Иногда, в разгаре прорубания пути сквозь очередную роту людей, они могли внезапно остановиться, встать в полный рост и, покачивая скрытыми за шлемами головами, изучать поле боя с безмятежностью человека, любующегося садом.
В такие моменты, если оглядеться по сторонам, мне мог померещиться странный узор в расположении упавших трупов, непостижимая симметрия в лежащих на полу отрубленных конечностях или каплях крови на стенах. Пусть это может прозвучать отвратительно, но мне казалось, что если я буду смотреть достаточно долго, то смогу разглядеть в бойне некую упорядоченность. Я крепко подозревал, что если так поступлю, то лишусь рассудка.
Я бегу по коридорам, прислушиваясь к переговорам внутри небольших очагов моих войск, которые попали в окружение. Они потрясены тем, что обстоятельства оказались против них, и с трудом могут поверить в то, что из охотников превратились в жертв. Они поплатятся за недостаточную сообразительность своими жизнями.
Я несусь по переходу, используя потолок и стены с той же легкостью, что и палубу, разведывая путь впереди основных сил, чтобы как можно скорее покинуть корабль и начать очищение Вселенной от этих грызунов.
Внезапно я ощущаю людей, которые хотят перекрыть нам и эту дорогу. Я улыбаюсь. Человеческий командир ничего не упустил. Должно быть, он следит за ходом битвы так же внимательно, как и я. Он видит, чем обернулось сражение, хотя вряд ли понимает почему.
Впереди возникает массивная стена из вооруженных людей. Кажется, я недооценил врага. Войска, с которыми мы сражались, должны были лишь замедлить наше продвижение, пока он собирал небольшую армию, чтобы окончательно отрезать нас от бреши в корпусе, проделанной нашим кораблем. Придется пробиваться с боем. Я бросаюсь в схватку.
Целюсь в приближающихся людей и убиваю первого. Затем ныряю в самую гущу, кружась, пинаясь, рубя и стреляя. Человеческий лидер планировал победу, но в своих планах не учел меня. Я атакую со всей яростью, что случается довольно редко. Мои губы кривятся в ухмылке, пока я прыгаю среди врагов, повергая их с первого же удара. Время для изящества прошло. У нас остались считанные минуты до того, как корабль совершит прыжок. Если мы собираемся выбраться отсюда, то сделать это нужно как можно скорее.
Мои выжившие телохранители врываются в человеческий строй следом. После меня работы для них немного. Им остается добить парочку людей, которым удалось ускользнуть от меня, что они с радостью и делают. Некоторые из них хохочут. Я задаюсь вопросом, что это может значить: насмешку или облегчение, что они успеют выбраться с корабля прежде, чем тот нырнет в запретные царства?
Мы пристегиваемся к креслам и ждем, пока корабль начинает двигаться назад. Через амбразуры вижу, как воздух в отсеке хлынул в вакуум открытого космоса, вынося следом и тела, которые тут же покрываются льдом. Некоторые люди живы, хотя это и ненадолго. Я озираюсь и замечаю среди нас несколько человеческих лиц. Мои воины все-таки успели захватить пленников.
Мое недовольство чуть смягчается. Мне любопытно, кто же командовал этой армией. Прежде чем пленники умрут, я задам им парочку вопросов.
И вдруг битва достигла пика. Мы атаковали врага. Орда вопящих гвардейцев хлынула из боковых коридоров, убивая всех, кто вставал у них на пути. Эльдары внезапно оказались между молотом и наковальней.
Махариус расположил войска таким образом, чтобы отсечь большую часть эльдаров от пробоин в корпусе, к которым они отступали. Коридоры наполнились вооруженными людьми, и плотность огня оказалась чрезмерной даже для ксеносов. Какой бы стремительностью ни отличались эльдары, они не могли увернуться от всех летевших в их сторону лазерных лучей — это было не легче, чем увернуться от дождя во время тайфуна. Думаю, именно тогда они осознали, что произошло, хотя и не уверен, что даже тогда поверили в это. Они выглядели совершенно ошеломленными.
Впрочем, это было уже не важно.
Когда эльдары поняли, что им не сбежать, то бросились на нас с удвоенной яростью. Что-то затягивало их в безумие самоубийственного гнева. Выжившие эльдары кидались на нас с бешенством демонов, которые знали, что скоро погибнут, и решили забрать с собой в ад как можно больше жертв. Они неслись в атаку огромными пружинящими шагами, убивая и калеча людей каждым новым выстрелом. И даже тогда некоторые не могли устоять перед тем, чтобы причинять боль вместо убийства.
Эльдары вышли на перекресток, где попали под перекрестный огонь с обеих сторон, а также сзади и с нашей позиции. Махариусу удалось сконцентрировать такую плотность огня, что враг попросту не мог преодолеть шквал лазерных лучей. Их доспехи чернели и стекали с тел. Впрочем, они продолжали наступать, чуть медленнее из-за боли, но по-прежнему желая разрушать и убивать.
Один из них добрался до нас и замахнулся длинными округлыми лезвиями. Выстрелы поразили врага в десятке мест, его красивые хитиновые доспехи треснули и пошли пузырями. Эльдар двигался не так стремительно, как прежде, но все равно слишком быстро, чтобы уследить за ним взглядом. Махариус застрелил его и парировал клинок его спутника цепным мечом. Зубья оружия заскрежетали по панцирю эльдара, и одна из его нечеловечески длинных конечностей отлетела в сторону, разбрызгивая кровь. Однако павший ксенос все равно успел убить гвардейца, словно мертвый песчаный скорпион, нанесший рефлекторный смертельный удар. Человек рухнул на палубу. Я отступил назад. Эльдар продолжал ползти вперед уже без какого-либо изящества, подобно яростной демонической машине смерти.
Антон застрелил его из снайперской винтовки, всадив тяжелый снаряд в визор шлема. Его конечности еще секунду продолжали дергаться. Даже в смерти он пытался утащить за собой еще одну жертву.
В наши ряды вклинились новые эльдары, рубя людей клинками. И вновь брызнула кровь, обнажалась кость, из ребер, которые вдруг оказались рассеченными напополам, выпал кусок легкого. Я прицелился и нажал на спусковой крючок, но моя цель исчезла. За время, что мне потребовалось, чтобы взять ксеноса на прицел, тот подпрыгнул, и заряд прошел прямо под ним. Мгновение спустя он приземлился передо мной. Я увидел лишь размытое пятно его клинка. В этот момент я понял, что пришел мой смертный час.
Я зажмурился, но удара так и не последовало. Махариус парировал его цепным мечом. Эльдар отскочил назад слишком быстро, чтобы я успел среагировать, но не слишком быстро для генерала. Он ринулся следом, и ксенос в отчаянии попытался защититься от хищника, еще более опасного, чем он сам.
Второй эльдар пробивался сквозь наши ряды, когда в него внезапно попала странная молния, расплавившая шлем. Секунду спустя Махариус шагнул вперед, сжимая в руке цепной меч. Раздался громкий скрежет, когда доспехи ксеноса поддались цепному лезвию. Только тогда я заметил, что позади Махариуса стоял Дрейк, псионный луч которого и сразил эльдара.
Я быстро огляделся по сторонам и увидел последнего выжившего ксеноса. Тот понял, что происходит, и бросился бежать так быстро, как только мог, стремительно продвигаясь сквозь мигающую сеть лазерных лучей. Каким-то чудом ему удавалось увернуться от большей их части, а те немногие, что попадали в цель, лишь раскаляли и оплавляли его броню. Антон поднял снайперскую винтовку и прицелился. Выстрел попал точно в ксеноса, и тот кубарем покатился по палубе. Когда он поднялся на ноги, часть его странного изящества испарилась. Антон выстрелил снова, и на этот раз снаряд попал чужаку в голову, отбросив того на палубу. Некоторые из нас бросились к поверженному врагу.
