Не менее смертоносным оружием в руках казаков была сабля. А.К. Денисов описывает столкновение между татарским воином, муллой, «как видно по одеянию», вооруженным пикой (дротиком), и казачьим офицером Ф.П. Денисовым, дядей рассказчика: «Не оставляя из виду Денисова, мулла заскакал несколько вперед и пустился на него. Тогда Денисов, отпарировав дротик саблею, снизу поднял [ее] несколько выше себя и одним замахом в смерть срубил татарина»
. То есть описано виртуозное владение саблей, когда парирующий удар превращается в разящий.
Казаки предпочитали трофейные восточные сабли. Как вспоминал А.К. Денисов, «мой клинок был лучшего турецкого железа, весьма крепкий»
. Но по мере увеличения количества казаков (1,5 тысячи в начале XVII века и 50 тысяч строевых в начале XIX века) трофейных сабель явно не хватало.
М.И. Платов рапортовал М.И. Кутузову 19 декабря 1812 г.: «Поручил я ему, князю Касаткину, таковую покупку произвесть… в Туле — казачьих сабель…»
.
Судя по отчетности 1814 г., составленной, когда казаки уже возвращались из похода в Европу, в Тептярском полку, в котором тептяри служили «по казачьему обряду», казенные сабли выдавались казакам на период службы — «Воинское оружие в полках в исправности, во 2-м же Тептярском сабли приняты из комиссариата старые»
.
Саблей действовали, как и пикой, в движении; наносили удар и уходили. Образец можно встретить в воспоминаниях генерала Марбо, когда он описывал бой под Полоцком: «В этот день я потерял убитыми всего восемь или девять человек, около тридцати были ранены, но в числе этих последних был начальник эскадрона Фонтен. Этот замечательный, смелый офицер был в самых опасных местах боя, когда под ним убили лошадь. Ноги г-на Фонтена запутались в стременах. Он пытался освободиться с помощью нескольких егерей, пришедших ему на помощь, как вдруг проклятый казачий офицер, пролетая галопом мимо этой группы, ловко наклонился в седле и нанес Фонтену ужасный удар саблей, выбил ему глаз, задел другой глаз и разрубил нос! Но в тот момент, как этот русский офицер, гордый своим подвигом, уже удалялся, один из наших солдат прицелился в него с шести шагов из пистолета и убил его, отомстив, таким образом, за своего командира!»
Ингересна проблема с шашками, которые в начале XX века считались и до настоящего времени считаются традиционным казачьим оружием.
Шашки в начале XIX века на Дону, естественно, были лишь трофейные. Массовое применение их относится ко второй половине XIX века. Тогда на Дону появляются шашки златоустовские и золингеновские.
Трофейные шашки начала XIX века, как и пики, были оружием одного удара. Отсутствие гарды, прикрывающей вооруженную руку, не позволяло шашкой фехтовать, любой скользящий удар лезвием по лезвию грозил владельцу шашки потерей пальцев. Отсюда предполагалось нанесение одного удара — первого и последнего — по противнику и немедленный выход из боя, так как отбивать удары шашкой было невозможно или, по крайней мере, опасно для ее владельца.
Луки у казаков были, естественно, трофейные, татарские или ногайские. Нет упоминаний, что в 1812 г. казаки пользовались луками. Возможно, луками была вооружена какая-то часть донских калмыков. Но есть сведения, что лично М.И. Платов в 1807 г., во время свидания Наполеона и Александра I в Тильзите, демонстрировал французам стрельбу из лука в цель со скачущей лошади. Кроме того, луки упоминаются как тренировочное оружие у донских подростков в первой четверти XIX в.
Татарские луки веками делались сложносоставными, клееными, сочетавшими в себе детали из дерева, рога, сухожилий. Размер их колебался от 90 сантиметров до 1,4 метра. Носился лук в специальном налучье в ненатянутом виде. Тетива натягивалась непосредственно перед боем. Сила натяжения лука колебалась от 60 до 80 кг.
Стрелы делились на легкие с маленьким острым наконечником для стрельбы на дальние расстояния и на тяжелые с широким плоским наконечником для стрельбы по близкой цели. Длина стрелы определялась тем, чтобы в момент натяжения стрелком тетивы наконечник стрелы оставался на середине лука. Стрелы носились в колчане наконечником вверх, чтобы воин на ощупь мог выбрать стрелу для нужной ему цели.
Для стрельбы лук брали в левую руку за середину или «рукометь» пальцами в обхват. Стрелу ставили поверх пальцев левой руки, ушком упирали в тетиву, удерживая тетиву пальцами правой руки. Натягивали лук, отводя правую руку с ушком стрелы так, что рука с тетивой оказывалась дальше правого уха стрелявшего. Такой выстрел на расстоянии ста метров пронзал человека насквозь. Но зачастую в бою стрельба велась навесная, «по площадям», и тетива натягивалась до плеча или даже до середины груди стрелявшего. Неприятной особенностью было то, что в момент выстрела тетива сильно била по левой руке стрелка (по большому пальцу левой руки), и необходимы были приспособления для защиты кисти.
Описать казачьи ружья и пистолеты довольно трудно, так как они к 1812 г. были самого разного происхождения.
Ружья встречались не часто. По воспоминаниям А.К. Денисова, в 1807 г. в трех казачьих полках, оказавшихся под его командой, насчитывалось всего 150 человек с ружьями
. Дальнобойность ружья в начале XIX века составляла около 200 метров, но обычно действительный огонь из них велся на дистанции 70—100 метров.
Пистолеты имели почти все казаки. Поляк Хлаповский, служивший в наполеоновской армии, отмечал, что у казаков «древние пистолеты» (видимо, трофейные, передававшиеся из поколения в поколение). Обычно считалось, что наверняка поразить человека из пистолета можно с 30 шагов, но казаки старались стрелять в упор, чуть ли не приставляя дуло к противнику.
В отличие от регулярной кавалерии, пистолеты казаков носились на поясном ремне, а не на седле
.
Судя по отчетности 1814 г., запас боеприпасов в полку был общий — «Боевые патроны в полках имеются, кроме Семфиропольского татарского, в котором за выстрелением в последних делах при Данциге комплекта нет»
.
Донская лошадь
Увидев казаков в Европе, иностранцы отметили: «Лошади их малого роста, но быстрые, выносливые и неприхотливые»
.
Кавалерист-девица Надежда Дурова, попав на Дон, охарактеризовала донскую лошадь совсем кратко — «тощие скакуны Дона»
.
Лошади, как и оружие, изначально были у казаков трофейные, местного происхождения, отбитые у татар и ногайцев. У степных жителей к тому времени сложился особый степной тип лошади, которая существовала в суровых условиях табунного содержания и улучшалась естественным отбором. Лошадей, проявивших выносливость в походах или резвость в скачках, использовали в качестве племенного материала.
«С начала XVIII века, после того как на Дон докатилась волна передвигающихся с востока на запад калмыков, — писал крупный специалист по коневодству А.Ф. Басов, — положение в коневодстве начало резко меняться. Калмыки привели с собой огромное количество лошадей монгольской породы. Такой поток прежде всего увеличил общее количество конского поголовья на Дону и одновременно придал ему определенный тип. Монгольская (калмыцкая) лошадь и послужила тем фундаментом, на основе которого создалась донская лошадь»
.
