Мы должны обратить свои взгляды на скандинавский Север. Там христианство появилось только после X века. Мы можем найти здесь множество удивительных вещей, в том числе относительную терпимость христианства, что объяснялось особым расовым сознанием. Там народ с доисторического времени был слит воедино со старой верой, а потому не мог расстаться с ней всего лишь за несколько веков. Это позволяет предположить, что у скандинавов осталось больше преданий, обычаев, символов, нежели у немцев, которые расположены южнее. Примечательным является то, насколько христианство было обеспокоено тем, чтобы использовать и «унифицировать» эти символьные сокровища. При изучении Севера Ханфтманн («Деревянные постройки Гессена», 1907) совершенно справедливо отмечает: «Если добрая часть из имевшихся символов была использована в качестве образных средств нового учения, то навязываемые с редкостным упрямством христианские образы так и не были до конца приняты». Теперь надо задаться вопросом: что христианство привнесло со своей стороны в древние символы? По большому счету сугубо христианским символом считается только крест. Надо обратить внимание на статью Марии Фассбиндер «Крест в изобразительном искусстве: от раннего христианства до XIII века». Она исходит с сугубо католической точки зрения, полагая, что «из опасения преследования и осквернения святых таинств христиане использовали в катакомбах символьное искусство». «Они опасались напоминать о распятии Спасителя до тех пор, пока крест, считавшийся позорной казнью для рабов, воспринимался язычниками как нелепость. По большей части крест маскировался в формах, понятных только посвященным. Крест мог быть встроен в одиночный символ якоря, или же в якорь между двумя рыбами (символ Христа), в древо жизни, в посох Моисея, в закругленный трезубец со змеями, Оранту с воздетыми руками, фигуру благословляющего ветхозаветного патриарха Иакова, крестообразные буквы греческого алфавита χ (хи) и τ (тау). В катакомбах Присциллы и Домитиллы, тем не менее, можно найти даже латинский крест».
Сразу же надо исправить несколько допущенных ошибок. Утверждается, что первые христиане боялись использовать символы, но только знаки, считавшиеся священными. Однако находки в катакомбах свидетельствуют о том, что никак не могли допустить католические авторы. Конечно, на первый взгляд кажется, что рыба и якорь, которые использовались вплоть до II века, являются исключительно христианскими символами. Рыба, которая по-гречески пишется как ICHTYS, может являться анаграммой, расшифровываемой как «Иисус Христос Сын Божий, Спаситель». Кажется, что якорь даже появился позднее. Он мог трактоваться как символ надежды. Символически, что в «Саге о Плацидусе» упоминается распятие на якоре. Есть и другие предания, где якорь выступает в качестве креста для распятия. Есть изображения Христа, распятого на якоре (Мендель. «Христианская символика». 1854). Только к концу II столетия начинают встречаться кресты, которые использовались в качестве символов: крест-колесо, греческий крест, равнобедренный крест, свастика. Последняя встречается чаще других. Все они имеют древнейший смысл, обозначая «умирание и воскресение», вечное возрождение, вечный круговорот. Лехлер («О свастике») настойчиво утверждает, что латинский крест еще не появился в катакомбах Рима. Якобы имевшиеся обнаружения в катакомбах этого позднехристианского знака были разоблачены как ошибочные. Равнобедренный крест становится христианским символом не ранее конца II века. Хотя бы поэтому интересно читать свидетельства современников, которые настойчиво высказывались в пользу использования христианами креста. Один из отцов церкви Марк Минуций Феликс заявлял, что крест использовался слабыми в вере христианами, которые не смогли полностью избавиться от своих прежних верований. В апологии «Октавий» он писал следующее: «Мы не почитаем крестов и не желаем их. Вы, может быть, имея деревянных богов, почитаете и деревянные кресты, как составные части ваших божеств. Но самые знамена ваши и разные знаки военные разве не позлащенные и украшенные кресты?»
Крестообразные знаки известны людям еще с эпохи неолита. Работа французского исследователя Габриэля де Мартилле (1866) подтверждает, что наличие креста свидетельствовало о формировании у человека каменного века религиозных представлений. Если, несмотря на протесты Марка Миниция Феликса и не только его, крест смог стать основным христианским символом, то можно говорить о том, что церковь уступила в этом вопросе. Но она не была совершенно беспомощна перед древними традициями и преданиями, но проводила искусные уступки, следуя древнему принципу: разделяй и властвуй! Это применимо как к духовной области, так и ко всем прочим. Подобным способом церковь переняла давно известные и широко распространенные символы, использовала их для собственных нужд, окутала их легендами и, наконец, присвоила их. В итоге мы сейчас с трудом можем судить о подлинном происхождении этих символов. В этой связи стоит вспомнить об императоре Константине, благодаря которому произошло возвышение креста и лабарума (христограммы в виде пересеченных букв X и Р). Он весьма прозорливо избрал этот символ для того, чтобы нанести его на свои знамена. Это сразу же ему позволило заручиться поддержкой его войска, преимущественно состоявшего из германцев. Именно благодаря этому он смог одержать в 312 году победу в битве у Мильвийского моста. Мария Фассбиндер открыто утверждает: «После победы знак позора стал символом победы. Начинается его общественное прославление. Императрица Елена начинает поиски креста, на котором был распят Христос. Поклонение кресту (Adoratio crucis) совершалось в страстную пятницу у выхода из Иерусалима, где сохранилась большая часть этого креста. Кроме этого значительную часть креста получили Константинополь и Рим. Эти города стали местами его почитания».
Прекрасно известно, что по миру распространилось огромное количество поддельных частиц Святого Креста. Кроме того сохранились сведения, что первоначальный крест для распятий имел Т-образную форму (равно как и символ тау). Латинский крест в нынешнем его виде появился на свет только лишь благодаря императору Константину. Он поднял его ввысь, чтобы начать битву против императора Максенция. Лабарум мы можем обнаружить также на монетах Константина. Этот символ был начертан рядом с тремя символами солнца на его полотнищах. Константин объяснял свою победу через крестное знамение. Более того, он, не будучи христианином, носил крест на лбу, а также позволил поместить этот символ на шлемы и щиты своих воинов.
Аналогичным образом от нордического символа был получен знак лилии. Легенды гласят, что в битве против алеманов ряды войск короля Хлодвига стали отступать. Тогда королю явился ангел, который вручил ему лилию. С этим символом в руках Хлодвиг повел свое войско к победе. С тех пор этот знак считался символом западных франков. В геральдике этот знак известен как лилия Бурбонов. Лилия считается символом жизни, но при этом является почти точной копией руны «ман» (альгиз), которая также считается символом вечного света и жизни. Эта руна могла быть «упрощенной формой» древа жизни (Плассман. «Всяческие ценности». 1940). С религиозной точки зрения свет был настолько сильным, что мертвые могли забирать его с собой в могилу. Когда несколько лет назад была вскрыта могила епископа Бернварда Хильдесхаймского, то рядом с останками было обнаружено два серебряных подсвечника. Это указывает, что он был очень тесно связан (в силу своего расового происхождения) с обычаями своего народа. Многочисленные подсвечники также были найдены в алеманских захоронениях близ Оберфлахта. Конечно же, они клались в могилы по тем же самым причинам.
