Шабкат смотрел в окно кухни, где свет был выключен, и думал о том, остановится ли полицейская машина на красный сигнал светофора или проедет. За спиной у Шабката заскрипела дверь. В кухню вошел дедушка Абдул-Азиз.
— Что это менты в такое время не спят? — спросил Шабкат.
— Звони Латифу, — потребовал дедушка.
Старший внук недовольно поморщился и сказал:
— Я уже звонил. Телефон выключен или находится за пределами действия Сети. Стандартная формулировка. Думаю, Латиф не хотел, чтобы мы ему звонили, поэтому выключил мобильник. Мы со своими проблемами только обуза для него. Он не желает забивать голову лишней морокой.
— Звони еще раз, — сурово и требовательно произнес старик-ветеран. — Я сам с ним говорить буду. Набери номер и дай мне телефон.
Шабкат пожал плечами, вытащил аппарат из кармана, послал вызов Латифу и передал мобильник деду.
Тот приложил его к уху, послушал, потом вернул старшему внуку и сказал:
— По-иностранному говорят.
Шабкат тоже послушал пару секунд. Сообщение звучало прежнее.
— Я же говорил. А что случилось?
— Латиф со всей своей бандой выступил в сторону села. Его ждали только к утру, но он пошел в ночь. Сейчас его ждут на окраине. Встретят там и расстреляют из засады. Все силы выставлены, какие были в райцентре. Нам нужно остановить его.
— В селе не хватит сил, чтобы это сделать. Здешние менты, я думаю, и стрелять-то толком не умеют. Да и мало их.
— Да, я тоже думаю, что они банду не остановят. Тогда прольется много крови. Если в село войдут бандиты, да еще обозленные сопротивлением, то они будут убивать всех, кто под руку подвернется. Ты сам понимаешь, что тогда произойдет. Остановить Латифа можем только мы с тобой. Звони еще раз.
— Он отключил телефон. Ты же сам слышал.
— Звони. Пробуй! — Дед командовал так, как, наверное, делал это на фронте, резко, коротко, категорично.
Шабкат не нашел в себе сил отказаться, вытащил телефон, нажал кнопку вызова. Но компьютерный голос ответил на это прежней фразой. Дозвониться до Латифа и поговорить с ним было невозможно.
«Скорее всего, Латиф предвидел такую вот нашу попытку, поэтому заранее подстраховался. Да и не остановят его уговоры. Он давно уже прислушивается к словам других авторитетов. Дед с братом для него теперь ничего не значат», — подумал Шабкат.
— То же самое, — сказал он.
Абдул-Азиз торопливо ушел в свою комнату, сильно шаркая непослушными ногами. Шабкат ждал его, не уходил к своей группе. Он понимал, что дедушка на что-то решился.
Так и оказалось. Дед вышел на кухню через минуту. На нем была фронтовая гимнастерка с полным комплектом боевых наград. На ногах сапоги. Походка старика стала вдруг легкой, упругой.
— Что ты задумал, дедушка? — спросил Шабкат.
— Можешь со мной пойти или здесь оставаться. Как хочешь.
— Куда ты?
— На дорогу. Я первым встречу Латифа и попрошу его уйти.
— Тебя просто убьют. Не сам Латиф, а его бандиты. Им все равно, в кого стрелять.
— Пойдем со мной. Вдвоем мы уговорим его.
Старший внук не отвечал, и дед не стал ждать, когда тот примет решение. Абдул-Азиз звякнул при повороте корпуса медалями и орденами и двинулся к выходу.
Шабкат как был в домашних тапочках, так в них и двинулся за дедом.
— Ни ты, ни мы вдвоем не сможем их остановить, — сказал он, когда Абдул-Азиз уже положил ладонь на дверную ручку.
— Пусть я умру там, но без страха и с чистой совестью, — сказал Абдул-Азиз, распахнул дверь и сразу отступил от нее.
Перед дверью стояли два человека в костюмах песочного цвета, и стволы их автоматов смотрели на ордена и медали старика. Один из незваных гостей повернул голову в сторону и что-то сказал на незнакомом ветерану языке.
Тут же из-за косяка выступил Латиф. До этого он стоял за второй дверной стойкой, словно ждал, когда дверь откроется. В руках младший внук держал два автомата.
— Ну, здравствуй, дед! — сказал Латиф. — Я пришел защитить тебя от всякого местного сброда. Пусть теперь хоть кто-нибудь попробует сказать тебе дурное слово или пригрозить. Я сам буду разбираться с этим человеком.
— Здравствуй, внук, — ледяным голосом ответил Абдул-Азиз. — Заходи в дом, раз уж пришел. Но ты, я вижу, сейчас не один. — Ветеран выглянул за дверь и увидел, что его двор полон вооруженных людей.
Даже не считая, навскидку можно было сказать, что их там было больше десятка. Вооружены автоматами, у двоих ручные пулеметы, у пары других гранатометы «РПГ‐7». Такого оружия старик не знал и даже видел только по телевизору.
Латиф громко сказал что-то за плечо и шагнул за порог. Его люди двинулись вслед за ним. Одновременно из соседнего двора донесся детский плач.
Дед посмотрел на младшего внука, и тот сразу объяснил:
— У меня большой джамаат. Все мои моджахеды в твоем доме не поместятся. Мы заняли три соседних. Людей, которые там живут, никто не обидит, не переживай, дед. Когда я прятался у тебя от ментов, сосед ночью видел меня, но не сдал. Этого я не забываю.
— Проходи на кухню, — сказал Абдул-Азиз и повел рукой, показывая, куда идти.
Но Латиф, который вырос в этом доме, и сам еще не забыл, где находится кухня. Он прошел вперед. Абдул-Азиз шагал за ним, Шабкат держался за дедом.
За ними, недоверчиво поводя из стороны в сторону стволом автомата, двинулся тот странный кривоногий тип в женских солнечных очках, которого Шабкат видел еще в пещере, — Мансур. Следом за Мансуром шагали и все остальные бандиты. Но они прошли не на кухню, а распределились по комнатам.
— Шабкат, завари свежий чай, — распорядился дед.
Пока Шабкат мыл заварочный чайник, дед с младшим внуком сели за стол.
— Как ты прошел в село мимо засады? — осведомился Абдул-Азиз.
— Я не прошел. Мы проехали мимо них, — с усмешкой сказал Латиф. — Я уже наизусть выучил расписание автобусов. Как раз шел последний рейсовый из Махачкалы. Там только три взрослых пассажира было. Двое мужчин и женщина с двумя детьми, которые спали. Мы автобус остановили, сели и легли на пол, а потом поехали. Я рядом с водителем сидел. Просто попросил его ничего лишнего не делать. Тогда, мол, в живых останешься. Уже в селе женщина попросила остановиться около ее дома. Мы детей выпустили, а она с нами поехала. У нее дома бабушка. Есть кому о детях позаботиться. Пассажиры сейчас сидят вместе с водителем в подвале соседнего дома. Будут себя хорошо вести, их никто пальцем не тронет. А менты нас не остановили. Они видели, что у окон в автобусе люди сидят спокойно, и пропустили без проверки. Все прошло нормально, как я и рассчитывал. У меня всегда так получается, потому что вот здесь кое-что имеется. — Латиф указательным пальцем постучал себя по лбу.
