Ему непонятно!
Картина будет неполной, если мы не вспомним здесь еще статью В. Бондаренко «Александр Солженицын как лидер русского национализма» («День», № 6, июнь 1998). Критик обожает три слова: «лидер», «элита» и «премии». То у него в своих сферах Никита Михалков лидер, то Проханов, то вот Солженицын… Статья на всю полосу с портретами Учителя и ученика, а посвящена книге «Россия в обвале». Критик уверенно заявляет: «Все русские патриоты от генерала Макашова до Виктора Илюхина (что, разве это разные полюса русского патриотизма? — В. Б.) с небольшими частными отклонениями дружно подпишутся под всеми основными идеями этой книги».
С чего ученик это взял, почему говорит от лица всех патриотов, неизвестно. Мне, например, омерзительно поставить свое имя рядом с именем клеветника России. А главное, книга его от начала до конца напичкана идеями, которые давным-давно были высказаны и многократно обнародованы множеством авторов, в частности, и Зюгановым, и теми же Илюхиным да Макашовым и мной тож. А он по всегдашней склонности к плагиату изображает себя первопроходцем, открывателем Америк, как это было позже и в книге «Двести лет вместе», о чем уже говорилось. В самом деле, разрушены промышленность и сельское хозяйство, разгромлена армия, обескровлена наука, чудовищная преступность, страшный рост туберкулеза и сифилиса, идет вымирание народа, брошены наши соплеменники за рубежом, всюду ложь, показуха, жирует кучка сверхбогачей, ограбивших страну, и т. д. — вот о чем эта книга. Да мы уже пятнадцать лет твердим то же самое! А он явился из-за океана и вот — «Граждане, послушайте меня!» Это слова из давней блатной песенки. А дальше там так: «Ремеслом я выбрал кражу…» Вот именно…
Но даже не вещание критика от лица всех патриотов самое удивительное в его статье. еще интереснее то, что он говорит от своего имени: «Непонятно, почему главы из этой книги автор распечатал исключительно в газетах, где проповедуют прямо противоположное тому, что утверждается в книге», т. е. в «Новой газете», «где из номера в номер несутся вопли о русском фашизме», в «Общей газете», которую сам писатель считает «антирусским изданием» и еще в «десяти оголтело антирусских газетах».
Это критику непонятно. И он продолжает: «При этом ни «Русскому вестнику», ни «Литературной России», ни «Нашему современнику», ни «Москве», ни «Русскому дому», ни «Завтра», ни «Дню литературы», ни «Патриоту» главы из книги предложены не были». Ну почему? Почему же?
Какая перед нами тяжелая форма болезни… Да потому, милый критик, что у твоего «Дня» тираж, как ты утверждаешь, десять тысяч, а, пожалуй, и пяти нет, у других перечисленных рядом с ним изданий — того же примерно порядка. Ну, у «Современника» тринадцать тысяч. А перед тобой абсолютно аморальный циник, у которого, как сказал еще Твардовский, нет ничего святого, ему начхать на все, лишь бы тиражи были в сотни тысяч, в миллионы экземпляров. Но даже не это главное, а то, что написать он может все, что угодно, рука набита, но душой он с «Новой газетой», а названные тобой издания он презирает, не желает на глазах почтенной публики из той же «Новой» связываться с ними, мараться о них. Если бы не так, то ведь он мог бы одни и те же главы напечатать и в «Общей газете», и, допустим, в твоем «Дне» хотя бы из сострадания к его главному редактору, своему церберу. Ведь напечатал же он ответ Дейчу одновременно и в «Литгазете», и в «Комсомолке», но опять же не в «Завтра», не в «Дне».
Его презрение к русским патриотам ты еще раз подтверждаешь рассказом о приеме при вручении Солженицыным своей премии: «Вместо единения русских я увидел исключительно демократическую космополитическую тусовку, облизывающуюся на устриц и омаров… Ни Союза писателей России, ни «Нашего современника»… Были самые крутые демократы… Где же попытка единения русских, объявленная в книге?» Ему опять непонятно!
А ведь давным-давно мог бы все уразуметь.
И вот при всем этом Бондаренке не омерзительно. Он продолжает льнуть к Солженицыну, прославлять его, во всю прыть своих немощных силенок оборонять от обид. Да, видимо, это тяжелая болезнь, приведшая, как и Вадима Кожинова, к полному непониманию того, что есть Солженицын. С другой стороны, отношение Бондаренко к Солженицыну очень похоже на отношение руководства КПРФ к церкви. Они перед ней — мелким бесом рассыпаются, а она их в упор не видит. Они взывают: «Мы уповаем на помощь священнослужителей! Мы уповаем!..» Печатают в трех номерах «Правды» холуйские статьи своего идеолога Зоркальцева о рабской любви к ней. А из иерархов церкви за все время никто доброго словечка не сказал о коммунистах и прошлого, и нынешних дней. И опять приходится повторить: «О, святая простота! О, куриная слепота!..» Вот какую породу людей создала наша демократия: им плюют в лицо, а они целоваться лезут. Да посмотрись ты в зеркало, Бондаренко. У тебя на лице плевок твоего кумира!
Заветная мечта В. И. Ленина
В самый канун юбилея на страницах той самой «Новой газеты» (№ 92) я обнаружил статью только что упомянутого Юрия Карякина «И еще неизвестно, что он скажет». Вы должны знать Карякина. Своим воплем «Россия! Ты одурела!» по поводу избрания еще в первую Думу коммунистов он вошел в историю почти столь же прочно, как Альфред и Эдвард. А предложением ликвидировать Мавзолей превзошел самого патриарха, поскольку первым вылез с этим предложением, да еще с трибуны Съезда народных депутатов СССР, куда попал, представьте себе, от Академии наук.
Но все-таки я заглянул в его биографию: «Публицист, социолог, писатель… Родился в 1930 году в Перми…» Значит, восьмой десяток идет. В Перми семь вузов, в том числе университет, выбирай — не хочу, но юный пермяк и будущий ленинец почему-то предпочел университет Московский, а факультет — философский. Дальше: «Дед — участник русско-японской войны, Георгиевский кавалер…» При чем тут дед и его награды? У меня бабка была мать-героиня, но я же не сую это в нос читателям. А сам-то Карякин хотя бы два годика отслужил в армии? Непохоже. Ибо после университета была еще и аспирантура, а сразу после нее с 1956 года — непрерывное шествие по важным должностям в важных научных учреждениях и в очень важных редакциях: «Институт истории Академии наук… младший научный сотрудник… старший научный сотрудник… журнал «Проблемы мира и социализма»… «Правда»… замзавотделом… завотделом… Верховный Совет… консультант… референт…» О некоторых из этих учреждений, должностей я и слыхом не слыхивал, например: «Институт сравнительной политологии и проблем рабочего движения».
Или: «Высший консультационно-координационный Совет при председателе Верховного Совета Российской Федерации». Кого там Карякин консультировал, что он там координировал — бог весть! Можно себе представить, что это была за малина, что за лафа для разного рода столичных пермяков… А уж вершина всего — вице-президент русско-американского философского общества «Апокалипсис». Это вам не «Рога и копыта»! Аж зависть берет! Я бы тоже с удовольствием возглавил философское общество «Армагеддон».
Но вернемся к нынешней публикации Карякина. Он озаглавил ее явно неудачно: «Еще неизвестно…» Очень даже известно. Однажды Солженицын заметил: «Я никогда не успеваю жить». Возможно, но зато всегда успевает солгать. Так поступит и в очередной раз. У статьи есть и подзаголовок: «Дневник русского читателя». Первая запись в этом дневнике имеет помету: «Ноябрь 1962-го. Прага». Это время публикации «Одного дня Ивана Денисовича». Но почему русский читатель оказался в Праге? Что он там делал? Оказывается, в ходе служебного продвижения он в облике правоверного коммуниста трудился уже в помянутом коммунистическом журнале «Проблемы мира и социализма». Работка и тут была — не бей лежачего. Вместе с Александром Бовиным, Владимиром Лукиным и другими коммунистами этого пошиба он там шесть лет (1960–1965) на сорока языках полумиллионным тиражом на наши деньги учил граждан 145 стран, как строить социализм, как вообще нам жить и что такое хорошо и что такое плохо. Но вдруг именно там внезапно заобожал Солженицына, антисоветчика № 1.
