Затем пришла другая, куда более мрачная мысль. Еретики могли ворваться в улей, они могли вторгнуться в последний бастион Империума на планете. Может, мы уже проиграли.
Я снова оглянулся по сторонам. Среди хаоса торопливо бегали сестры-госпитальерки. Их лица не выражали никаких эмоций, однако их обучали справляться с безумием поля боя и не выказывать паники. Затем заметил среди кроватей адепта-медика. Он куда-то быстро шел, в его движениях ощущалась спешка. Я увидел в его глазах страх. С трудом я встал с кровати и преградил ему путь.
— Что происходит? — спросил я.
Он попытался прошмыгнуть мимо.
— У меня нет на это времени! — прорычал я, опустив руку ему на плечо, однако медик стряхнул ее.
Я применил один из захватов, которому научился во время базовой гвардейской подготовки. За долгие годы мне не раз приходилось им пользоваться. Даже в ослабленном состоянии я смог удержать медика на месте. Судя по гримасе на его лице, попытки высвободиться из захвата причиняли ему сильную боль.
— Если будешь дергаться, то либо сломаешь себе руку, либо вывихнешь плечо. Я могу сделать это и сам.
Медик прислушался к моим словам, хоть им и понадобилось несколько секунд, чтобы попасть из ушей в мозг. Он перестал сопротивляться.
— Спасибо, — сказал я. — А теперь коротко и по сути — что происходит?
— Зазвучала сирена.
— Знаю. Слышал. Почему она зазвучала?
— Я не знаю.
— А как считаешь?
— Ходят слухи об армии еретиков на улицах Нифльгарда. О новой болезни. Я слышу их целый день.
Нет смысла интересоваться, почему мне никто не рассказал. В подобных заведениях пациентам ничего не рассказывают. Я отпустил его, и медик бросился прочь, бросая на меня через плечо злобные испуганные взгляды. Он не привык к тому, чтобы ему заламывали руки. Он не продержался бы и минуты на улицах улья, в котором я вырос.
Я подошел к стене, где следовало храниться аварийным противогазам. Ящики оказались открытыми и, конечно, пустыми. Полагаю, их давным-давно отправили на передовую. Либо украли и толкнули на черном рынке.
Можно самостоятельно изготовить дыхательную маску от определенных видов газа из простыни, смоченной в собственной моче. Не спрашивайте, почему этот метод работает, но это так. Я стянул с кровати простыню и на всякий случай порвал ее на полоски. Будь у меня дистиллятор, я бы перегнал немного мочи, но его под рукой не завалялось. Какое-то время я стоял, пытаясь понять, что происходит. Нужно узнать больше. Если еретики действительно прорвались, Махариусу придется либо контратаковать, либо отводить солдат в космический порт для эвакуации.
Мне требовались одежда, снаряжение, оружие и боеприпасы. В госпитале я этого не найду. Может, удастся разжиться скальпелями или хирургической цепной пилой, однако это лишь самый необходимый минимум. Но лучше, чем вовсе ничего.
Я чувствовал себя сильнее. Приток адреналина оказывал подобное воздействие. Одну минуту ты ощущаешь себя слабым, будто новорожденный котенок, однако, едва твоя жизнь оказывается в опасности, обнаруживаешь, что при необходимости сможешь одолеть и орка. Я двинулся мимо кровати, на которой лежало накрытое грязной белой простыней тело. Вот бедный фраккер, подумал я. И вдруг меня за запястье схватила чья-то холодная белая рука.
Я рефлекторно рубанул свободной рукой, разорвав хватку, и отпрянул назад. В этот момент тело под простыней село. Если это шутка, подумал я, то она крайне несвоевременна и неудачна.
Однако это была не шутка.
Простыня упала, и я увидел мертвеца. Его кожа была серой, но не из-за болезни, а из-за трупного окоченения. Это был цвет фарша из перемолотых костей и хрящей в далеком пищевом мануфакторуме. Глаза трупа были странного кроваво-красного цвета, в их глубине теплились зеленоватые огоньки. Тело шевельнулось, и из его ноздрей и краешка рта потекли струйки гноя.
Покойник издавал сипящие и хрипящие звуки, не потому, что дышал, а из-за того, что его движения сдавливали легкие, а те, в свою очередь, выталкивали скопившуюся мокроту.
Но сильнее всего ощущался запах. Казалось, каждый ложный выдох извергал изнутри смрад гниющего организма, гноя, слизи и разлагающихся внутренностей. От поднявшейся вони сворачивало живот и болело сердце, и у меня не было под рукой противогаза. Один лишь запах парализовал меня на мгновение, потребовавшееся мертвецу, чтобы подняться с койки и схватить меня. Говорят, ногти продолжают расти после смерти, и труп глубоко впился ими мне в кожу. Я вскрикнул от боли и ответил так, как когда-то давно научился на Велиале.
Я пнул меж ног. Движения мертвеца были медлительными и неуклюжими, и он даже не попытался увернуться. Впрочем, удар ничего не дал. Труп не чувствовал боли. Я размазал его яички в желе, однако никакой реакции не последовало. Он притягивал меня все ближе и ближе к своему вонючему рту, к оскаленным зубам, готовым впиться в меня. На лице трупа застыл тотальный, всепожирающий голод.
Я провел руки внутрь его хватки, так что мои предплечья оказались между его локтей. Он был силен, но своим движением я разорвал его хватку и откинул руки в стороны, пусть и ценой оставленных под его ногтями кусочков кожи. Я сорвал лежавшую на койке простыню, набросил ее на голову мертвеца и бросился бежать. Нет никакого смысла стоять и драться с существом, не испытывающим боли, особенно когда из-под покрывал начали подниматься и другие трупы, набрасываясь на живых.
Их было с десяток, но среди коек, забитых больными, умирающими и погруженными в лихорадочные сны, они вызвали панику, непропорциональную своему количеству. Многим происходящее могло казаться очередной гранью их кошмаров, покуда они не гибли от зубов ходячего мертвеца, впивавшихся им в яремную вену.
Нужно найти оружие, любое оружие. Я заметил валявшегося адепта-медика, на груди которого сидел труп, грызя горло и вырывая внутренности окровавленными пальцами. На стоявшей рядом тележке лежали медицинские инструменты, включая хирургическую цепную пилу.
Чтоб взять ее, требовалось приблизиться к пирующему мертвецу. Убедив себя, что он слишком занят, я бросился вперед. Мое движение отвлекло покойника от еды. Он поднял на меня красные глаза, и внутри них я увидел сеточку крошечных лопнувших капилляров. По его щекам катились кровавые слезы, а из носа и по подбородку текла струйка, напоминающая след демона-слизня. Существо с шипением извергло из себя смрадный воздух. Вокруг него заклубились мухи. Они взялись как будто из ниоткуда, а скорее всего, расплодились в мертвой плоти.
Я схватил цепную пилу. Мне не удалось сразу же отыскать руну активации, поэтому я просто ударил ею, погрузив зазубренные зубья в лоб мертвеца. Они впились очень глубоко, расплескав кусочки мозга и внутренней жидкости, но мертвец продолжал идти, протягивая ко мне руки.
Наконец я нашел на рукоятке руну активации и выпалил основной технический кант, вызубренный наизусть во время службы на «Гибельном клинке» много лет назад. Благословение Императора, инструмент взревел, оживая, и во все стороны полетели брызги крови и осколки кости.
