Мы ничего не знали об их личностных отношениях. Но это уже был явный сдвиг в нужную сторону, пусть и маленький.
При этом я вполне понимал фразу «Вызываешь огонь на себя!», произнесенную майором Помидоровым. Я даже признавал, что именно так и хочу поступить, но не видел в этом ничего героического, лишь зрелый профессионализм офицера спецназа ГРУ.
Но сам я никоим образом не мог сдвинуть с мертвой точки этот вопрос. Поэтому мне оставалось только ждать, когда старый Ахмадей найдет подходящую возможность. Такую, которая не вызовет подозрения у эмира Латифа Мухаметдинова. Потом майор Помидоров свяжется со мной и сообщит, что удалось сделать Ахмадею.
После этого я буду ждать следующего сеанса связи, сообщения о том, что Шабкат все-таки позвонил двоюродному брату и предупредил его. Этот факт уже стал бы сигналом моему взводу. Нам пришлось бы занять оборонительные позиции.
Вечером предпоследнего дня своей командировки Шабкат, как обычно, забросил за плечо рюкзачок и собрался идти за продуктами на всю съемочную группу. Вешать ее содержание на шею деду он категорически не желал. Однако Абдул-Азиз сказал ему, что ближайший магазин закрыт неизвестно на какое время.
Сначала бандиты убили хозяина данного торгового заведения, потом — его вдову и продавца. Магазин, в дополнение ко всему еще и ограбленный, закрыт неизвестно на какое время. Он по наследству должен перейти детям, а пока управлять им будут родственники, которых назначат органы опеки и суд. Но когда это произойдет, никто сказать точно не мог, времени прошло еще слишком мало.
Значит, Шабкату следовало идти дальше, в другой магазин.
— Меня с собой возьмешь? — спросил Анатолий.
— Нет, оставайся лучше дома, — ответил Шабкат. — Я хочу с людьми попрощаться, думаю, что обязательно встречу кого-то из знакомых. Подолгу разговаривать буду.
В действительности же Шабкат просто помнил события прошлой ночи. Он думал, что присутствие рядом с ним Анатолия может стать каким-то раздражителем для жителей села. Если они что-то будут иметь против него самого, то он сумеет ответить и братом пригрозить, хотя и не стал делать этого ночью. При Анатолии это будет выглядеть не так убедительно.
На машине ехать он тоже не захотел. Все-таки они в селе есть не в каждом доме. Тех, кто ездит на своих колесах, люди иногда недолюбливают. Может, из зависти или еще по какой-то причине.
Работы в селе у людей практически не было. Они едва могли прокормиться. Точно такая же жизнь была и в исконной России. Тем не менее многие люди винили в своих бедах именно Москву, центральную власть. Это была еще одна причина, по которой не следовало брать с собой оператора.
Здесь заработать на машину могут немногие. А разбираться, на своем микроавтобусе приехал в магазин Шабкат или на редакционном, никто не будет. Свой предпоследний день в селе он планировал провести спокойно, без всяких эксцессов.
По дороге к магазину Шабкат, конечно, встречал многих людей, здоровался с ними, старался выглядеть приветливым и уважительным. Они тоже здоровались с ним, но тут же стыдливо отводили взгляд. Значит, о вечерних событиях уже знали все жители села. Многие из них не одобряли того, что вчера приключилось, и чувствовали вину перед московским журналистом. Из-за этого, вероятно, никто не хотел остановиться, чтобы поговорить с Шабкатом.
Так он дошел до площади, перед ограбленным магазином свернул за угол, на боковую улицу, и прошагал еще квартал. Возле следующего перекрестка Шабкат нос к носу столкнулся с Ахмадеем Набиевым. Тот, судя по сумке, тоже шел в магазин. Рядом со старым татарином держался какой-то человек, не племянник его покойной жены.
Шабкат приветливо поздоровался с ними. Старик достаточно любезно ответил ему, потом вместе со спутником обогнал Шабката. Они пошли на три шага впереди него.
— А я тебе говорю, что скоро бандитам крышку на гроб прибьют! — заявил Ахмадей своему спутнику. — Ты не слышал, что Меджид Насухов сегодня рассказывал? Он из Махачкалы вернулся. По той самой дороге как раз и ехал.
— А что он рассказывал? — спросил старика человек, которого Шабкат не знал.
Ахмадей говорил громко. Может быть, специально для Шабката. Или же он с возрастом тоже стал глуховат, как и Абдул-Азиз. Но Шабкат громкой речью не смутился. Он привык к ней. Его дед говорил точно так же.
— Над дорогой и горами, говорит, беспилотники летают, разведчики. Причем разные, и самолетного типа, и вертолетного.
— И что? Когда еще они найдут там кого-то?
— Не в том дело. Беспилотник самолетного типа можно и из Махачкалы запустить. Прилетит сюда, покрутится и отправится обратно. Да он еще и разбомбить может. И такие есть. А вот беспилотники-вертолеты — это совсем другое дело. Они далеко летать не могут. Это значит, что их спецназ запускает. Он уже где-то рядом, в горах сидит и бандитов ищет.
Спутник Ахмадея только плечами пожал.
Шабкату захотелось узнать подробнее об этих вот беспилотниках. Но старый Ахмадей уже сказал, кажется, все, что знал. Можно было бы расспросить подробнее этого самого Меджида Насухова, но Шабкат не знал его. Видимо, тот был из новых жителей села.
Тут они дошли до магазина. Старый Ахмадей двинулся дальше, в сторону почты. Он, видимо, намеревался после нее зайти за покупками. Шабкат же свернул в сторону магазинного крыльца, обильно украшенного резьбой по дереву.
Продуктов он накупил полный рюкзак. На всю свою группу, на дорогу. Да и деду Абдул-Азизу хотел оставить, чтобы тому не пришлось в дальний магазин ходить. В последние дни ноги стали подводить старика. Такая беда была связана с нервотрепкой, вызванной появлением в горах Латифа и его банды.
Домой Шабкат вернулся быстро. Он напряженно размышлял и в такт шагам бурчал себе под нос какие-то сухие фразы. Слова старого Ахмадея запали ему в память. Сперва Шабкат подумал, что следует предупредить брата о том, что поблизости уже обосновались части спецназа. Потом он решил все же посоветоваться с дедом и сделать так, как тот решит.
Такой поступок поддержал бы и Абдул-Азиза, поднял бы его самосознание и значимость. Еще бы! Московский внук оставлял решение за дедом, а не поступал так, как сам думал. Шабкату казалось, что для старика это будет очень важно.
До дома он дошел, когда на столбах уже зажглись фонари, плохо освещающие улицу из-за буйной растительности. На крыльце горела яркая лампочка. Кто-то позаботился о Шабкате, чтобы он не споткнулся на ступенях. Это, конечно, был пустяк, но приятный. Зажечь свет мог, наверное, только сам Абдул-Азиз. Гости старались особо электричество не жечь, разве что телевизор смотрели чаще, чем это делал старик.
Шабкат сразу прошел на кухню и стал выгружать продукты из рюкзака. Он убирал их в холодильник, выставлял на стол.
В кухню зашел Абдул-Азиз, посмотрел на такое изобилие и спросил:
— Вы что, до Москвы неделю ехать думаете? Зачем ты столько всего набрал?
