Книга Революция, которая спасла Россию, страница 36. Автор книги Рустем Вахитов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Революция, которая спасла Россию»

Cтраница 36

Во-первых, у большевиков была наднациональная идея, которая позволяла сплотить под одним знаменем и русских, украинцев, и белорусов, и евреев, и татар, и башкир, и казахов. Это идея освобождения трудящихся, создания государства рабочих и крестьян, мировой коммунистической революции. Можно как угодно относиться к этой идее, особенно в ее тогдашнем несколько утрированном выражении, но факт остается фактом: без нее не удалось бы создать сплоченную, дисциплинированную, многонациональную элиту, которая, пронизывая все «субъекты федерации» постимперского пространства, обеспечивала бы единство РСФСР (в которую, напомним, тогда входила и Туркестанская АССР, охватывающая всю Среднюю Азию с Казахстаном), а потом и СССР.

У белых ситуация в этом плане была хуже. На официальном уровне руководство Белого движения заняло позицию «непредрешенчества», стремясь отложить решение всех идеологических разногласий и, если понадобится, выработку единой идеологии на период после победы над большевиками. Это была принципиальная ошибка политического руководства белых. В реальности же идеологией белого движения, заставившей сорганизоваться в него прежде всего русское офицерство, стал достаточно аморфный «интегральный» российский патриотизм, стремление сохранить и спасти Россию как великую державу, причем Россию и великодержавие разные «белые силы» понимали по-разному. И в этой разноголосице достаточно громко звучал голос русского либерального национализма, которого придерживалось правое крыло кадетской партии, влиятельное в правительствах Колчака и Деникина. А такую идеологию нерусские антибольшевистские силы могли принять только в случае отказа от своей национальной идентичности…

Во-вторых, у большевиков была носительница указанной идеи – партия. Много раз я говорил уже здесь, что партия составляла подлинное «внутреннее государство» в РСФСР и СССР, поэтому даже наличие форм федерации по национальному признаку во «внешнем государстве» было не столь опасно в плане сохранения цельности большого политического пространства. Подобной единой партии у белых также не было. Большевики сумели и сплотить армию на базе российской Красной армии и подчинить вооруженные формирования в других республиках военному руководству РСФСР. Вооруженные силы белых фактически так и остались раздробленными. Формально Деникин признал над собой власть Колчака как Верховного правителя России, фактически отказался реализовывать план Врангеля, который предполагал объединение усилий восточной (колчаковской) и южной (деникинской) белых армий и совместное наступление на красную Москву. Как известно, Деникин выпустил знаменитую «Московскую директиву», попытался наступать на Москву собственными силами и потерпел поражение. Врангель говорил потом, что «Московская директива» Деникина была смертным приговором всему белому движению, и вообще-то он был прав.

Наконец, в-третьих, большевики сумели проявить максимум такта по отношению к окраинным нерусским националистам, найти с ними компромисс на основе признания их права на автономию и на свободное развитие их национальных культур и языков. Таким образом, большевики раскололи национальные движения на окраинах империи, ослабив тем самым откровенных сепаратистов (вроде Петлюры) и обретя союзников в борьбе с белыми. Белые такой гибкости не проявили, фактически до 1920 г. они твердо стояли на позиции единой и неделимой России, не признавали национальные правительства, отрицали право народов на автономии, а в ряде случаев отрицали само существование отдельных народов (по «Белой гвардии» Булгакова прекрасно видно, что белые, бывшие на Украине, относились к украинцам и украинскому языку как к какому-то недоразумению и в простом и элементарном уважении большевиков к праву украинцев быть самими собой, а не «испорченными русскими», видели «национальное предательство»).

Таковы причины того, что в гражданской войне победил красный, а не белый проект великодержавия.

Политика – Гераклитова река, в которой все постоянно меняется. Поэтому универсальных рецептов в политике нет, каждый раз приходится сталкиваться с принципиально новой ситуацией и искать новое решение. Тем не менее существуют и сходства, и именно поэтому политику полезно изучать историю и извлекать уроки из деятельности своих предшественников.

Сходство ситуации, которая была на постимперском пространстве в 1917–1922 гг., и современной ситуацией на постсоветском пространстве очень значительное. И тогда, и сейчас новая российская власть, которая появилась в результате распада сверхдержавы, пытается выступить как один из главных инициаторов объединения этого пространства на новых принципах. И тогда, и сейчас за время, прошедшее после распада сверхдержавы, на ее территории возникло много националистических режимов, поддерживаемых странами Запада и враждебных к России и самой идеи интеграции (причем и тогда, и сейчас наиболее враждебны ко всему этому прежде всего украинский и грузинский националистические режимы). И тогда, и сейчас при попытке создания постимперских националистических государств на их территориях возникают непризнанные Западом самопровозглашенные государственные образования, тяготеющие к России и ее союзникам. Причем иногда история повторяется практически до мелочей: раньше всего Советская власть на территории Украины победила в Луганском, Макеевском, Горловском, Щербиновском, Краматорском и других районах Донбасса, где и возникла Советская Украинская республика, оппозиционная киевской «Украинской народной республике». В наши дни там же возникли Донецкая и Луганская народные республики, оппозиционные националистическому и прозападному Киеву.

Вместе с тем современная российская власть лишена определенных преимуществ, которые были у Ленина и большевиков, и совершает ряд ошибок, которых те не совершали.

Прежде всего, у современной российской власти нет партии, чье влияние распространялось бы на все республики, входящие в Евразийский Союз. Имеется попытка создания единых вооруженных сил – ОДКБ, но слишком робкая и пока что ничем не доказавшая свою жизнеспособность.

Впрочем, это только полбеды, главное – нет наднациональной идеологии интеграции. В отношениях с Белоруссией и Казахстаном, а также республиками Центральной Азии Путин и его правительство апеллируют к экономическим выгодам интеграции, в отношениях с самопровозглашенными республиками Донбасса и присоединенным Крымом Кремль апеллирует к идеям русского национализма и ирредентизма, суть которых «все русские должны жить в одном государстве» (сравнивая воссоединение с Крымом с воссоединением двух Германий).

Однако экономические выгоды не могут стать основой политической интеграции, напротив, рыночная экономика больше разделяет, чем соединяет, потому что каждый субъект рынка исходит лишь из своих интересов. Что же касается русского национализма и ирредентизма, то он способен только отпугнуть республики, которые вступали в союз с Россией: русские националисты отрицают само существование белорусского народа, считая его искусственной конструкцией, которая якобы надстроена над западной ветвью русского народа, и имеют территориальные претензии к Казахстану, на севере которого компактно проживают этнические русские. И это не говоря уже о том, что русские националисты крайне отрицательно относятся к республикам Центральной Азии из-за трудовой миграции из них, тогда как эти республики – первые кандидаты на вступление в Евразийский Союз, и лозунги русского национализма из уст высших руководителей России не добавляют у них дружественности к России.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация