В сентябре 1115 г. казалось, что франки действительно вот-вот овладеют всей Сирией. После многочисленных поражений фатимидский исламский мир перешел к обороне, а войска турецкого ислама, несмотря на то, что были намного решительнее, воинственнее, сильнее, были разбиты в открытом поле. Откуда могли черпать надежду «правоверные»?
С военной точки зрения можно сказать, что турецкие походы против крестоносцев были преждевременными, ибо они не сопровождались никакой интенсивной психологической подготовкой (или агитацией), которая бы подвигла сирийских мусульман присоединиться к этим походам. Только беглецы, горожане, непосредственно пострадавшие от латинян, и мелкие крестьяне Сиро-Палестины ощутили всю важность предпринятой попытки; они, как могли, поддерживали ее, но их активность канула в атмосфере охваченного апатией огромного государства, которое еще не вполне осознало, что его завоевывают «неверные».
2
ПОМОЩЬ АНАТОЛИЙСКИХ ЭМИРОВ
Похвальное слово колониализму
Мы, приехавшие с Запада, вот мы превратились в жителей Востока! Вчерашний итальянец или француз стал галилеянином или палестинцем. Тот, кто пришел из Реймса или Шартра, стал жителем Тира или Антиохии. Мы забыли места, откуда мы родом, кто еще их помнит? О них больше не говорят. Кто-то здесь владеет домом и слугами с такой уверенностью, словно они принадлежат ему в этой стране по исконному праву. Другой взял в жены не соотечественницу, а сирийку, армянку или даже крещеную сарацинку; и вот он уже живет в семье местных жителей. Мы говорим по очереди на всех языках этой страны, и местные жители, и поселенцы стали полиглотами, а доверие сближает самые удаленные народы. Как сказано в Писании: лев и вол будут есть из одних яслей (Исайя). Поселенец стал местным жителем, переселившийся уподобился старожилу. Каждый день родственники и друзья приезжают к нам на Восток. Они, не колеблясь, оставляют все, чем владели. В действительности, тот, кто там был беден, по милости Божьей здесь живет в роскоши. Тот, у кого было всего лишь несколько денье, наживает здесь состояние. У кого не было даже одной деревни, на Востоке становится сеньором целого города. Зачем нам возвращаться на Запад, если на Востоке исполняются все наши желания?
Фульхерий Шартрский
Необходимо знать, что Ильгази Ибн Артук никогда не вел долгих кампаний против франков; туркменов под его знамена влекла лишь алчность. Они приходили один за другим с мешками, в которых была мука и нарезанная полосками вяленая баранина. Все время, пока шла кампания, Ильгази был вынужден буквально считать часы до ее окончания и как можно скорее возвращался обратно. Действительно, если кампания затягивалась, туркмены разбегались, ибо у него не было денег, чтобы платить им.
Ибн аль-Асир
Победа Рожера Антиохийского над турками, выступившими против крестоносцев в 1115 г., ознаменовала некое отделение Сирии от исламского сообщества. Для сирийских феодалов, оставшихся безо всякой защиты перед неистовством франков, последствия «дня Данифа» были самыми пагубными; но последнее не ограничивалось Сиро-Палестинской географической единицей. Стратегическое превосходство толкало франков к завоеванию других стран мусульманского мира. Сиро-Иранская пустыня хорошо защищала Месопотамию от их посягательств, но полуостров Синай, через который традиционно проходили все армии, являлся для латинян возможностью попасть в богатую долину Нила: феномен крестового похода возник с новой силой.
Мусульманские хроники не ошибались, когда посчитали поражение турок крахом всех своих надежд: «Необыкновенный ужас охватил мусульман; душа у них ушла в пятки, и они думали, что франки вот-вот овладеют всей, Сирией, так как у них самих не было воинов, которые встали бы на защиту страны и желали бы изгнать врага из своих пределов» (Ибн аль-Асир).
Поначалу король Иерусалимский пошел войной на Дамасский эмират. Основной целью был не столько сам город, сколько расположенные непосредственно рядом с ним богатые поля пшеницы: долина Бекаа (Боке), плоскогорье Хоррана и долина Гхор (к востоку от Иордана). Затем король Балдуин упрочил свою власть в Идумее, к северу от Мертвого моря, построив Шаубак, великолепный замок, известный хронистам под именем Монреаля (1115 г.).
На следующий год король продолжил движение в Вади Араба и дошел до Айлы, расположенной на самом севере залива Акаба. Через этот небольшой город проходили все караваны, направляющиеся из Египта на арабский полуостров и в Сирию. Балдуин приказал укрепить его и недалеко от берега, на небольшом острове Грей (Джазире Фир'Авун) поместил небольшой сторожевой отряд.
Однако самым смелым походом следует считать тот, который был совершен в 1118 г. С малочисленным, но закаленным войском король выступил в поход еще до сезона, когда обычно велись боевые действия; он обошел стороной гарнизон Аскалона, достиг Синайского побережья Средиземного моря и занял Аль-Ариш. 21 марта небольшая франкская армия дошла до Эль-Фарамы, первого египетского города, который, впрочем, сдался без боя. Балдуин продолжил движение к восточному рукаву дельты и долго созерцал мир, столь новый для него. Именно тогда он почувствовал первые признаки болезни и умер на обратном пути в Аль-Ариш (2 апреля). Франки проложили путь в Египет. Вот как повествует об этом летопись Абу'ль-Феда: «В тот год, говорил Ибн Халликан, Балдуин Франкский выступил на Египет! Придя в Эль-Фараму он захватил город, в котором поджег главную мечеть и другие почитаемые места. Там его настигла болезнь, и он умер, не успев вернуться в Аль-Ариш. Его соратники вскрыли ему живот и выбросили все внутренности туда, куда до сего дня мы продолжали выбрасывать камни. Они увезли его тело и похоронили его в Комаме. Себха Бардуила (соляные копи), что находится посреди песков на дороге в Сирию, получила свое название от его имени. Простолюдины говорят, что брошенные камни указывают на могилу Балдуина, но они ошибаются, ибо там находятся только его внутренности. Балдуин был повелителем Иерусалима, Акры, Яффы и множества других городов Сирийского побережья; именно он отнял их у мусульман».
Чтобы оградить себя от нового дележа земель, неизбежного в случае победы войск султана над крестоносцами, мусульманские феодалы Сирии, как мы уже видели, заключили союзы с франкскими соседями. Военное поражение султанской армии, положившее конец походу, нарушило равновесие на Ближнем Востоке. Победа франков была столь полной, что ставила под вопрос даже само сохранение мусульманских государств. Не имея больше возможности призвать на помощь султана, чтобы тот выслал войска, турецкий правитель Дамаска и атабек Тугтекин обратились к Аль-Афдалу, великому визирю Египта.
После похода Балдуина к дельте Нила египетские власти поспешили вступить в тесные отношения с князем Дамаска. Аль-Афдал предоставил ему необходимые средства и людей, чтобы вести священную войну и доверил ему оборону Тира, последнего из больших фатимидских портов Сахеля, куда приходила военная помощь из Египта. Этот союз не мог не волновать правителя Иерусалима, опасения которого возрастали особенно тогда, когда необходимость защищать северные владения — Антиохию и Эдессу — вынуждала его покинуть город.
