Внутри у меня все каменеет — это не Томас. Стремительно прижимаю лицо к стеклу, отделяющему меня от водителя. Я могу видеть только половину его лица, но этого достаточно, чтобы я узнал его — это Адриан Арне, Аюмаркан. Он был моим шофером, когда я только начал работать на Кардинала. Он мертв уже десять лет. Тем не менее он здесь, широко улыбается и не выглядит ни на день старше.
— Адриан, — еле выговариваю я, с грохотом валясь на пол, когда он поворачивает на полной скорости.
— Скучали по мне, Капак? — спрашивает он насмешливо, держа руль двумя пальцами и не обращая внимания на проносящийся мимо транспорт.
— Но ты ведь умер! — с трудом вылавливаю я.
— Так же, как и вы, — парирует он.
— Что ты здесь делаешь? Чего ты хочешь?
Он заливается истерическим смехом:
— Хочу быть Джеймсом Дином
[1].
Он убирает пальцы с руля и жмет ногой на газ. Машина с ревом несется вперед, тошнотворно виляя то вправо, то влево.
— Мы сейчас разобьемся, — говорю я осторожно.
— Разве я выгляжу ненормальным? — громко смеется Адриан.
— Где ты был? Ты помнишь прошлое? Как ты…
— Слишком поздно! — кричит он, закрывая глаза руками. — Мы обречены!
Раздается оглушительный скрежет металла, когда мы влетаем во что-то твердое и кувыркаемся в воздухе. Мы ударяемся о землю, и мир взрывается. Адриан сгорает в огненном взрыве. Через долю секунды огонь заглатывает и меня — я кричу от боли, бьюсь в конвульсиях, пылаю и умираю.
Глава третья
ЛЕДИ ИЗ МАВЗОЛЕЯ
Тяжело опустившись в свое кресло на пятнадцатом этаже Дворца, я вглядываюсь в лицо куклы, которую снял со стены, когда вернулся из последней схватки со смертью. Это кукла Адриана. Кардинал пользовался ею, чтобы вернуть его к жизни. Я прижимаю ухо к груди куклы, чтобы услышать биение сердца, но оно отсутствует. Ни у одной из десятков кукол не бьется сердце. Я проверял каждую снова и снова. Это все, что я делал последние несколько дней.
Дверь открывается, и внутрь проскальзывает Джерри. Он смотрит на кукол, разбросанных на полу и на моем столе, потом осторожно приближается:
— Мистер Райми? — Я не отвечаю. — Сэр? — Нет ответа. — Капак!
— В чем дело? — Я со вздохом опускаю куклу.
— С вами все в порядке?
Я хмыкаю:
— Лучше не бывает. Чего ты хочешь?
Он расчищает себе дорогу среди кукол и наклоняется надо мной:
— Перестаньте! Вы ведете себя как психопат, а для нас сейчас это конец.
Его прямота застигает меня врасплох. Джерри знает, что я ценю его советы, но он никогда еще не говорил со мной так резко. Это риск. Я могу и наказать за столь дерзкое поведение.
— В чем дело? — спрашиваю я, впервые после возвращения к жизни отключаясь от мыслей об Адриане, автомобильной аварии и остальных Аюмарканах.
— Мы находимся на грани полного краха, — резко произносит он. — Вы хоть знаете, что здесь происходило?
Я качаю головой.
— Эжен Даверн вторгся на территорию Хьюго и присвоил себе больше двух ее третей.
Клан Хьюго — одна из самых больших банд в городе, которая мне предана. Они контролируют львиную долю северо-запада — большой, пока еще плохо развитый район, но, безусловно, значительный источник дохода в будущем. Потеря его и переход под власть такого неуправляемого воротилы, как Даверн, — это серьезный удар, и он выводит меня из оцепенения.
— Он рехнулся? — рявкаю я. — Он что, действительно может поверить, что мы позволим ему заграбастать северо-запад?
Джерри пожимает плечами:
— Вероятно, уже поверил.
— Ладно, — рычу я, — слишком долго он действовал мне на нервы. Если ему кажется, что я и дальше намерен терпеть его выходки, он сильно меня недооценивает. Собери гвардейцев, и пусть они…
— Привет, Капак.
Голос доносится с балкона. Мы с Джерри оборачиваемся. Рука Джерри скользит к кобуре, и он вытаскивает револьвер.
— Нет. — Я накрываю ладонью его руку.
— Но… — начинает он.
— Все нормально.
Я делаю шаг вперед и вижу девушку на балконе. С виду ей лет тринадцать — четырнадцать. Длинные, сияющие светлые волосы. Очаровательное, невинное личико; одежда, от шеи закрывающая фигуру. Но внешность может быть обманчива. Я знаю, что эта женщина старше меня и что она жертва жестокой, очень редкой болезни.
— Привет, Кончита, — говорю я.
Кончита Кубекик, бывшая жена Фердинанда Дорака, была моим закадычным другом. Увидеть ее снова, после всех этих лет… я чувствую себя почти человеком.
— Давно не виделись, большой мальчик! — Она широко улыбается. — Как жизнь?
Я останавливаюсь у балконной двери. Кончита стоит, облокотившись на перила, играет волосами и улыбками. Что-то здесь не то. У нее в глазах какой-то мерцающий свет, которого я никогда не видел раньше. Но, без сомнения, это она.
— Почему ты здесь, Кончита? — спрашиваю я.
— По двум причинам. Чтобы передать послание: тебя хочет видеть Ферди — и чтобы полетать. Как это просто — расправить крылья и прыгнуть.
Я хмурю брови, не совсем понимая, о чем она говорит. Потом вспоминаю Адриана («Хочу быть Джеймсом Дином»), и мои глаза широко раскрываются.
— Нет! — кричу я и бросаюсь к ней, чтобы прижать к себе и защитить: я обещал Кардиналу, что буду присматривать за его женой, если она выживет.
Но я опоздал. Она со смехом ускользает от меня, перекидывает ноги через перила и прыгает. Издав дикий тирольский йодль, она камнем падает вниз с пятнадцатого этажа, как это проделал я совсем недавно.
Я не бегу к перилам, а тяжело опускаюсь на стул и закрываю глаза руками.
— Капак, — Джерри нагибается ко мне, — кто она такая? Вы ее зна…
— Спустись и принеси мне ее тело, — прерываю я его.
— Но как насчет Даверна и меня?
— Иди. И принеси. Мне. Ее тело.
Мой тон не предполагает возражений. Джерри знает, что в таком настроении, как сейчас, я могу запросто приказать убить его.
— Есть, сэр! — отрывисто отвечает он, оставляет меня на балконе и спускается, чтобы подобрать останки.
Несколько минут в одиночестве послушав шумы города, я тащусь снова к своему креслу и тихим, безжизненным куклам.
Тела внизу не оказалось. На земле было пусто. Я не поверил Джерри. Тщательно проверил сам. Обошел вокруг здания — ничего. Это означает, что она или исчезла в воздухе, или кто-то мгновенно убрал останки после падения, или она действительно научилась летать.
