— Люди всегда инертны. Они идут туда, куда их кто-то толкает. Я давно убедился в том, что они склонны выбирать самый спокойный и удобный путь.
— Даже если их толкают в пропасть, они валятся в нее безропотно, да? Так надо понимать твои предыдущие слова?
— Часто именно так и случается. Главное для людей, чтобы все они были вместе. Это для многих важно. Кажется, Энгельс дал определение, что человек — это общественное животное. И вот результат. Но мы толкаем людей не в пропасть, а в лучшую, куда более чистую жизнь. В бездну их сбрасывает современная жизнь как в России, так и в других странах, где не на что жаловаться только небольшой кучке населения, а все остальные просто существуют, сами не понимая, ради чего. Я не так давно встречался в Турции с пожилым земляком, ненадолго приехавшим туда по делам из России. Он меня вполне серьезно спросил: «Так у нас что, теперь вечно будет капитализм?» Этот человек уже жизнь прожил, видел другую и не хочет современной.
— По-моему, ты, Латиф, выдвигаешь коммунистические идеи. А ведь сам только что говорил о том, что люди готовы толпой идти в пропасть. Разве коммунизм — это не она самая и есть?
— Да, такая же пропасть, как и все прочие «измы». Я твердо убежден в том, что со смертью человеческая жизнь не заканчивается. Но Аллах примет к себе для вечной жизни только самых чистых и верных людей.
— Вот здесь и кроется все коварство вопроса.
— Какое уж здесь коварство?
— А насильно толкать людей куда-то, пусть даже в лучшую жизнь, — это допустимо?
— Если ты знаешь историю, то должен помнить, что наши далекие предки были когда-то христианами.
— Да, я это помню. Большей частью они действительно были христианами. Те аварцы, которые жили на самом юге и находились под влиянием Азербайджана, являлись огнепоклонниками. На территории, покоренной хазарами, некоторые наши пращуры стали иудеями. Потом пришли арабы, силой завоевали аварские земли и обратили наш народ в ислам.
— Да, так оно и было. Но сейчас самые верные мусульмане живут именно на Кавказе. Их насильно обратили в ислам, они познали его и стали самыми верными приверженцами Аллаха.
— Ты уверен в том, что это в тебе говорит не националистическая гордость?
— Уверен. Я говорю обо всем Северном Кавказе, а не только о Дагестане и аварцах.
В это время откуда-то из темноты появился человек. Судя по голосу, это был тот же самый командир группы, который встречал на дороге Шабката с Анатолием. Сперва он резко прокричал что-то издали на незнакомом Шабкату языке, видимо, на арабском, потом подбежал и повторил те же слова. Латиф сразу встал в полный рост, и Шабкату даже показалось, что он за время разговора значительно вырос.
— Мансур, залей костер! Быстро! — приказал эмир.
Но Мансур, похоже, тоже знал арабский язык и все слышал. Он уже бежал к огню с двумя ведрами воды. Первое этот тип выплеснул в костер с размаху. Шабкату показалось, что Мансур умышленно сделал это так, чтобы обдать его паром. А Анатолий едва успел убрать подальше камеру. Но второе ведро Мансур опустошал осторожно, прицельно, старался залить то, что еще не погасло.
В руке Латифа загорелся фонарик.
— Ты что сказал в селе насчет того, куда вы поехали? — спросил эмир двоюродного брата резким, почти злым голосом.
— Меня никто и не спрашивал, — невозмутимо ответил Шабкат. — Хотя я громко позвал Анатолия. Мол, надо поснимать горные пейзажи. И мы поехали. А что случилось?
— В небе летает беспилотник. Самолет-разведчик. Круги над горами наворачивает.
— При свете фонариков снимать бесполезно, — констатировал Анатолий, которому не терпелось как можно быстрее покинуть банду и возвратиться в село, в гостеприимный дом ветерана войны Абдул-Азиза Мухаметдинова.
— Да, — согласился Шабкат. — Но мы с братом не успели договорить. Может, продолжим на свежем воздухе?
— В следующий раз побеседуем на свежем воздухе, — пообещал Латиф. — А теперь у нас ситуация такая, что дым от костра через разные щели выходит наружу и аппаратура, установленная на беспилотнике, может его обнаружить.
— Тогда выдели нам провожатых — попросил старший брат. — Мы вряд ли сами найдем обратную дорогу.
— Обязательно, — пообещал младший. — Кстати, а ты с какой целью вообще в село приехал? Ты же не знал, что я здесь буду, да? Или как?
— Я приехал снимать сюжет о старом Амин-Султане Муслимове. Скоро его день. Ты не забыл еще, что он всегда торжественно отмечается? Прежде все мероприятия в райцентре, в здании администрации проводились. В этом году было решено в селе это сделать, чтобы старик не трясся в машине туда и обратно. Тяжело ему. Праздник пройдет в селе, в доме культуры. Там зал большой, в нем все уместятся.
— Напомни, когда это будет?
— Через четыре дня.
— Спасибо хоть, что не в пятницу. Людям в мечеть на намаз ходить надо, а не в дом культуры. Ладно. Идите. Скоро увидимся. Даже быстрее, чем ты думаешь. Будьте готовы к съемке и к продолжению интервью. На свежем воздухе и поговорим.
В этих словах было что-то загадочное и недоброе, но осмыслить их Шабкат не успел. Латиф дал громкую команду на арабском языке, и четверо бандитов посветили фонариками в сторону выхода.
— Иди, брат. Пусть Аллах, милостивый и милосердный, направит тебя на путь истины, — сказал эмир.
Глава седьмая
Я успел отправить взвод в солдатскую столовую на обед, потом и сам сходил перекусить. Вообще здесь, в сводном отряде, стараниями начальников штабов, которые постоянно менялись, всегда хорошо кормили. Это касалось одинаково солдат и офицеров, которые имели собственный зал, где питались бесплатно. Те, кому не хватало стандартной порции, могли дополнительно подкормиться за деньги в буфете.
Но обычно мы там только кофе пили. Тот высокогорный паек, который полагался спецназу, устраивал большинство офицеров, в том числе и штабных. Они, честно говоря, в горах не показывались, хотя тоже в итоге считались участниками боевых действий.
Как раз на выходе из столовой меня и застал звонок начальника штаба.
— Артем Борисович, ты как, не сильно занят? — поинтересовался он.
Майор Помидоров был, как и всегда, предельно вежлив и корректен. Натура у Сергея Павловича такая. Другой начальник штаба просто дал бы команду: «Ко мне! Бегом!» — а Помидоров вежливо обращался к людям даже тогда, когда время не терпит. Офицеры это ценили.
— Отобедал только что, товарищ майор.
— Тогда загляни ко мне. Вместе посидим, подождем звонка из МВД. Я их по твоей просьбе уже озадачил. Обещали в течение получаса позвонить. Впечатление такое, что они знают человека, который тебе срочно нужен. Заходи.
Мне пришлось ненадолго задержаться у крыльца столовой, где мой взвод строился, чтобы пройти в казарму.
