В 1803 году было введено новое положение об устройстве
учебных заведений, открыты Харьковский и Казанский университеты, в Петербурге
учрежден Педагогический институт.
С 1808 года ближайшим сановником императора стал М. М.
Сперанский, которому царь поручил разработать общий проект государственных
реформ.
Но особенности характера Александра были таковы, что его
правая рука никогда не ведала того, что творит левая. А потому он, с одной
стороны, создавал всякие комитеты и комиссии с красивыми названиями, а с другой
– стремился не допустить реального осуществления своих же собственных проектов.
И от либерального Сперанского царь тихо стал «откочевывать» к старому и верному
соратнику своего отца Аракчееву. Тем более что еще в юности престолонаследник и
«гатчинский капрал», как называли вслед за Павлом Аракчеева, обменялись
рубашками в знак особого доверия. И уже много позже, на смертном одре, Аракчеев
завещал похоронить его в рубашке Александра и сам умер, умиленно глядя на портрет
обожаемого им монарха.
К тому же Аракчеев куда больше, чем Сперанский и прочие
либералы, отражал истинный дух современной ему России. Не зря же рассказывали
анекдот о том, что когда один молодой реформатор направлялся в кабинет
Сперанского, его остановил Аракчеев и сказал: «Что, идете предлагать очередную
красивую реформу господину Сперанскому? А осуществлять-то ее предстоит мне
по-старинному! На Руси иначе нельзя». Вот Александр и предпочел иметь дело
лучше с верным Аракчеевым, чем с малопредсказуемыми либералами. И следствием
этого выбора стала неожиданная отставка Сперанского в 1812 году и высылка его
из Петербурга.
Все царствование Александра, во всяком случае, его
значительная часть прошла под знаком сплошных наполеоновских войн. Царь резко
ушел от политики своего отца, направленной на сближение с Францией, и предпочел
Англию. Тем более что именно британский посол в Петербурге активно поддерживал
заговорщиков, убивших Павла. Таким образом, Британия превращалась в зловещего
кармического союзника Александра. Царь становился участником всех
антинаполеоновских коалиций, а значит, вместе с Австрией и Пруссией терпел одно
поражение за другим. Самым впечатляющим из таких поражений стал разгром под
Аустерлицем в 1805 году. А в 1807 году Наполеон и Александр заключили
Тильзитский мир, и Наполеон отозвался об Александре как о выдающемся дипломате.
Он сказал о нем: «Да, это настоящий византиец!» Александр, проявляя всю свою
тонкость и изворотливость, тем не менее начал впадать в новый страх. Страх
того, что Наполеону сколько ни уступай, он все равно этим не удовлетворится, а
значит, рано или поздно этот «Робеспьер на коне», как иногда называли
Корсиканца монархисты, доскачет и до рубежей России. А тогда либеральные
игрушки царя сменятся общим бунтом и упразднением русской монархии вместе с ее
феодальными институтами.
И когда в 1812 году «нежданно Бонапартовы войска форсировали
Неман», Александр испытал почти те же чувства, что и спустя век с лишним Сталин
в июне 1941 года. Он растерялся. Но все же выпустил манифест, где призвал всех
русских людей вести себя так, чтобы враг «встретил в лице каждого дворянина
князя Пожарского, в лице каждого мещанина Минина, а в лице каждого крестьянина
Сусанина». Не убоялся царь и назначить командующим Кутузова, которого он не любил
и боялся, как это часто бывает у правителей по отношению к своим выдающимся
полководцам. И когда в 1813 году Кутузов умер, оставив свою победоносную армию
на границе России и Европы, император понял, что теперь у него на один страх
меньше. Ведь славу победителя Наполеона льстивые царедворцы все больше
приписывали самодержцу. Не зря потом появится Александрийский столп со словами:
«Александру Первому благодарное потомство».
И вот Париж 1814 года. И Парижская опера, где два
Александра сливаются у восторженного обывателя в одно понятие! Казалось бы,
мечта императора наконец сбылась. Исчез источник постоянного страха в лице
«корсиканского выскочки»! И даже знаменитые «сто дней» Наполеона ничего уже не
в силах были изменить. Теперь Александр – освободитель Европы, благородный
рыцарь без страха и упрека. Без страха ли? Да и без упрека ли тоже?
Идет Венский конгресс 1815 года. Решаются судьбы Европы. И,
конечно, главная роль – у «освободителя» ее! Но возникает конфликт с канцлером
Австрийской империи Меттернихом. Он носит такие острые формы, что Александр в
запале вызывает австрияка на дуэль. Как дворянин дворянина! Вызывает и
запальчиво кричит испуганным советчикам: «Дуэль, это решено!» А в итоге не
решается на нее, находя для этого разные благовидные предлоги. Игра, одна
только игра!
А вот пример другой игры. Император берет в Петербурге
извозчика и едет к Зимнему дворцу. Совсем как мелкий столичный служащий.
Извозчик не узнает царя и жалуется «барину» на обманы со стороны пассажиров:
«Беда, барин! Как куда подъедешь, так бойся подворотен, они (пассажиры)
обязательно туда шмыгнут, будь они хоть и генералы! И, вестимо, денежки с собой
прихватят, а мне отвечать! Так что ты уж не обессудь, деньги-то дай сразу, а то
не ровен час скроешься во дворце царском, вон дверей-то да подворотен здесь
сколько!»
Александр платит извозчику в двойном размере, а потом просит
того подождать. Вскоре извозчику выносят царскую шубу и еще много денег. И
шикарный лакей говорит оторопевшему мужику: «Бери, бери, дурень! Царя ты вез.
Он тебе и шубу жалует со своего плеча, и деньги возвращает за всех, кто тебе
задолжал».
Но это – эффектные игры. А на деле бывший покровитель
либералов снова возобновляет право помещиков ссылать крепостных в Сибирь без
суда, отмененное им же в 1809 году. Он создает военные поселения, где
свирепствует палочная дисциплина Аракчеева. Он опасается, что созданный им
Венский Священный Союз европейских монархов не сможет предотвратить грядущих
революций и социальных катаклизмов. А отсюда – подозрительность ко всякому инакомыслию,
даже духовному.
И царь, много лет состоявший членом оккультных обществ,
масонских лож, вдруг становится их гонителем, запрещает их! Причина состоит
вовсе не в идейных разногласиях монарха с участниками духовных движений, а в
том, что по уставу этих тайных обществ все члены обществ равны между собой и
должны обращаться друг к другу: «Брат». А в российских тайных обществах
состояли не только аристократы, но и купцы, и мещане, и даже три крепостных
крестьянина, рекомендованные туда своими достойными господами! Общее число всех
членов тайных обществ России не превышало и тысячи человек, но император
испугался их после одного случая. Он, сам будучи членом одного из таких
обществ, однажды столкнулся с тем, что ему возразили, сказав: «Брат, ты не
прав!»
Император запретил эти опасные рассадники духовного
равенства, боясь, что они станут пропагандировать и равенство социальное!
Александр входил во все большее противоречие с самим собой. Идеалы юности
просто начали воевать с его новыми идеалами. И все больше из пучины многих
страхов выплывал главный страх – убийство своего отца! Разогнав мистические
общества, царь впадает в еще больший мистицизм! Это заводит его в тупик.
Венценосный рыцарь «со страхом и упреком» не находит себе места в собственной
империи, столь победоносно закончившей войну с Наполеоном. И внезапно умирает в
Таганроге 19 ноября 1825 года по старому стилю.
