Инквизитор Дрейк кивнул. Очевидно, инквизиторы проходили не только теоретическую подготовку.
— От меня ни на шаг. Если окажетесь на расстоянии вытянутой руки, то выйдете из радиуса защиты.
Мы старались держаться поближе к инквизитору, как будто понимали, о чем он говорил. Никому из нас не нравилось полагаться на псайкерские силы, пусть даже ими обладал сам инквизитор.
Мы осторожно двинулись по склону улья, высматривая предсказательные устройства, минные поля и остальное, с чем можно столкнуться у военного аэродрома в военное время.
Если здесь и были минные поля, никто их не заметил. С каждым шагом мое напряжение росло. Махариус подвел нас к точке между двумя сторожевыми башнями. Острым взглядом он оглядел дорогу впереди и сзади, и я понял, что он высматривает часовых, которые патрулировали открытое пространство. Я никого не видел, но это не значило, что их нет. Возможно, они стояли и курили за одним из столбов, которые поддерживали колючую проволоку, или уже заметили нас и поджидали с оружием наготове, чтобы открыть огонь, едва мы окажемся в пределах дальности стрельбы. Поразительно, о чем начинаешь думать в подобной ситуации.
Мы дошли до проволочного заграждения и заняли позиции, чтобы прикрыть Махариуса, если к нам кто-то приблизится. Генерал рубанул цепным мечом по колючей проволоке, а затем на миг остановился, прислушиваясь.
Если сигнал тревоги включился, мы его не слышали, но это еще ничего не значило. Где-то, возможно в далеком командном бункере, вспыхнул красный свет и заорала сирена.
Махариус жестом приказал Антону идти первым. Антон так и сделал, за ним последовали остальные, пока на дальней стороне заграждения не остались я и Махариус. Я махнул ему рукой, словно услужливый джентльмен у дверей клуба на верхних уровнях улья. Махариус ухмыльнулся и шагнул внутрь, я в последний раз оглянулся, чтобы убедиться, что за нами никто не следит, и последовал за ним.
Мы направились через пласкритовую площадку к самолетам, которые уже приглядел Махариус. Это были небольшие модели местного транспорта, раньше мне не попадавшиеся. Они были бронированными, с орудийными башенками, которые могли сильно нам пригодиться, если, конечно, в них сейчас не сидел никто, готовый дать по нам очередь. Все шло уж слишком хорошо. На секунду я подумал, что нас до сих пор берегла удача Махариуса или Благословение Императора. Как обычно, иллюзию разрушил Иван, показав, что на самом деле мои чаяния оказались беспочвенными.
— Осторожно, — произнес он, стволом лазгана указав на бункеры управления взлетно-посадочной полосой.
Я тут же понял, что он имеет в виду. Из центрального бункера появилось несколько машин, которые на полном ходу помчались к нам. Наверное, включилась сигнализация или кто-то заметил нас и вызвал охрану. Похоже, нам придется сражаться, а в этом бою мы вряд ли сможем победить.
— Бежим! — крикнул Махариус и бросился к ближайшему самолету.
Не думаю, что когда-либо преодолевал расстояние быстрее, чем тогда. Наверное, с другими дело обстояло так же. Самолет окружал наземный экипаж. Они проверяли системы и готовили машину к вылету. Один из них заметил нас и предупреждающе вскрикнул. Антон не стал ждать, что случится дальше. Он просто нажал спусковой крючок лазгана и сбил человека с ног.
Сзади все громче слышался рев двигателей, и, оглянувшись, я увидел, что машины почти догнали нас. Я прицелился из дробовика в один из внедорожников. Выстрел разорвал колесо, и машина со скрежетом врезалась в другой джип.
Люди в машинах закричали. Другие открыли по нам огонь. Мы продолжили бежать к самолету, на ходу расстреливая членов экипажа, хотя они были даже не вооружены. Никому из нас не хотелось, чтобы кто-то из них успел забраться внутрь и выключить машину или даже попытаться взлететь прежде, чем мы успели бы добраться до нее. Вдалеке ревели сирены, я заметил, как к нам приближаются фары других машин.
Мы оказались уже в тени самолета, когда внедорожники затормозили и из них выскочили вооруженные люди. Я насчитал по меньшей мере двадцать человек, все в форме местных сил обороны. Один из них был жрецом Ангела Огня. Я подозревал, что они находились только в значимых, стратегически важных местах, следя за местными солдатами так же, как комиссары присматривали за нами. При виде еретика в красной одежде мое сердце екнуло.
Сигнал тревоги ревел на полную мощь. Если нам не удастся улететь на этом самолете, то мы наверняка отсюда уже не выберемся.
Махариус запрыгнул на борт вместе с инквизитором, остальные бежали за ними по трапу. На земле остались только я и Заместитель. Я перезарядил дробовик, прицелился в жреца и нажал спусковой крючок. Он заметил мои движения и поднял руки в жесте, который, я нисколько не сомневался, обладал загадочным мистическим значением. Он так и не успел завершить этот жест, прежде чем что-то оторвало ему голову. Оглянувшись, я увидел Анну с огромным оружием в руках.
Что бы ни защищало еретических псайкеров от лазерных лучей, оно явно не могло выстоять против крупнокалиберной, должным образом освященной пушки.
Часовые подходили все ближе. Я отстреливался и пятился по трапу в хвостовой части самолета. Он вибрировал под ногами, пока лазерные лучи плавили металл. Запах живо напомнил мне мастерские факторума с их литейными и священными сварочными установками.
Самолет начал двигаться, идя на взлет с еще открытым отсеком. Я отшатнулся и почувствовал, как дробовик выскальзывает из рук. Я крепче схватился за него, а затем твердая рука вцепилась мне в плечо и дернула так сильно, что я едва не упал навзничь. Заместитель поймал меня и втащил внутрь.
Как обычно, он не обращал внимания на выстрелы врагов, будто их попросту не существовало. На этот раз один луч все же попал в него, опалив одежду и оставив на коже ожог. Он тихо застонал, но продолжал затаскивать меня, пока я сам карабкался вверх, как мог. А затем погрузочный трап начал подниматься и под действием гидравлической системы нас обоих отбросило в отсек.
Я услышал странные звуки, когда самолет задребезжал, идя на взлет, — шипение плавящейся краски и металла там, где лазерный огонь бил по корпусу. Хуже этого был только металлический стук какого-то тяжелого оружия. Корпус начал сминаться, словно по нему бил кувалдой огрин. Появились первые вмятины, и самолет затрясся в воздухе, словно мощь выстрелов сбивала его с курса.
Я лежал на полу, тяжело дыша и стараясь успокоиться. Меньше всего я любил сидеть в танке, когда тот находился под обстрелом, но, оказавшись в подобной ситуации в самолете, я вообще едва не обделался со страху.
Невзирая на беспрестанную дрожь самолета, я заставил себя подняться. По отсеку эхом разнесся крик, и я торопливо оглянулся, пытаясь понять причину паники. Оказалось, это просто Антон кричал от безумной радости, словно от быстрой езды в детстве. Я переборол желание наподдать ему и повернулся к Заместителю.
Я хотел осмотреть его рану, но он уже стянул с себя офицерский китель и проверял опаленную кожу. Рана выглядела довольно плохо. Она расцвела волдырем, который распух и треснул, открыв влажную болезненную кожу под ним. Я принялся рыться в аптечке возле погрузочной рампы. За пару секунд я нашел то, что искал, и распылил над поврежденной кожей синтеплоть. Она обволокла рану, наполненную пузырьками воздуха, и та стала похожа на огромную бородавку. Синтеплоть защитит кожу до тех пор, пока та не заживет. Заместитель благодарно кивнул, затем сел в кресло и пристегнулся.
