Кое-где до сих пор встречались статуи. Многие из них подверглись осквернению. У иных был явно демонический облик. Некоторые, казалось, расплавили, придали им более грубые очертания, после чего позволили остыть уже в новой форме. Конечно, я знал, что камень на такое не способен, но выглядели статуи именно так. Мы продолжали идти, и постепенно мне начинало казаться, будто мы призраки, устало бредущие по лимбу. Наша цель пребывания здесь словно давно потерялась в тумане усталости и оцепенения.
Я принял стим-таблетку и, когда та зашипела у меня под языком, почувствовал, как алхимические вещества начали безнадежный бой с усталостью. Ощущение неестественности происходящего усилилось. Мне казалось, что мы перемещаемся из одной реальности в другую, из нашего мира, в котором мы были людьми, в мир, который мне снился.
Из-за обилия едва различимых источников освещения вокруг удлинялись многочисленные тени. Щелканье каблуков по камню эхом уносилось вдаль. Я понял, что невольно прислушиваюсь, пытаясь определить, слышал ли его кто-то еще и не отправился ли на разведку. Похоже, к нам никто не шел.
Я бросил взгляд на Дрейка. На его лице читалось ужасное напряжение, как будто аура этого места давила на него. Иногда он закрывал глаза, и я видел, как шевелится его челюсть, словно он скрежещет зубами. Вокруг его головы переливался слабый нимб света. Он все еще шел за психическим следом эльдаров с Кулаком, словно гончая.
В минуту усталости Дрейк показался мне настолько же отличающимся от обычного человека, как ксенос. Подозреваю, что именно так большинство относилось к псайкерам, ибо это в конечном итоге правда. Они иные. Они видят то, что не видим мы, чувствуют то, чего не можем мы, обладают силами вне нашего понимания. Я даже вообразить не мог, каким это место должно было казаться ему. Знал я только то, что оно было достаточно плохим для меня.
Казалось, из всех нас происходящее не волновало лишь Гробовщика. Он продолжал идти своей механической походкой, не подавая ни единого признака усталости или эмоций. Он выглядел здесь как дома — пустая оболочка человека в пустой скорлупе чуждого места. Глядя на него, я осознал, что некоторые люди могут быть не менее странными и пугающими, чем псайкеры, и он был именно из таких людей.
Антон отхлебнул из фляги и утер со лба пот. Секунду он всматривался вдаль, а затем изрек:
— Надеюсь, мы найдем ублюдков прежде, чем у нас закончится вода.
— Здесь есть фонтаны, мы проходили мимо них, — произнес Иван.
— Ага, но ты бы стал из них пить?
— Пил бы, если бы пришлось, — ответил Иван. — Как и ты.
— Мне снилось, что из них течет кровь, — сказал Антон.
Мне стало любопытно, так как я ничего подобного не видел.
Интересно, насколько отличались сны прочих от моих.
— Ты будешь пить, если придется, — повторил Иван. — Все мы будем.
Мы вышли из арки и узрели раскинувшуюся под нами широкую чашевидную долину, в которой лежали развалины города. Казалось, словно его раздавил под пятой разгневанный бог. Я вспомнил увиденное во сне разрушение и понял, что сейчас передо мной зеркальное отражение картины из сновидения. Я понял и нечто еще. В самом центре руин стояла башня, и на ее вершине и стенах горели огни. Здесь дорога заканчивалась.
— Мы нашли, что искали, — произнес Махариус и бросил взгляд на Дрейка.
Инквизитор кивнул.
Наконец я обрету то, что столько искал. Башня Небес возвышается передо мной, и внутри нее хранится изобретение древних — устройство реальности. Потрясающе, что я все же стою здесь, после такого длинного пути, после такого долгого поиска. И теперь все практически готово. Скоро я узнаю, существует ли секрет на самом деле.
Мы здесь не одни. За нами последовал по меньшей мере один Космический Волк, а может, и больше. Талин доложил, что видел, как в город вошли человеческие солдаты. Их не слишком много, но по численности они превосходят нас. Их нужно остановить. Я отправляю оставшихся воинов, подробно проинструктировав их, как нужно действовать. Они понуро отвечают, не особо желая ввязываться в последнюю передрягу. Я раздумываю, не казнить ли мне пару-тройку особо несговорчивых, чтобы преподать урок остальным, но понимаю, что это бессмысленно. Тем самым я просто сделаю за врагов их работу.
Вместо этого я напоминаю Силерии и остальным, что мы в ловушке и единственный способ выбраться отсюда — делать так, как я говорю. Этот аргумент колеблет чаши весов. Они знают, что вести с людьми переговоры нет смысла. Они же звери. А еще они знают, что в их же интересах сражаться вместе и что я здесь самый сильный воин. Их шансы выжить заметно возрастут, если они будут слушаться меня, и им, по крайней мере, хватает ума понять это.
Убедившись, что вопросов ни у кого нет, я захожу в башню навстречу своей судьбе. Древний коготь все еще со мной, и почему-то мне не хочется расставаться с ним. Он стал для меня своеобразным талисманом, хотя я и не знаю, к добру это или к худу.
Я испытывал возбуждение, похожее на то, что бывает перед битвой, и пришло оно из-за осознания, что конец уже близок, что скоро мы найдем либо то, ради чего пришли, либо смерть.
Меня до сих пор одолевала усталость, однако в голове моментально прояснилось, как будто мозг понял, что, если я хочу выжить, нужно оставаться наготове. Я слышал истории о людях, которые были слишком уставшими, чтобы защищаться. Впрочем, за время своей службы в Имперской Гвардии мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Когда наступает время, ты сражаешься за свою жизнь. Всегда.
Мы вошли в руины. Кое-какие развалины я узнал из снов. Некоторые из разрушенных зданий казались смутно знакомыми, как и площади, полные обломков и странных статуй. Я вспомнил увиденное во снах и задался вопросом, было ли это правдой. Как могли тысячи миров погибнуть, чтоб своей энергией породить демона-бога? Это казалось сущим безумием, однако зачастую именно такой Вселенная и оказывается.
Одно я знал наверняка — здесь случилось нечто ужасное. На улицах валялись скелеты, явно не принадлежавшие людям. Кости конечностей были чрезмерно удлиненными, черепа — слишком продолговатыми и узкими, глазницы имели другую форму. Согласно подсчетам Антона, зубов у них было больше, чем у нас, но они были меньше человеческих.
Некоторые кости остекленели и кристаллизировались. Я вспомнил, как изменились многие из статуй. Возможно, здесь произошло то же самое. Кости поблескивали в зловещем свете так, как мне ранее никогда не доводилось видеть, и я надеялся, что не придется и впредь.
Что-то убило всех тех ксеносов, и смерть их была стремительной и ужасной. Разрушения, видимо, по большей части оказались следствием случайных инцидентов, которые неизменно случаются, когда за системой перестают следить. Вовремя не потушенные пожары, вызванные перегревом или выходом из строя техники. Технологии эльдаров совершенно не походили на наши, однако я готов был поспорить, что подобное могло произойти и у них.
