Говорят, что Александр вовсе не умер, а ушел в старцы, чтобы
искупить страшный грех цареубийства и тем самым спасти всю монархию. Говорят,
что и гроб Александра в Петропавловке оказался пустым. Но это уже совсем другая
история. История старца Федора Кузьмича. А нас интересовала история царя.
Венгерский Лотос востока
Предание Востока гласит: если в мире рождается великий праведник
или великий мудрец, то в Долине Священных Лотосов становится на один цветок
больше.
Его называли Ксома де Кэрэш. Иногда Цома де Керез. Или Чома
де Кёрёш. И можно было подумать, что речь идет о каком-то португальце или
французе. А он был венгром. «Венгерец», часто упоминаемый Блаватской и
Рерихами. Вот что, например, писала о нем Елена Петровна Блаватская в своей
книге «Из пещер и дебрей Индостана»: «У всех свежо в памяти, а у нас тем более,
как бедный венгерец, не только без средств, но почти нищий, отправился пешком в
Тибет, чрез страны неизведанные, опасные, увлекаемый лишь любознательностью да
желанием пролить свет на историческое начало своего народа. В результате вышло
то, что были внезапно открыты неисчерпаемые рудники литературых сокровищ. В Тибете
найдена неисчерпаемая литература на языке, о письменности которого не было
ничего известно. Благодаря необыкновенному рвению Александра Ксомо де-Кэрэш,
она им частью переведена, а частью анализована и выяснена. То, чего не могли бы
добиться целые поколения ученых, то есть проникнуть в ламазерии Тибета и
получить доступ к священной литературе этого вполне изолированного народа, того
добился бедный странник, без средств и без протекции; быть может, и даже
вероятно, только потому, что смотрел на диких монголов и тибетян, как на братий
своих, а не как на низшую расу».
Елена Рерих упоминает о нем в своем письме от 19.12.1939
года: «Свидетельства таких ученых, как Томас Воган, Цома де Кёрёз и др. не
менее историчны, нежели все данные о Пресвитере Иоанне, Аполлонии Тианском,
Беловодье и т. д.».
На одном из главных трудов своей жизни –
«Тибетско-английском словаре» – он с гордостью указал не только свое имя:
Александр Чома де Кёрёш, но и страну, откуда был родом: «венгр-секей из
Трансильвании».
Трансильвания, по-венгерски Эрдей, – ныне часть Румынии
– в течение долгих веков была венгерской землей. Это родина многих славных
князей и королей. Отсюда родом великий полководец, сокрушитель турок Янош
Хуняди. Каждый день в полдень звонят колокола во всех церквах Европы – это в
честь его победы над Мехмедом Вторым в 1456 году при пограничной крепости
Венгерского королевства Нандорфехервар (сейчас это столица Сербии Белград).
Здесь родился последний из великих венгерских королей – сын воеводы Яноша
Матьяш Хуняди. Это – родина князя Иштвана Батори, больше известного у нас как
польский король Стефан Баторий. Отсюда происходит и князь Ференц Ракоци – герой
освободительной борьбы венгерского народа против имперской Австрии в начале
XVIII века.
Легенды секеев утверждают, что их предки пришли сюда, в
древнюю Дакию, задолго до прихода мадьяр – еще в IV веке вместе с гуннами
Аттилы.
В южном пределе секейской земли, в небольшом селе Кёрёш,
секейский воин Андраш Чома записал на обложке семейной Библии дату рождения
своего первого сына Шандора – март 1784 года. Шести-семи лет смышленый, живой
кареглазый паренек пошел в церковно-приходскую школу при реформатской церкви в
родном селе. Но минуло несколько лет, прежде чем он смог продолжить свою учебу
в городе Эньед, иначе Надьэньед, в колледже для бедняков. Туда он отправился
пешком вдвоем с отцом, а расстояние в триста километров означало в те времена
даже для верхового несколько дней пути. Это первое путешествие стало залогом
будущих беспримерных пеших странствий по неизведанным землям Срединной Азии,
где кончались проложенные европейцами дороги.
Вот некоторые свидетельства о его школьных годах: «Его
обычной пищей были казенный хлеб, фрукты, творог да крошеный салат. Часто сидел
на одной воде. Спал обычно на голой земле или на дощатом полу. Тщательно
распределял свое время и силы, относился к себе очень строго и требовательно.
Памятны его слова: „Перед сильной волей все преклонится, даже бедность, и она
сумеет добыть себе независимое положение“. А вот черты его внешнего и духовного
облика: „Он был среднего роста и телосложения, худощав, а не мускулист, скорее
слаб, а не силен от природы, но обладал могучим здоровьем. Его никогда не
видели больным. Его мягкие черты излучали симпатию, в глазах светилась некая
тихая, приятная меланхолия. Говорил мало, но любезно, никогда не спорил громко
с человеком противоположных убеждений, вряд ли был способен гневаться на
кого-нибудь или приходить в ярость. Словом, он скорее жил жизнью своего сердца,
нежели был погружен во внешние предметы. Он обладал глубоким умом, но не умел
схватывать быстро, на лету. Это не был блестящий, пламенный ум, но тем больше
было его трудолюбие и старание“.
По всем приметам ясно, какой высокий дух был воплощен в этом
неприметном человеке.
К 1807 году, к моменту окончания Надьэньедского
колледжа, у Шандора просыпается жажда объехать Азию – его главное стремление.
За время учебы в Эньеде и затем в Геттингенском университете он овладел
тринадцатью языками – мертвыми и живыми. Но все эти языки он изучал с одной
целью – открыть тайну древней истории и происхождения венгров. Чома поставил
себе целью отыскать колыбель венгерского народа и родственных ему народов,
разгадать загадку: откуда родом венгры, кто они, с какими языками состоит в
безусловном родстве их язык?
По признанию Кёрёши, в Геттингене для него зажглись новые
маяки, которые осветили грядущий путь и обозначили новые ориентиры в его
отважном начинании. Он надеялся разыскать сведения о происхождении венгров в
древних арабских манускриптах, а также собирался найти в Азии уйгуров, о
которых часто упоминалось в китайских хрониках. Некоторые ученые отождествляли
уйгуров с уграми – древним племенем прародителей венгров. Поскольку об уйгурах
было известно, что это тюркоязычный народ, Чома наряду с арабским начал изучать
и турецкий.
По первоначальному плану он собирался добраться в Азию,
отправившись из Одессы через Москву в Иркутск и далее в Сибирь до Великой
Китайской стены. А раз путь его лежал через русские земли, то он потратил 8
месяцев, чтобы овладеть несколькими славянскими языками. Геттингенские
профессора настоятельно советовали ему присоединиться к экспедиции знаменитого
лингвиста Гумбольдта, направлявшейся в Сибирь, но Чома не принял ни помощи, ни
советов. 23 ноября 1819 года он в одиночку пустился в свой путь, который
продлился три с половиной года.
Изменив свой первоначальный план, Кёрёши решил из Бухареста
отправиться в Константинополь, чтобы углубить свои знания турецкого языка и
изучить арабские источники. Но ему было предначертано другое. Константинополь
был охвачен чумой, которая вынудила Кёрёши плыть в Египет, в Александрию.
Безусловно, его вели и направляли могущественные силы, и сколько таких
вынужденных или случайных поворотов, возвращений ему еще предстояло! Сколько
неожиданных встреч, бескорыстной помощи! Так, бродя по базарам Александрии, в
пестрой разноязычной толпе Чома наткнулся на кузнеца из Тироля Йозефа Шафера,
почти земляка, с которым мог поговорить по-немецки. Шафер предоставил ему кров
и стол, из-за чего впоследствии Чома с благодарностью вспомнил о нем в
предисловии к своему словарю.
