В археологии гипердиффузионистские аргументы все еще появились в псевдонаучной литературе. К примеру, можно назвать египтоцентрические теории Элиота Смита и В.Дж. Перри, принадлежащих к «манчестерской школе», по утверждению которой все основные изобретения были сделаны древними египтянами, избранными людьми, а затем передавались из страны в страну посредством миграции и путешествий. Результатом таких идей стало поветрие приписывать египетское происхождение как азиатским культурам, так и цивилизациям Нового Света Центральной и Южной Америк. Школа Элиота Смита не признавала ни за какими нациями, кроме египетской, каких-либо способностей к открытиям и изобретениям. Таким образом, любая культура выше «варварской» приписывалась влиянию египтян. Любое общество, практиковавшее мумификацию, должно было развиваться под воздействием египтян, даже те, которые были обнаружены в южных морях. Школа Элиота Смита дошла до утверждения, что сложное тотемистическое общество аборигенов Австралии возникло в результате их посещения египетскими «детьми солнца», которые прибыли туда примерно в –3000 в поисках золота. Интересно отметить, что Пьяцци Смит был воспитан в атмосфере аналогичных идей, пропагандируемых британским знатоком древностей Кингзборо, автором 9-томной работы «Древности Мексики» (1831), которого обуревала мысль о том, что Новый Свет посещали представители Старого Света еще до того, как Колумб поднял свои паруса. Отец Пьяцци Смита, вице-адмирал Смит, был ярым сторонником идей Кингзборо. С детства Пьяцци находился под сильным влиянием своего отца, в доме которого царила интеллектуальная атмосфера преклонения перед культурой Древнего Египта.
Пьяцци Смит не был основателем теории пирамид – «Библия в камне», а только ее разработчиком. Главным ее отцом-основателем был Джон Тейлор, эксцентричный лондонский издатель, который никогда не был в Египте, но выразил свои идеи в книге, озаглавленной «Великая пирамида: кто и зачем построил ее?». Тейлор считал, что Великая пирамида являлась частью плана Бога, так как, предположительно, в ее громадный дизайн были заложены всевозможные математические истины. Наиболее известной из этих скрытых истин было значение π: если разделить высоту монумента на два размера основания, мы получим значение приблизительно равное π. Одной из главных единиц измерения Смита стал так называемый пирамидальный дюйм, который, по его заявлению, равнялся одной 500-миллионной части полярного диаметра Земли. Остальные измерения пирамиды включали различные внутренние проходы, символизирующие различные периоды истории Земли, измеренные от даты построения пирамиды, которую, основываясь на астрономических данных, Смит определил как –2170, однако до сих пор ни один египтолог не согласился с такой ранней датой ее строительства.
Другое, основанное на предположительных астрономических свидетельствах, исследование пирамид провел в XIX веке Ричард Проктор в своих работах «Мифы и чудеса астрономии» (1878) и «Великая пирамида» (1883). Хотя он и не признавал полностью теории пирамид Пьяцци Смита, он вместе с тем считал, что нет сомнений в том, что по крайней мере одно из назначений Великой пирамиды было астрономическим.
Астрономические идеи получили свое дальнейшее развитие в работах нескольких французских ученых, в частности Чарльза Френсиса Дюпуа (1742 – 1809), который помогал в подготовке экспедиции Наполеона для изучения Верхнего Египта. Дюпуа и другие считали, что египетская астрономическая наука, с которой, по их мнению, были связаны пирамиды, похожа на сказку. Но когда Шампольону удалось прочитать египетские иероглифы, это оказалось маловероятным. Жан Баптист Бье (1774 – 1862) – еще один наполеоновский французский ученый – также выдвинул несколько идей о звездных ориентировках. По мнению Бье, каково бы ни было главное назначение Великой пирамиды, она также служила огромным гномоном для определения равноденствий. В 1853 году Мариет, великий французский энциклопедист, следуя инструкциям Бье, предположительно использовал Великую пирамиду для определения времени весеннего равноденствия в пределах 29 часов.
Следующий жареный факт в пирамидологию подбросил сэр Джон Хершель (1836), когда определил, что северный вход в Великую пирамиду был ориентирован на звезду Тубан (Alpha Draconis) примерно в –2160. Если бы Хершель знал, что за этим последует, то, наверное, молча проглотил бы эту свою идею. С моей точки зрения, начиная с Бье и Хершеля можно проследить все последующие культы мегалитических звездных ориентировок. По предположению Проктора, Тубан светит вниз в северный тоннель, когда проходит через нижний меридиан, но это еще не все. Было отмечено, что линия, перпендикулярная ориентированному на Тубан входу-проходу, представляла собой еще одну ориентировку на Альциону (эта Тельца, одну из звезд в Плеядах) примерно в то же время. Так образовался огромный клубок гиперспекуляций, в котором приняли участие несколько влиятельных астрономов, включая доктора Бруннова, королевского астронома Ирландии. Следующим пропагандистом этих теорий пирамид стал Персиваль Лоуэлл, один из первооткрывателей существования «марсианских каналов», в конечном итоге дискредитированных после полетов «Маринера» (США) в 1960-х годах.
Сам же Проктор глубоко верил в то, что Великая пирамида использовалась как астрономическая обсерватория. По его теории, направленный на север тоннель служил для определения истинного севера и юга во время строительства пирамиды. Большая часть его доводов основывалась на том предположении, что древние египтяне намеренно расположили пирамиду точно на ширине 30° N. Ее фактическое положение – 29°58'51''. Рефракционная ошибка при использовании метода Полярной звезды сместила бы пирамиду к северу от 30° параллели, или к югу, если для ее ориентирования использовать альтернативный метод с учетом теней Солнца. В своих рассуждениях (1878) Проктор также резюмировал и другие возможные теории пирамид. Сам он не поддерживал теорию усыпальницы и отбрасывал такие идеи, которые даже в его время казались невероятными, а именно: идею о том, что пирамиды могли служить защитным сооружением от песков Великой пустыни или использоваться как зернохранилища (подобно тем, которые были построены по приказу Джозефа), или местом спасения во время обширных разливов Нила. И все же Джон Гривз, профессор астрономии Оксфорда, первый астроном, занявшийся мегалитологией и написавший «Пирамидографию» (1646), ни капли не сомневался в их истинном назначении и признавал, что они были задуманы как гробницы. Он разумно отбросил теорию зернохранилищ, модную ранее. Даже в дни Гривза различные теории астрономической обсерватории свободно обсуждались повсюду. Сам же Гривз отмечал: «...Никак нельзя согласиться с тем, что эти пирамиды были созданы как обсерватории (по свидетельствам древних, как я доказывал ранее, они были предназначены для использования в качестве усыпальниц)... Я также не могу понять, зачем жрецам с такими трудностями нужно было взбираться наверх, когда внизу они с большей простотой и большей точностью могли производить наблюдения из своих собственных обиталищ в скалах, на которых были потом возведены пирамиды...»
Однако идеи Тейлора, Смита, Проктора и других, кто поддерживал астрономическое назначение пирамид, продолжали жить в псевдонаучной литературе. Вместе с тем не следует отрицать, что древние египтяне проявляли огромный интерес к звездам, особенно к северным. В Текстах пирамид говорится, что фараон превращался в звезду, а также в Солнце, когда возносился на небо после смерти для того, чтобы воссоединиться с богами. Большая Медведица, известная как Передняя Нога Быка и «Нетленная», была весьма важным созвездием. Также были весьма почитаемы северные приполярные регионы. В Текстах пирамид говорится, что целью усопшего был район Дат, расположенный в северной части небес. Тот, кто присоединялся к приполярным созвездиям (видимым на протяжении года каждой ночью), будет жить вечно. Дом фараона на небе никогда не разрушится, и в Книге мертвых мы читаем, что сами звезды помогают усопшему человеку добраться до Нут, великой богини небес, которая распростерла свои объятия, чтобы принять его.
