После афинской вечеринки Юлиан и Арсиноя пошли погулять по
славному городу. И там он признался ей в своих взглядах, рассказал о своих
мечтах соединить христианскую аскезу со светлой языческой красотой.
Она не просто выслушала его, но и поддержала. И даже
напророчила ему скорый императорский престол, на что он только горько усмехнулся.
Но она с упорством истинной сивиллы продолжала настаивать на своем!
И тогда он пообещал ей, что обязательно станет императором.
И не просто взойдет на престол, а вернет Великому Риму веру его предков,
воскресит в сердцах лучших людей империи Элладу. И все это сделает ради того,
чтобы она, Арсиноя, когда-нибудь ступила в его дворец, будто бессмертная гостья
с Олимпа.
И они расстались, связав свои души незримыми и сверхпрочными
нитями.
Соправитель и муж Елены
В том 355 году его сделали соправителем императора
Констанция. Это был скорее смертный приговор, чем радостное известие. Ведь
совсем недавно прежний соправитель императора, родной брат Юлиана Галл, был
казнен по подозрению в измене.
Силач и великан Галл стал жертвой придворного коварства. Его
просто заманили в Рим и убили. Но не так простодушен был небольшой римский
юноша, носивший небольшую «варварскую» бородку.
Прежде всего он выполнил желание императора и женился на его
сестре Елене. Она была ортодоксальной христианкой и все время проводила в молитвах
и посте. Ни о какой интимной и духовной близости с соправителем тут и речи идти
не могло. Да его это и не волновало. Любил он только прекрасную язычницу
Арсиною. И к тому времени сам тайно стал язычником, приняв обряд «языческого
крещения» от Максима-Волхва. Это был маневр начинающего политика, твердо
решившего добиться власти в империи.
Чтобы не дразнить императора своим присутствием в
метрополии, Юлиан отправился на войну в глухие германские леса и в Галлию.
Цезарь не препятствовал этому, а, напротив, поддерживал его, потому что
надеялся на скорую смерть этого юнца с «варварской» бородкой от самих же
варваров!
Но Юлиан одерживал победу за победой. И хотя льстивые
придворные Констанция называли его «победительчик», сам император не был
настроен столь оптимистически по отношению к своему соправителю. Он вызвал его
в столицу, как когда-то его родного брата Галла. Но пока жена Юлиана умирала в
военном лагере от родов, а перед его глазами упорно стоял образ Арсинои, он
принял совсем другое решение.
Цезарь Август Флавий Клавдий Юлиан
С таким полным именем, которое имели право носить только
императоры, предстал тайный язычник перед войсками. Это было в 361 году.
Легионы тут же провозгласили его властителем Рима.
Как пишет Аммиан Марцеллин: «Некто по имени Мавр сорвал с
себя цепь, которую носил как знаменосец, и дерзко возложил ее на голову
Юлиана». Тут же отчеканили несколько памятных монет-медалей в честь этого
события. Кстати, одна из них была приобретена в мае 1994 года в Москве на
нумизматическом рынке знатоком древностей. Редчайшее приобретение!
Словом, в лагере Юлиана царил повальный энтузиазм. И даже
когда новоиспеченный император открыто заявил войску, что он возвращается к
вере предков, то солдаты восприняли это спокойно. Вернее, не придали особого
значения сказанному. Только наиболее ревностные легионеры-христиане были
поражены. И кто-то из них сказал громким шепотом: «Антихрист!»
Но Юлиан не гневался. Он предвкушал свой победный поход на
Рим. И хотел как можно быстрее бросить Вечный город к ногам своей богини.
Арсиноя! Где-то она теперь? К ней, и только к ней стремился он, чтобы
предложить живой Венере место рядом с ним.
Старый император Констанций, двинувшийся было навстречу
мятежнику, по пути к месту возможного сражения умер. Но успел принять обряд
официального крещения, и таким образом своим последним актом он лишний раз
подчеркнул приверженность новой религии.
Но пока побеждал Юлиан, совершивший прямо противоположное
действие. Он торжественно въехал в Рим и тут же объявил о своих намерениях. С
монополией христианской церкви было покончено. Отовсюду стали собирать жрецов
прежних языческих верований, спешно реставрировать античные храмы.
Однако император не хотел гонений на последователей Учителя
из Галилеи, его совершенно не привлекали лавры нового Нерона. Он желал
выступить объединителем всех верований, стать своеобразным теософом тех дней.
Одновременно Юлиан искал Арсиною. Но она пришла к нему во
дворец сама. Предстала перед ним в строгой одежде, совсем не подходящей
античной богине. И мягко отклонила предложение императора стать его женой.
Оказалось, что за это время она стала христианкой! И причиной такого решения
назвала всеобщее падение языческих нравов, невозможность возрождения всей той
чистоты, которая была свойственна служителям храмов Древней Эллады.
Когда император сказал ей о том, что в возрождении старых
культов принимают участие лучшие сыны и дочери Рима, она просто предложила ему
незаметно втереться в толпу красочно идущих по Риму маскарадных «богов» и
«богинь». И Юлиан услышал их разговоры. В колоннах шли нанятые придворными
угодниками проститутки и площадные гуляки!
Потрясенный Юлиан сказал, что все это можно исправить, если
за дело возьмется Арсиноя. Но она только помолилась за него. И заметила, что в
лучших начинаниях императора буквально прочитывается христианство! Например,
строительство им больниц для бедных и увечных. Античные боги-олимпийцы не
любили слабых и презирали их. Понятие о любви ко всем было подарено миру только
Учителем из Галилеи.
«Не оставляй меня, безумная мечта!»
Итак, живое воплощение мечты Юлиана исчезло. Красивая
женщина в некрасивой одежде покинула царственный дом.
И вот тогда император стал мстить христианам и их Учителю за
потерю Арсинои.
Эдиктом 362 года он лишил христиан права преподавать
греческую литературу, то есть воздействовать на умы образованных людей. Он
начал писать сатирические сочинения против своих бывших единоверцев.
Но самой тонкой местью со стороны Отступника было его
решение о созыве Вселенского собора всех христианских церквей. Они, идейно
воевавшие друг с другом, собрались под одной римской крышей. «Радушный» хозяин
вышел к ним в одеждах античного бога и с высокой трибуны стал наблюдать за
недостойной грызней богословов. Каждый обвинял другого в ереси, а Юлиан
злорадно улыбался и упорно думал о том, что, быть может, ему еще удастся
вернуть Арсиною.
По следам Александра Великого
Рим все больше и больше выражал свое недовольство
Отступником. Никакие раздачи бедноте не помогали. Только легионеры и были верны
императору. Кроме солдат-язычников, естественно.
И римский владыка принимает авантюрное решение. Он решает
повторить поход Александра Македонского. И это несмотря на то, что империя
находится в упадке, а не в расцвете сил. Безумие? Но разве сама жизнь без
утраченной мечты, без Арсинои, не была для него безумием?
