданский пилот из Румынии.
Именно потому секретные разработки всегда первоначально опробуются в военной авиации. Пока радар не принят на вооружение и проходит испытания, гриф секретности с него снят не будет.
Так и оказалось. Вскоре мой взвод в колонну по три подошел к вертолетной площадке. В таковую за своей функциональной ненадобностью был превращен отрядный плац, возведенный в соответствии с типовым проектом, как и весь военный городок спецназа ГРУ. Там в центральном круге, имеющем по примеру мишени крест в середине, уже стоял «Ми‐8» с символикой ФСБ — стилизованный щит, прикрывающий такой же стилизованный меч.
Посадка на борт пошла в штатном режиме. Мне хотелось бы, чтобы и десантирование было произведено так же спокойно и ровно.
Пока мой взвод рассаживался в вертолете, я сбегал в вагончик к диспетчеру за уточнением летного задания. Мне хотелось проверить, где и как нас будут высаживать. Оказалось, что летное задание уже забрали вертолетчики. Все вопросы я должен был утрясать с командиром экипажа.
Пришлось мне срочно, бегом, возвратиться, представиться подполковнику, командиру экипажа, и вместе с ним просмотреть летное задание. Поправка, предложенная мной капитану Севастьянову, касалась в первую очередь места высадки взвода. Она была учтена. Это являлось главным.
При внесении поправки я просчитывал вариант незаметного продвижения своих бойцов в сторону села. Они должны были скрытно выйти на позицию, с которой в светлое время суток хорошо просматривался почти весь двор Аллар Арслановой.
В темноте, если операция растянется до этого времени, мои бойцы могли бы пользоваться тепловизионной предобъективной насадкой Infratech ИТ 310 ТПН. Таковая имелась у каждого из них. Она ставилась на стандартный оптический прицел автомата «АК‐12». Снайперы при этом пустили бы в ход собственные тепловизоры.
С той точки склона, куда старший сержант Ничеухин должен будет вывести взвод, двор прекрасно просматривался и контролировался. Этого нельзя было сказать о том месте, которое Севастьянов высмотрел на карте. На ней ведь не учитывалась высота деревьев, постоянно увеличивающаяся. Кроме того, с нового места будет удобно добираться до двора Арслановой. Мои ребята сделают это, если им придется вступить в бой.
Полетное задание не предусматривало и никакой посадки в центре села. С одной стороны, сделать это было бы неплохо. Бандиты могли бы попытаться уничтожить пятерых бойцов и одного офицера спецназа, покинуть ради этого свою базу, спрятанную где-то в горах.
Но нет гарантии, что Рагим Арсланов по такому поводу выведет из укрытия всех своих людей, а не какую-то часть их. Такой вот вариант развития событий, естественно, никак не мог нас устроить. С уменьшением количества людей банда становится еще более незаметной, но остается не менее опасной. Искать ее будет намного труднее, чем теперь. Тем более что район поиска известен весьма приблизительно и совершенно, по сути дела, не разведан.
Кроме того, бандиты наверняка вырыли большое количество подземных ходов. Наличие таковых сделает поиск долгим и малоэффективным. В этом случае нам смогут помочь разве что термобарические выстрелы огнеметов. Эта тактика хорошо себя зарекомендовала при боевых действиях в пещерах. Но еще неизвестно, как она сработает в данном случае.
Для обдумывания методики наших действий требовалось время, которого мне почему-то никто не выделял. Да и разовый походный рюкзак огнеметчика вмещал всего три заряда. Их обычно носит второй номер расчета. Для выработки эффективной тактики этого, понятно, будет маловато.
У меня не было никаких оснований считать, что эмир Арсланов сможет и пожелает бросить всю свою банду к селу, на помощь малой ее части, когда та завязнет в бою. Это была только одна из двух главных причин, по которым я отказался от демонстративной высадки в центре села.
Вторая являлась ничуть не менее важной. Я совершенно не желал вести боевые действия против банды среди домов населенного пункта. Там у бандитов всегда будет возможность захватить заложников из числа мирных жителей. Они обязательно так и поступят. Это усложнит нашу главную задачу до предела.
Поэтому я решил особо не мудрить и для начала вести охоту на самого эмира Рагима Арсланова. Без него бандитам сложно будет ориентироваться в незнакомых местах. Между ними обязательно возникнут какие-то разногласия, и мы постараемся ими воспользоваться. А если уж нам и придется столкнуться с бандитами в открытом бою, то лучше всего сделать это на окраине села. Как раз там, за огородами, невдалеке от гряды скал, и стоит дом Аллар Арслановой.
Кстати, капитан Магомедов еще при первой нашей встрече сказал мне, что это жилье формально принадлежит именно ей. Как только Рагим Арсланов построил дом, он сразу зарегистрировал его на жену.
У меня тогда появилось подозрение, что он уже в те времена готовился уйти в горы и стать бандитом. По закону власти имеют право снести или реквизировать дом, принадлежащий террористу. Чаще делается первое, чтобы потом ни у кого ни к кому не возникало никаких претензий. Но закон не предусматривает таких вот действий по отношению к дому, находящемуся в собственности жены бандита.
