— Мистер Вами, — приветствует меня Арчер, бросая сигарету и протягивая руку.
Я игнорирую ее — Паукар Вами не пожимает рук — и отрывисто бросаю:
— В восемьсот двенадцатый. Быстро. И без телохранителей.
Арчер хрипло втягивает воздух, потом кивает гвардейцам:
— Я сам его проведу наверх.
— Вы уверены, сэр? — спрашивает один из них. — Может, нам стоит тоже пройти, чтобы…
— Если я захочу убить его, вам даже вдесятером его не спасти, — бросаю я, потом направляюсь к лифтам впереди Арчера, который задерживается на несколько мгновений, умеряя пыл гвардейца, потом рысцой спешит за мной, успевая вскочить в лифт за долю секунды до того, как двери захлопываются.
Мы в молчании поднимаемся на восьмой этаж. Я быстрым шагом направляюсь к номеру, поскольку помню его расположение с давних пор. В номере 812 оставили умирать мою девушку, Николу Хорниак. Кроме того, в нем была убита моя бывшая жена Эллен.
— Когда ее нашли? — спрашиваю я.
— Меньше часа назад, — говорит Арчер, переходя на рысь, чтобы не отстать от меня. Он прибавил в весе с тех пор, как я видел его в последний раз. — Я немедленно позвонил мистеру Тассо — в этой комнате уже происходили разные истории, и я решил, что он захочет узнать об этом происшествии, — а он велел мне позвонить вам.
— Комната была заказана на кого-нибудь?
— Да, но… — Он замолкает.
— Говорите, — резко бросаю я.
— Она была заказана на имя Эла Джири, — произносит он быстро, — но я уверен, что он не имеет к этому никакого отношения. Я знаю Эла — он не такого сорта человек, чтобы…
— Понятно, — прерываю я.
Итак, они, кто бы они ни были, использовали мое имя.
Я смотрю на Терри Арчера. Он знаком со мной как с Элом Джири, но не узнает меня в обличье Паукара Вами. Я хочу, чтобы все так и оставалось.
— Я проверю Джири, — говорю я. — Если он невиновен, ему нечего бояться. Если — нет, разберусь с ним. — Арчер кивает, в его глазах застыл ужас. — И не вздумайте предупредить его!
— Клянусь, я не собираюсь этого делать!
Мы подходим к номеру 812, и Арчер вставляет золотую карточку в щель компьютерного замка. Дважды вспыхивает свет. Затем он вставляет в щель другую карточку — тоже золотую, но с красными полосками в левом верхнем углу.
— Я сделал двойную кодировку замка для полной безопасности, — самодовольно говорит Арчер.
Дверь отворяется, и мы заходим внутрь. Автоматически зажигается свет. Плоский экран телевизора на стене передает новости.
Добро пожаловать в «Скайлайт», мистер Джири. Надеюсь, вам здесь понравится.
На кровати лицом вниз лежит обнаженная женщина, поднятые над головой руки связаны, во рту кляп. Спина располосована на лоскутья, сквозь засохшую кровь вырисовывается грубо вырезанный круг, от края которого расходятся прямые линии, изображающие лучи солнца.
— Раньше было еще два подобных случая, — говорит Арчер, закрывая дверь. — Девять или десять лет назад две женщины были убиты точно таким же…
— Знаю, — обрываю я его, подхожу к кровати и изучаю пол в надежде найти улики. — Я хочу, чтобы комнату осмотрели. Женщину тоже. Полный осмотр. Вызовите Алекса Сайнса из Холодильника. Скажите ему, чтобы приехал немедленно. Я хочу, чтобы он докладывал мне лично.
— А как насчет мистера Тассо? — осведомляется Арчер.
— Если бы Тассо хотел заниматься этим делом сам, — рявкаю я, — он не стал бы посылать вас ко мне.
Арчер съеживается от моего тона и замолкает.
Я осторожно поворачиваю в сторону голову мертвой женщины и изучаю ее лицо, бесстрастно разглядывая знакомые контуры тела и отмечая, как умиротворенно она выглядит. Я готов побиться об заклад, что Сайнс найдет в ее крови сильные наркотики, когда будет делать вскрытие. Никто не умирает столь безмятежно после таких мучений. Ее должны были накачать наркотиками до полного беспамятства.
— Вы знаете эту женщину? — спрашиваю я Арчера, осторожно опуская ее голову.
Эл Джири хочет закрыть ей веки. Паукар Вами презрительно усмехается над таким приступом сентиментальности.
— Нет, — говорит он дрожащим голосом.
— А я знаю. — Встав, я снимаю резиновые перчатки и кладу их в карман. — Это Ама Ситува. — Я тихо вздыхаю, незаметно для Арчера, потом быстро выхожу, чтобы вернуться в ночь и поразмыслить, что, черт возьми, все это значит.
Глава четвертая
РАБОТА С ДОКУМЕНТАМИ
Ама Ситува. Аюмаркан. Пропала без вести десять лет назад.
Возвращается (как?) и оказывается убитой в «Скайлайте» (почему?) в номере 812. Не слишком густо. Никаких намеков, кто она такая и как жила. Может быть, имелась некая причина и она была убита вместо кого-то другого, кого я знал? И действительно ли эта женщина Ама Ситува? Я все еще не могу поверить в эту байку про воскрешение, хотя сомневаться все труднее. Она, скорее всего, лишь очень похожа на ту женщину, которую я помню. Искусный отвлекающий маневр.
В этом случае Сайнс сможет помочь. Он возьмет отпечатки пальцев, слепки зубов и анализ ДНК. Сравнит их с данными. Я уверен, что нет файлов по Аме Ситуве — виллаки провели скрупулезную работу по удалению всех следов Аюмарканов, но если это другая женщина, мы могли бы ее опознать.
Сидя у окна в своей маленькой гостиной и обдумывая различные вероятности и неожиданные повороты, я постепенно начинаю дремать. Мне снится номер 812 в гостинице «Скайлайт» и три убитые женщины — Никола Хорниак, Эллен Фрейзер и (пока не доказано другое) Ама Ситува. В своих снах я присутствую при убийствах, которые смешиваются в одну кошмарную сцену нескончаемой казни. Я стою в ногах кровати, к которой привязана Никола. Я слышу вопли Эллен. Она зовет меня по имени, и я вскакиваю, чтобы поспешить на помощь, но не могу пошевелиться. Огромная женщина — Валери Томас, одна из пешек виллаков, — отталкивает меня в сторону и смеется. Слепой священник обхватывает меня рукой и держит, пока Присцилла Вердю вырезает символ на спине Амы Ситувы — ее нож неправдоподобно огромен, а кровь неестественно красная. Она застывает лужей на полу, и я вижу отраженные в ней лица — Капак Райми, Леонора Шанкар, мое собственное. Нет, не мое… моего отца. Реальный Паукар Вами улыбается мне и бормочет: «Пора платить долги, Эл, мой мальчик».
Когда я пытаюсь придумать ответ, лицо Вами взрывается гейзером крови, которая забрызгивает стены и потолок. Кровь заливает и меня. Она горячая. Я кричу. И вот я уже лежу на кровати, а какой-то виллак кромсает мою спину на куски. Невыносимая боль. Он что-то напевает. Я пронзительно кричу. Никола, Эллен и Ама Ситува стоят полукругом передо мной, обнаженные, и занимаются любовью и смеются над моим несчастьем. Кромсание моей спины длится вечность.
— Плоть Снов, — поет священник, и женщины подпевают ему.
