Донское командование очень хорошо умело само создать «превосходство в силах». На второй день боя под Миром, когда поляки не поддались на «вентерь», Платов разыграл иной сценарий. Удерживая главные силы противника, он перебросил свежий отряд (бригаду Кутейникова) с другого участка фронта, рассчитал время и место удара переброшенного отряда во фланг связанного боем противника. Так в 1808 г. французы разгромили испанцев под Туделой, так в 1815 г. Веллингтон и Блюхер разбили Наполеона при Ватерлоо.
Поляки были смяты и опрокинуты. Как доносил М.И. Платов П.И. Багратиону 28 июня 1812 г., «сильное сражение продолжалось часа 4, грудь на грудь, так что я приказал придвинуть гусар, драгун и егерей.
Генерал-майор Кутейников подоспел с бригадою его и ударил с правого фланга моего на неприятеля так, что из 6 полков неприятельских едва ли останется 1 душа или, быть может, несколько спасется»
.
Но бывали случаи, когда добиться численного превосходства было невозможно. Что ж, и тогда казачьи военачальники «выжимали» из ситуации максимум возможного. Рейд казачьего корпуса Платова в Бородинском сражении — пример того, как с малыми силами можно решать глобальные задачи. По диспозиции полки Платова стояли за 1-й армией. В 6 утра, как только началось сражение, они получили приказ переправиться через речку Колочу, искать и поражать неприятеля. В 7 часов 32 сотни отряда выступили, перешли Колочу и за лесом стали скрытно. Неприятеля непосредственно перед казаками не оказалось. Разведка, переходившая речку еще ночью, донесла, что левый фланг французов прикрыт незначительными силами кавалерии, а пехота левого фланга сосредоточена против русского центра у деревни Бородино. Оказалось, что два русских корпуса стоят практически против пустого места, а французы сосредоточили свои войска против русского центра и левого фланга.
Платов послал известить о том Кутузова и предложил произвести диверсию против французов, если в помощь ему пришлют регулярные войска и артиллерию.
Когда платовский посланец, Эрнст Гессен-Филипп-Стальский, обратился к любимцу Кутузова генерал-квартирмейстеру Толю, ситуация на поле боя была крайне тяжелой. Три часа прошло с начала сражения, а левый фланг русских был уже отброшен, Багратион ранен, и за малым не прорван центр русской позиции. Расстроенные войска приводились в порядок. Пробитые французской атакой бреши в обороне закрывались резервами и полками с правого фланга. Толь предложил Кутузову послать на поддержку Платова гвардейскую кавалерию Уварова, чтобы отвлечь французов от левого фланга русской армии.
В начале 11-го корпус Уварова тронулся, но двигался медленно. Платовские казаки сбили противостоящую им баварскую конную бригаду, отогнали ее к речке Войне, до плотины, прикрытой пехотой. Место, где Уваров с корпусом мог бы развернуться, было расчищено, а сам Платов с казаками взял правее и через лес вышли еще дальше во фланг французам. Здесь они сбили еще одну баварскую бригаду и подоспевшую ей на помощь итальянскую кавалерию.
Наполеон приостановил общую атаку на русскую армию. Появление казаков на фланге встревожило его. Платов же, как на зло, не показывался из леса, скрывал свои силы, и французы долго не могли определить, насколько реальна опасность, угрожающая их флангу. На всякий случай послали туда пехоту и часть гвардейской кавалерии.
Конечно же, 32 донские сотни не могли нанести значительного урона 135-тысячной французской армии. Платов, опытный военачальник, прекрасно это понимал. Он лишь грозил и тем самым отвлекал французов. Если бы он вывел из леса и развернул все свои наличные силы, Наполеон просто перестал бы тревожиться, двинул на казаков любую из своих дивизий (этого оказалось бы вполне достаточно) и снова взялся бы за русский левый фланг… В общем, Платов сделал, что мог, выиграл время и дал русской армии передышку, возможность подвести резервы и закрепиться на новых позициях.
Д.Н. Болговский, дежурный штаб-офицер 6-го корпуса, вспоминал: «Этот маневр Платова решил участь русской армии, потому что Наполеон, извещенный о происходившем на его крайнем левом фланге, приведенный в сильное раздражение этой помехой, направил на его поддержку возможно поспешнее колонну в двадцать три тысячи человек—диверсия, которая лишила его на остальную часть дня средств воспользоваться успехами, одержанными его правым крылом… Таковы факты, которые многим неизвестны. Они доказывают, что если бы Платов действовал соответственно предписанным ему приказаниям, что если бы он считал своей обязанностью только строгое повиновение своему начальству, поражение нашей армии было бы весьма вероятным; потому что, пока он со всеми своими пиками оставался в дефиле, он угрожал; но если бы он атаковал неприятеля силами, которые не имели никакого значения в регулярном бою, очарование исчезло бы, и двадцать три тысячи человек, отделенных от победоносного неприятельского крыла, несомненно довершили бы разгром нашей армии»
.
Вскоре Уваров после безуспешных атак ушел за Колочу, а вслед за ним ушел и Платов.
В сражении под Романово летом 1812 г. Платов продемонстрировал способность драться на любой позиции и в любых боевых порядках.
«Надеясь, что после этого урока поляки оставят его в покое, он на ночлеге заботился, как обыкновенно, о выгоде лошадей и людей и расположился около речки, не переходя на другой берег, а переправив одну только пехоту. Утром 28-го аванпосты, расположенные в 5 верстах, дали ему знать, что неприятельская кавалерия сильно на них наступает. То была польская дивизия генерала Рожнецкого, составлявшего авангард Вестфальского короля. Генерал Платов высмотрел неприятеля и приказал отыскивать броды. Речка была глинистая, лошади вязли и бродов не отыскано. Для переправы оставался деревенский мостик. Платов сказал: "Не топиться же нам, ребята", и решился драться. Сам засел в кусты по одной стороне дороги. Иловайского спрятал на другой, а перед неприятелем оставил только два полка. Шесть полков уланов на них бросились и занеслись по обыкновению слишком далеко до самого моста. Платов ударил во фланги; дело завялюсь, и сначала не знали, чем оно кончится»
.
По воспоминаниям Д.В. Давыдова, «передовые польские полки были опрокинуты и много потерпели. Но новые их силы подошли и наши принужденными нашли отступить за реку в неожиданном порядке, ибо если б неприятель более усилил натиск свой, то, конечно, большая часть казацких полков погибла в болотистой реке, окружающей Романово»
.
Отступление проходило под прикрытием конной артиллерии, установленной на «своей» стороне реки.
М.И. Платов зарекомендовал себя прекрасным арьергардным начальником. 19 февраля 1813 г. в письме он напомнил М.И. Кутузову: «Я не распространяю здесь дела, бывшие в июне и июле месяцах и до половины августа прошлого 1812 г.. где я прикрывал ретираду обеих армий и дрался с неприятелем ежедневно, спасая все, как и остающихся за слабостию солдат, подвозя их на казачьих лошадях и не дав взять неприятелю ни одной повозки, о чем тогда же известно было обоим предводителям армий; но труды, подъятые нами, были неисчислимы»
.
Сам Наполеон в своих высказываниях был более краток, чем Жомини, и афористичен: «Военное искусство состоит в размещении войск таким образом, чтоб они были одновременно повсюду»
. Но именно французы весь 1812 год жаловались, что «казаки вездесущи», «казаки повсюду».
