Что же касается Пересвета. Инока (или послушника, эти статусы иногда совпадали, иногда нет, но конкретно – начальная степень монашества). Он был княжеского рода, или боярского, чем объясняется владение оружием до прихода в монастырь. Вообще оружие им брать в руки уже не полагается. Хотя, конечно, не исключены варианты.
Но инок – уже принял малый постриг. Ему брать оружие вовсе не полагается. Хотя были случаи, когда монахи обороняли свои монастыри.
Однако: чтобы монах уходил воевать – таких случаев больше не известно. Ни до, ни после. Только Пересвет и Ослябя.
Родословные их недостоверны и на реальные источники не опираются.
Описания поединка разнятся подробностями, но ни одно описание правдоподобием не грешит. Высокое литературное произведение. К нему нельзя подходить с меркой педанта и зануды.
Во-первых, конный копейщик всегда – всегда – имеет щит. Иначе бы они друг друга только на шампуры и нанизывали. И копье врага принимается на щит. Щит закрывает весь торс всадника. Над щитом – голова в шлеме, и только глаза из-под шлема смотрят. Копье или бьет по щиту вскользь, или бьет плотно в упор, и тогда от страшного удара в щит, принимаемый на корпус, можно вылететь из седла.
Почему не бьют в бедро, сравнительно открытое? Потому что если ты воткнешь копье в бок мчащемуся навстречу коню, то инерция летящей полутонной массы выбьет тебя самого, крепко зажавшего копье подмышкой и правой рукой – так, что улетишь неизвестно куда.
Так что нанизать друг друга на копья – это вряд ли. Доспехи на бойце – уж Бог с ними, пробить может. Но лобовое взаимное нанизывание двух незащищенных самоубийц – это, простите, напевы сказителя.
Дальше – больше. У Челубея копье было длиннее. Примерно на два локтя, а может больше. И Пересвет снял доспехи, чтобы копье Челубея вошло глубже! Сократить дистанцию. И тогда Пересвет дотянется до врага своим копьем – и поразит!..
Он остался в монашеской накидке, и копье Челубея легко вошло глубоко в тело, и Пересвет дотянулся и убил его своим копьем.
Простите за натурализм. Но если нужно сократить разницу в метр длины, то копье должно не только войти, но и выйти. И если ты, приняв в себя и сквозь себя острие и метр древка, нанес смертельный удар – копье в тебе и осталось.
Но. Тяжелое конное копье – с руку толщиной, в конце у острия – с запястье. И получив на встречном скаку метр такой оглобли в грудь или живот – продолжать сражение никак невозможно. Это не просто тяжелое ранение, несовместимое с жизнью. Это страшное поражение внутренних органов, сосудов и нервов. Да – ни одно оружие не убивает мгновенно (разве что разрушить некоторые зоны мозга). Но какую бы траекторию прохождения оглобли сквозь туловище ни представить – такое ранение лишает возможности нанести врагу смертельный удар.
А если они так летели друг на друга – что по инерции полумертвый уже Пересвет воедино со своим зажатым и направленным копьем продолжил движение – и за краткий миг достиг и поразил Челубея? Хоть сам и нанизался на копье врага.
…Что эти детали более всего напоминает? Смертельный поединок короля Артура с его сыном-племянником-врагом Мордредом. Артур пронзил Мордреда копьем, так что сажень древка вышла из спины – а Мордред нанизал себя на копье до самого кольца рукояти – и разрубил Артуру голову мечом. Оба умерли, да.
Учитывая, что а). «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище» были созданы около того же времени, когда появился цикл Томаса Мэллори о Короле Артуре, а вообще легенды об Артуре ходили и веками ранее; б), смерть обоих сильных противников в поединке – один из вечных бродячих сюжетов, – правильнее всего считать поединок Пересвета и Челубея мифом, легендой, поэтико-эпической сценой.
…А еще вариант – что Пересвет вернулся в строй, и только тогда уже умер. То есть ранен смертельно, но все же на копье его не нанизали.
А еще вариант: сшиблись враги, копья их разлетелись от страшного удара, и упали оба наземь замертво. То есть копья не пронзили тела. Ударились в преграды и разлетелись. Враги получили по страшному удару друг от друга, вылетели из седел и, потеряв сознание, умерли.
Более всего этот вариант напоминает расхожее описание рыцарского поединка на турнире. Обычное дело. Хроники, перешедшие в романы Вальтера Скотта.
Но. Такие турнирные копья – легкие, нетолстые, отчасти условные: это именно турнирное оружие, а не боевое.
Наконечники таких копий – в форме корон, подков, шайб, присосок: плоские наконечники, безопасные. Таким копьем можно выбить из седла – но нельзя поранить.
Рыцари на турнире – в тяжелых мощных доспехах. Турнирный доспех тяжелее и массивнее боевого: особое удобство и подвижность тут не нужны, главное – обеспечить максимальную безопасность поединщику.
Вот тут от прочного удара в щит или гребень наплечника копье могло и сломаться. «Разлететься» – это уже преувеличение, метафора, литературный образ действия. Копейные древка делались не из того дерева, чтобы разлетаться. (Да, были знаменитые случаи, когда сломанное древко расщеплялось, и острая щепка втыкалась сквозь прорезь забрала рыцарю в глаз. Но это – не «разлетелось»!)
Вот тут оба рыцаря могли удачно попасть копьем в противника – и оба вылетали из седла. Целью поединка и было выбить другого наземь.
То есть. Все эти турнирно-рыцарские штучки-дрючки к поединку Пересвета с Челубеем отношения иметь не могли. А описания похожи!
Судя по всему, знаменитейший в русской истории поединок относится к жанру героико-патриотической литературы. При попытках втиснуть его в рамки истории – он крошится, деформируется и разваливается.
Патриотизм – любой – вообще редко выдерживает испытание историзмом.
Функция Сергия Радонежского
Идеологическая функция Пересвета – в победном единстве русской идеи и православия. Роль Осляби при нем подобна контрагайке – подкрепляет: что Пересвет не одинок, что за ним встанет второй инок и богатырь, благословленный святым Сергием Радонежским, велика земля Русская и обильна людьми и верой, сколько надо бойцов – столько и найдется, и за спиной каждого встанет помощь и замена на случай чего. Ослябя – это страховка и гарантия Пересвета, залог борьбы до победного конца.
А оба они – бойцовый, необходимо материалистический аспект главного духовного авторитета Руси – Сергия Радонежского. Велик и истинен наш Бог против идолов басурманских, и Сергий – типа не то чтобы пророка его, но все же фигура наиболее приближенная к Горнему Престолу.
То есть. Через постижения Сергия являет себя воля Господня. А через конкретные дела и указания Сергия реализуется замысел Божий.
Пересвет и Ослябя – персонификации этого замысла. С нами Бог! – и они зримое тому подтверждение.
А вы думали, идеологию родил Маркс? А уж до XIX века и умных людей не было?
Святой старец Сергий Радонежский благословил на святую битву Великого князя Дмитрия Московского и предрек, что наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами.
