— Я ничего такого не имела в виду.
— Там действительно все иначе, — согласилась Анна. — Темнее, мрачнее. Богачи, которые приходят в Святого Оберона, даже не представляют, каково там.
Ее слова повисли в воздухе, намекая, что речь шла не только о богачах.
— Всегда одно и то же, — сказал Антон. — Чем выше по улью, тем гнуснее становятся люди.
Этими словами он заработал злые взгляды остальных сестер. Но Антона это ничуть не волновало. Его вообще никогда особенно не волновало, что думают другие люди.
Катрина, уставившись на стол, произнесла:
— Нужно ли говорить об этом? Есть куда больше интересных тем. Я никогда не покидала улей, не говоря уже о планете, как и ты, Янис, или Анна. А вы — да. Каково там?
— Опасно, — начал Антон. — Похоже, в тех чертовых местах полно людей, которые почему-то хотят прикончить тебя.
Иван бросил на него мрачный взгляд:
— Оно и понятно. При виде тебя у меня руки так и тянутся к лазгану.
— Обхохочешься!
Попытка Катрины сменить тему разговора и выпивка сделали свое дело. Мы рассказали им о кампаниях, в которых принимали участие, — на Юрасике, Илии, Люцифере… О нашей теперешней службе мы не распространялись, хотя, будь девушки шпионками, они сумели бы многое почерпнуть из наших историй о былых временах и битвах. Но не похоже, что они были шпионками, хотя наверняка мы знать не могли. Как же мало я тогда понимал…
— Расскажите об Ангеле Огня, — попросил Новичок.
Я нахмурился. Мне показалось, что он интересовался Ангелом Огня куда больше, чем следует. Он был прилежным и любознательным парнем с пытливым складом ума, а это была первая кампания и первый раз, когда он оказался на чужом мире. Его интересовало все — думаю, окажись я на его месте, то вел бы себя так же. Мои друзья уже здорово набрались, и я знал, о чем они думают, поэтому сосредоточил внимание на девушках, спрашивая себя, каким же будет их ответ.
Наблюдать за ними было любопытно. У Анны и Янис были обычные смиренные взгляды верующих. Лутцка казалась безразличной, испытывая куда больший интерес к выпивке, чем к нам. Катрина как будто злилась и смотрела куда-то вдаль, закусывая нижнюю губу и хмурясь. Мне стало интересно, о чем она думает, и я спросил ее. В ответ она только покачала головой и разозлилась еще больше, а затем встала и быстро направилась в дамскую комнату. Антон бросил на меня раздраженный взгляд, словно я сделал что-то плохое.
— Что это было? — спросил он в пустоту.
Остальные девушки выглядели смущенными и немного напуганными.
— Сыны Пламени сожгли ее брата, — наконец ответила Янис.
— Судя по тем клеткам, не его одного, — сказал Антон с привычным для него тактом.
— Это случается не так уж часто, — заметила Янис.
— Похоже, людей здесь сжигают тысячами, — сказал Антон.
— А что такое тысячи или десятки тысяч в многомиллионном улье?
— Для сожженных тысяч это очень важно, — сказал я.
— Это учит других уважать Ангела, — заговорила Анна. — Нужно быть твердым, чтобы держать улей под контролем.
Мне послышался в ее словах намек на то, что мы обращаемся с местными слишком мягко. Наверное, она чувствовала, что вожжи начали выскальзывать у нас из рук.
— Так брата Катрины научили уважению? — спросил я.
— Спроси у нее, — сказал она, не реагируя на агрессию в моем голосе. Наверное, я перебрал с выпивкой. — Это не мое дело. Я здесь новенькая.
— Я скажу тебе, — произнесла Лутцка. — Их сжигают ради их же блага.
Все взгляды обратились на нее. Девушка казалась несколько смущенной, но затем взяла себя в руки и сказала:
— Это правда.
— Не удосужишься объяснить? — спросил я.
— Ты не очень вежливо себя ведешь, — сказала Анна.
— Потому что хочу объяснений?
— Потому что у тебя скверные манеры.
— И все же мне хотелось бы узнать, как можно сжечь кого-то ради его же блага. Зовите меня отступником, но я не понимаю сути.
— Их души отправляются к Ангелу, — сказала Лутцка. В ее глазах появилось мечтательное выражение, которое иногда можно заметить у истинно верующих людей во время молитвы. — Пламя очищает их от грехов, и они присоединяются к его хору чистыми и свободными от уз плоти.
— Сомневаюсь, что к тому времени у них остается хоть какая-то плоть, — заметил я.
— Смейся, если угодно, но так говорится в писаниях.
Новичок потер глаза и сказал:
— Говорят, псайкеров отправляют на Черных кораблях к Императору. Может, это одно и то же?
— Не стоит приравнивать Императора к Ангелу Огня, — предупредил Антон. В его голосе чувствовалась ярость. Наверное, виновата выпивка.
— Почему? Говорят, Ангел Огня стоит по правую руку от него, — сказала Лутцка.
Остальные девушки закивали.
— Так говорят только на этой планете, — возразил Иван. — Будь это правдой, мы бы услышали об этом на Велиале и во всех остальных мирах.
— А откуда ты знаешь, что это не так? — Анна стала раздраженной, когда ее веру поставили под вопрос. — Ты посетил каждый мир в Галактике?
Честные слова. За столом воцарилось молчание. Похоже, она зашла слишком далеко. Ее могли арестовать за попытку подорвать боевой дух. Если строго следовать правилам, нам следовало задержать ее и доставить на суд.
Девушки посмотрели на нас. Некоторые отодвинулись, словно пытаясь оставить между собой и Анной как можно больше места, но в то же время на их лицах читалось одобрение. Анна высказала то, о чем думала каждая из них, но не решалась сказать. Возможно, она просто пыталась соответствовать, ведь она попала в новую компанию и хотела завести друзей. Девушка не понимала, что я мог застрелить ее.
Антон и Иван посмотрели на меня. Они прекрасно понимали, что все могло закончиться самым печальным образом.
— Нет, не были, но тут мы правы, — отрезал я и уперся в нее тяжелым взглядом, надеясь, что она поймет намек, поймет, что сейчас делает. — Уверен, в глубине души ты сама понимаешь, что это так.
Она продолжала вызывающе смотреть на меня. Я внутренне выругался. Она была настолько пьяной и упрямой, что не понимала происходящего. Я не сводил с нее взгляда, пока она наконец медленно не потупила взор. Ее лицо залилось румянцем.
— Ты прав, — признала она. Ее пальцы теребили небольшую иконку Ангела Огня, висящую между ее грудей.
Следующим утром я поднялся и принялся натягивать форму. Анна зашевелилась в кровати рядом со мной. Ее волосы были всклокоченными, глаза — еще сонными. Она казалась такой милой. Какой-то миг ее лицо оставалось холодным, но затем она улыбнулась и чудесным образом просветлела.
