Помещение было битком набито людьми в форме, пьющими грог, пиво и коричневый эль. Сотни солдат сидели за длинными столами, держа в руках кружки и болтая на языках родных миров. Антон, Иван и я ничем от них не отличались. Мы говорили на велиальском улейном диалекте, хотя в последние годы общались на нем все реже и реже. Большинство из гвардейцев Махариуса были родом из его мира или отбирались из других полков, если как-то отличились в Крестовом походе. И все же было приятно иногда поговорить на старом языке, потравить старые шутки и вспомнить мир, который никто из нас не видел вот уже тридцать лет и, скорее всего, не увидит больше никогда. Временами хотелось вспомнить молодость, когда жизнь казалась намного проще.
Мы присели за угловой столик, и официантка принесла нам местное пиво — насыщенно-темный напиток, чуть шипящий на языке, словно в него или в воду, на которой его варили, добавили какие-то химикаты. Я поднял кружку и произнес тост за мануфакторумы шестеренок на Велиале и всех, кто в них горбатился, и Антон с Иваном эхом повторили за мной. Мы плеснули на столик немного выпивки в память обо всех, кто погиб рядом с нами на Локи. Не знаю, откуда появилась эта традиция, но она приобретала все больше смысла. На своем веку мы повидали немало смертей товарищей, и казалось уместным как-то отметить их кончину, пусть и таким незначительным способом.
Я огляделся по сторонам, сквозь клубы дыма палочек лхо и паров сомы. Вокруг меня сидели солдаты. У большинства вид был понурый. Я заметил, что многие украдкой бросают на нас взгляды. Один или двое тыкали в нас пальцем и хихикали. Тогда я не обратил на это внимания. Во время застолий неизменно находится пара-тройка людей, ведущих себя по-идиотски.
— Помните, как мы нашли капрала Гесса, дрыхнувшего под нашей «Старой десяткой»? — говорил Иван. — Вот уж кто умел поспать в любых обстоятельствах.
— Ценный навык для солдата, — ответил я, отпив еще пива.
Оно зашипело на языке. Я заметил, как один парень взглянул на меня, ткнул товарища в бок и рассмеялся. На нем была форма, в изобилии украшенная лампасами. Пуговицы на богато расшитом пальто выглядели так, словно были из чистого золота. Скорее всего, это была просто позолота, однако некоторые солдаты предпочитали носить свое богатство на себе. Так оно легко транспортировалось и бросалось в глаза. Хотя, по моему мнению, тем самым ты только делал себя лакомой мишенью для воров.
— Не настолько ценный, как умение пить, — сказал Антон. — Умение удержать выпитое в себе — талант, достойный уважения.
— Ты говоришь с человеком, который пытался перепить Космического Волка, — сказал Иван.
Вот уж о чем эта парочка никогда не позволит мне забыть.
— Я героически выстоял, — ответил я.
— Я прекрасно помню, как на следующий день ты «геройствовал» в старый шлем.
— Какое неприкрытое искажение фактов, — произнес я.
— Верно, — согласился Иван. — Никакого шлема не было. Там было ведро.
— Вы оба просто завидуете моей молодецкой удали, — сказал я, сделав большой глоток из кружки, — которая вызвала уважение даже у космических десантников.
Я лишь немного преувеличил, ибо их не было на том банкете, где я по своей глупости принял напиток от Ульрика Грозного Клыка из Космических Волков. Я мог вешать им какую угодно лапшу, лишь бы держаться в рамках правдоподобия.
— Как думаете, мы еще когда-то увидим космических десантников? — спросил Антон. Внезапно он вновь стал молодым парнем, готовым покинуть родную планету и встретить легендарных героев Империума.
— Мы встречались с ними уже больше раз, чем другим гвардейцам выпадет за всю жизнь.
— За десять жизней, — поправил меня Иван.
— За тысячу, — добавил Антон, не желая отставать от нас, и стукнул кружкой по столу, чтоб подчеркнуть свои слова.
Часть пива выплеснулась наружу, потекла по столу и закапала на начищенные до блеска сапоги сидящего рядом солдата.
Хотя сказать «высящегося рядом» будет вернее. Он был огромным, размерами почти не уступающим огрину, с широкими моржовыми усами и лысой головой. У него были длинные бакенбарды, краснощекое лицо и крошечные фарфорово-синие глазки, которые слегка безумно глядели на мир. За ним сидели еще один парень и его приятель, что смеялись над нами ранее. Еще дальше расположилась группа солдат в такой же вычурной и расшитой золотыми галунами форме.
— Смотри, что делаешь, — пробасил усатый здоровяк на имперском готике с акцентом.
Антон окинул его взглядом:
— Что ты сказал?
— Я сказал: «Смотри, что делаешь».
Антон взглянул на меня, затем обратно на великана. Невольно я заметил, что его руки не уступают моему бедру, а кулаки величиной с небольшие гроксовые голяшки.
— Можешь повторить? — переспросил Антон, приставив ладонь к уху. — А то не пойму ни слова из-за твоего кретинского акцента.
Естественно, он употребил не эпитет «кретинский», а его велиальский эквивалент, но, хотя сержант и не понял самого слова, он определенно догадался о его смысле.
— Ты мне не нравишься, зеленый мундир, и мне не нравятся твои манеры! — громыхнул его голос, прорвавшись сквозь фоновый гул.
В нашу сторону обернулись головы. Несколько человек ухмыльнулись. Кто-то захрустел костяшками. Людей из полка здоровяка было куда больше, чем из нашего.
— Кому нужны проблемы? — сказал Иван своим обычно ровным и лишенным эмоций голосом. Вида острых металлических зубов оказалось достаточно, чтобы все разом затихли.
— Боитесь, что мы надерем вам зад? — бросил скалившийся парень. — Как те еретики на Локи?
Кинув на него взгляд, я понял, что изнываю от желания разбить ему физиономию.
— Как мило, что ты захватил с собой двадцать друзей, — сказал Антон. — Крысы всегда храбрее стаей.
Смех оборвался, и его лицо вспыхнуло яростной ненавистью. Этот парень был из тех, кто всегда нарывался на неприятности.
— Я тебя не боюсь, — прошипел он.
— Конечно, нет, — ответил Антон. — Поэтому ты привел с собой дуболома, за которого можешь спрятаться, пока треплешь языком.
Это было дельное замечание, после которого конфликт мог погаснуть, если бы Антон не удержался от того, чтобы добавить:
— Он кажется достаточно тупым, чтобы позволять это.
— И не он один, — произнес я.
К несчастью, великан услышал меня.
— Что ты вякнул? — спросил сержант. Судя по его тону, вряд ли он счел мои слова за комплимент.
Вдруг я заметил за его спиной группу приближающихся людей в зеленой форме. Судя по золотистой коже, они были выходцами из родного мира Махариуса. Солдат было не так много, как наших новых друзей, однако чаши весов немного уравнялись.
Я глубоко вдохнул и подумал о том, что вижу. Никто, совсем никто, не лез с нами в драку с тех самых пор, как мы надели зеленые мундиры. Пару раз мы сами ввязывались в потасовку, но всегда без единого признака неуважения к личной гвардии лорда верховного командующего. Теперь все было иначе, и это открыло мне глаза на то, как сильно закатилась звезда Махариуса.
