Чем обусловлена такая перемена во вкусах и символике? Можно ли связать ее с потрясениями, происходящими в это время в обществе, породившем куртуазный универсум? Отношения между трубадуром и меценатом, построенные на жестких иерархических принципах, постепенно становятся более свободными; придворная культура, чувствительная к любым переменам, тотчас берет эти перемены себе на вооружение. Трубадур становится первовестником перемен; странствуя из конца в конец по югу Франции, он «носит на себе» новую цветовую систему, в соответствии с которой краски теперь располагаются в новой последовательности: синий вытесняет красный, а желтый и зеленый, проскользнув в хроматический ряд, обогащаются необходимыми полутонами; изменения в палитре отражают изменения, происходящие в обществе, в его социальной организации. Иерархия, эта организующая сила общества, постепенно становится менее жесткой: появляются промежуточные социальные слои. То же можно сказать и об иерархии цветов, где в составе цветовой гаммы начинают появляться полутона. Цветовая иерархия функционирует подобно опознавательному коду; такой код необходим, ибо с его помощью иерархия социальная находит свое отражение в иерархии парадного костюма, символики, иконографии (витражи, эмали, миниатюры) и геральдики.
Волосы и борода
Почти до 1140 года мужчины бреют лица и коротко стригут волосы; длинные волосы — привилегия женщин. В XII веке в моду входит борода, однако Церковь яростно ополчается на нее, равно как и на длинные волосы у мужчин: она обвиняет их в женоподобии и в стремлении походить на волосатых сарацин. Однако, несмотря на протесты церковников, после 1150 года мужская шевелюра, равно как и одежда, значительно удлиняется. Мужчины носят волосы до плеч и завивают их; многие завивают заодно и бороду; длинные волосы часто собирают в хвост и завязывают их лентой на затылке. За бородой ухаживают особенно тщательно; не слишком длинную, но и не слишком короткую бороду расчесывают, делят на две части и формируют у каждой части заостренный кончик; иногда — верх утонченности! — бороду разбирают на пряди и перевивают их золотыми нитями. Однако мода на бороды пройдет уже к концу века.
Самый модный и любимый цвет волос — светлый; только блондинка может претендовать на звание красавицы. В XII веке женщины носят длинные волосы, изощряясь в изобретательности по части их укладки. Волосы можно поддержать с помощью серебряного или золотого обруча, завязать узлом на затылке, укрепив с помощью ленты или тонкого изукрашенного шнура. Можно заплести косы, перевив пряди золотыми нитями, с помощью специального железного приспособления (прообраза современных щипцов для завивки) можно накрутить кудри, сделать на лбу кудрявую челку. Многие женщины используют накладные волосы, например косы, которые спадают им на плечи и струятся дальше, до самой талии. В моду входят чепцы, меховые шапочки, шапочки из павлиньих перьев и шапероны — головные уборы, первоначально состоявшие из одного или двух кусков ткани, замысловато уложенных вокруг головы.
Она одета достойно, / На ней платье шелковое с глухим воротом. / Волосы у нее мягкие и белокурые, / изящно перевитые золотой нитью. / У нее приятное миловидное лицо, / В выражении коего нет ничего искусственного; / Разумеется, кожа лица ее отличается чистотой; […] Чтобы защитить себя от жаркого солнца, на голову она надела / Шапочку из павлиньих перьев, / А в руке она держит цветок
[204].
Замысловатые шапочки и чепцы не идут ни в какое сравнение с простыми платками, которыми покрывали голову и плечи в XI веке. В XII веке головные уборы становятся чрезвычайно сложными: в моду входят мягкие круглые шапероны и шапочки, головные повязки, а затем и остроконечные шапочки всевозможных фасонов, в том числе с валиками, и «рогатые» чепцы, превратившиеся в конце XV века в знаменитый остроконечный эннен, на конце которого, словно рыцарская орифламма, развевалась тончайшая вуаль.
Гребни того времени, экспонируемые в музеях, сделаны из оленьего рога, слоновой кости или из распиленного и отполированного самшита. Расписанные или резные, они имеют два типа зубьев: одни предназначены для распутывания волос, другие — чтобы гладко причесать их. Булавки из оленьего рога и металла дожили до наших дней, так же как и бритва и бритвенный тазик (последний появился в конце Средневековья). Зеркал — с ручками или без ручек — сохранилось мало; будучи предметом роскоши, ручное зеркало часто бывало вставлено в оправу из слоновой кости.
Фламенка и бани
Посетить бани означает проявить заботу о собственном теле, о его красоте. Для всех сословий бани являются непременным дополнением важнейших событий частной и общественной жизни, точнее, канунов этих событий или же дня, наступившего следом за долгожданным событием; к числу таких событий относятся: рождение, посвящение в рыцари, свадьба, выздоровление после родов.
Богатые имеют собственные ванны, однако большинство смертных, живущих в городах, посещают публичные бани. До XV века бани были смешанные, потом религиозные власти запретили совместные купания в банях мужчин и женщин. К банным помещениям относились теплая комната-предбанник, зал для помывки, ванны, а иногда и еще одна обогреваемая комната, где вымывшиеся отдыхали после банных процедур. В бане можно сделать эпиляцию, пройти курс лечения, дабы восстановить былые силы, утраченные во время крестовых походов. Для поддержания белизны кожи прислужница в бане очистит и смягчит ее пемзой. Белизна кожи, как и белокурые волосы, является составной частью канона женской красоты, воспеваемой поэтами. Однако в чести и собственно мытье. На миниатюрах можно видеть чаны, скрепленные железными обручами и выстланные внутри простыней, которые служат как для мытья, так и для стирки. Позднее такие чаны появятся в крестьянских домах.
Трубадуры любят описывать купание своей дамы; дама может купаться в быстрой реке, в пруду или в садовом водоеме; в последнем случае купание скрыто от посторонних глаз, ибо сад, примыкающий к неизменно великолепному дворцу, всегда обнесен высокой глухой стеной; впрочем, некоторые предпочитают воспевать даму, сидящую в собственной комнате за туалетным столиком:
«Пускай она лишь плоть, — восклицает Арнаут Даниэль в своей знаменитой секстине, — не душу / Отдаст, меня пустив себе под крышу!»
[205]
Купание открывает доступ к желанному обнаженному телу дамы, предмету эротических мечтаний возлюбленного. Созерцание этого тела доставляет чувственное наслаждение, оно символизирует радости веселого и теплого месяца мая, этой своеобразной прелюдией к любовным играм. Именно такое значение придает купанию Жербер де Монтрей, автор французского «Романа о Фиалке», написанного в первой четверти XIII века; для оживления повествования он включил в свой текст множество песен трубадуров. Фиалка — родимое пятно, имеющее форму и цвет этого весеннего цветка; пятно это замечает на груди у прекрасной дамы мужчина, который, спрятавшись за занавеской, наблюдает за ее купанием. Подсматривающий заключил пари с возлюбленным дамы: он утверждает, что сумеет пробить брешь в броне ее добродетели
[206]. Художник, выполнивший миниатюры к рукописи, хранящейся в настоящее время в Санкт-Петербурге
[207], позволяет ясно разглядеть фиалку на обнаженной груди дамы, устроившейся в ванне. В «Фламенке», самом прекрасном любовном романе, написанном на окситанском языке в XIII веке неизвестным автором, бани также становятся местом любовных свиданий. Для диалога влюбленного рыцаря, переодетого клириком, и прекрасной дамы создатель «Фламенки» использовал стихотворение трубадура Пейре Роджьера
[208]; диалог этот в романе происходит буквально под самым носом у ревнивого мужа дамы.
