Но перед тем, как подробно говорить об этих этапах, обсудим такие важные понятия, как грех и совесть.
В основании подлинной вины лежит то, что в христианской традиции называется грехом.
«Грех есть уклонение от доброго, не допускаемое ни законом, ни природою»
[49], — говорит святитель Григорий Богослов.
Но для верующего человека и закон (человеческие установления), и природа (законы физического мира) коренятся в Боге. Поэтому тот же святой Григорий Богослов дополняет свою мысль:
«Мне и малые проступки кажутся достойными слез; потому что грех есть отчуждение от Бога»
[50].
Бог – это благо, истина и красота. Грех – это выбор человека, сознательно отказывающегося от них. «Базовые» грехи перечислены в десяти заповедях, а их суть высказана в Евангелии Христом: Учитель! Какая заповедь в законе самая главная? Он же сказал ему: возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим, и всею душою своею, и всем разумом своим. Это главнейшая и первая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюби ближнего своего как самого себя. На этих двух заповедях утверждаются и весь закон, и писания пророков (Мф. 22: 35–40).
Эти слова обозначили перелом в истории человечества. Благодаря христианству чувство вины объясняется не страхом наказания за нарушение закона или запрета. Его причину теперь видят в любви и свободной воле, грешащей против этой любви. Я могу согрешить, но, если во мне есть любовь к Богу, я чувствую вину, ведь, отдалившись, я огорчил Его. И если я люблю ближнего, то чувствую вину за причинение ему любого вреда.
Сама возможность греха, как известно, связана с грехопадением, случившимся давным-давно с нашими предками Адамом и Евой. С тех пор все люди в той или иной степени греховны, в той или иной степени отделены от Бога. Мы находимся как будто бы в забытьи, охвачены духовным сном, который лишает нас возможности видеть и понимать происходящее, осознавать смысл и последствия своих поступков. Спасение от этой отделенности – любовь. Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов (1 Пет. 4: 8), – призывает нас апостол Петр.
Любовь противостоит греху. Утрата кого-то или чего-то важного, любимого, ценного, равно как и тревога по поводу возможности это потерять, могут «разбудить» человека, открыть ему глаза на происходящее с ним и вокруг него. Так многие люди, пережившие автокатастрофу или пожар, впоследствии признаются, какими мелкими им кажутся теперь прежние страхи, обиды и огорчения.
Этот эффект стократ усиливается, если причиной случившегося является сам человек, его неправильный поступок. Например, угроза потери близкого друга, которому я по легкомысленности сделал больно, «включает» меня, заставляет осознать истинный смысл произошедшего, прочувствовать совершенное мною как грех.
Как не заглушить голос Божий
Вспомним еще раз слова Ролло Мэя: «Чувство вины – это осознание разницы между тем, какова вещь, и тем, какой она должна быть».
Но какая человеческая способность стоит за этим осознанием? Конечно же, совесть.
«Реальность совести, как постоянно действующего личного нравственного сознания, представляется вполне очевидной. Это та реальность, с которой все люди встречаются внутри себя и в общении между собой», – пишет архимандрит Платон Игумнов
[51].
Мартин Бубер называет совестью способность человека «проводить радикальное различие между теми из его прошлых и будущих деяний, которые следует одобрять, и теми, которые следует осуждать… Совесть… может различать и, если необходимо, осуждать не только деяния, но и оплошности, не только решения, но также отсутствие решений, а на самом деле даже образы и желания, которые только что возникли или вспомнились»
[52].
Совесть можно считать органом этической оценки происходящего в мире, причем необязательно по моей вине, интуитивного понимания, как должно быть и как быть не должно. Иногда результатом работы совести является досада, иногда горечь, возмущение, гнев, вина и многие другие эмоции и чувства.
С их помощью она указывает нам на наши ценности – тогда, когда им наносится урон. А ценности, как мы уже говорили, всегда связаны с любовью. Мы ценим то, что любим. Именно благодаря совести я понимаю, что для меня важно, и за это борюсь.
Совесть называют гласом Божьим. Но не нужно воспринимать эти слова слишком буквально: Бог с одинаковой силой и настойчивостью обращается к каждому человеку, но представления о хорошем и дурном у всех нас различаются. То, что кажется неприемлемым для одного человека, будет нормальным и даже необходимым для другого. Мы найдем отличия в нравственных суждениях у представителей разных культур, возрастов, социальных слоев. И тем не менее всегда наша совесть будет иметь кое-что общее. Думая об этом, я всегда вспоминаю замечательные слова французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери:
«Люди любят одно и то же, но каждый по-своему. Несовершенство языка отторгает людей друг от друга, а желания их одинаковы. Я никогда не встречал людей, любящих беспорядки, подлость и нищету. Во всех концах Вселенной люди мечтают об одном и том же, но пути созидания у каждого свои. Один верит, что человек расцветет на свободе, другой – что человек возвеличится благодаря принуждению, но оба они мечтают о величии человека. Этот верит во всеобъединяющее милосердие, тот презирает его, видя в нем потакание зловонным язвам, и понуждает людей строить башню, чтобы они почувствовали необходимость друг в друге, но оба они пекутся о любви. Один верит, что важнее всего благоденствие: избавленный от забот и тягот человек будет развивать ум, думать о душе и сердце. Другой не верит, что совершенство души зависит от пищи и досуга, считая, что душа возрастает, неустанно даря себя. Он считает прекрасным лишь тот храм, который стоит многих усилий и возводится из бескорыстного угождения Господу. Но оба они хотят облагородить сердце, душу и ум. И все по-своему правы: кого облагородят рабство, жестокость и отупение от тяжких трудов? Но не облагородят и распущенность, расхлябанность, потакание гниющим язвам и мелочная суета, рожденная желанием хоть как-то занять себя»
[53].
