Однако, будучи вынуждены начать отступление, они осуждали «вероломство» палестинских баронов. Разница между умственным складом жителей Запада, временно приехавших на Восток, и феодалов, постоянно там живущих, будет все возрастать. Все чаще и чаще прибывшие с Запада будут презрительно называть христиан, обосновавшихся в Леванте, «пуленами» (т. е. жеребятами). В тот день, когда этот разрыв дойдет до крайней точки, франкские поселения, предоставленные сами себе, не смогут оказывать сопротивление мусульманскому завоеванию; они исчезнут в атмосфере почти всеобщего безразличия, царящей на христианском Востоке. В начале августа 1148 г. крестоносцы, потеряв множество людей и боевого снаряжения, вернулись в Палестину; но самым ужасным была потеря из-за этого несчастного похода престижа: легенда о непобедимости франков канула в Лету!
Выжившие в этом печальном походе вернулись на Запад по морю. Когда последний крестоносец покинул государство Иерусалимское, король Иерусалимский обратился к атабеку Дамаска с просьбой вновь заключить перемирие (май 1149 г.).
Как только опасность второго крестового похода миновала, Нуреддин возобновил нападения. Его двумя ближайшими задачами было окончательно объединить Сирию путем присоединения к ней государства Дамаска и обеспечить стратегическую безопасность государству Алеппо. Не забывая о первой задаче, он направил все силы на выполнение второго пункта своей программы: основными ее жертвами станут христиане, обосновавшиеся на землях Антиохии, и уцелевшие поселенцы Эдессы, жившие на оставшихся клочках графства. Ему также нужно было сделать все возможное, чтобы остановить наступление сельджукского султана Икония, геополитическое положение которого вызывало у последнего желание начать вторжение в Северную Сирию.
Военные операции начались с победы князя Антиохийского, который внезапно напал на лагерь атабека, но последний успел вовремя скрыться. Он собрал все силы и в следующем году (битва при Инабе, 29 июня 1149 г.) одержал блестящую победу, положившую начало благоприятному для всех мусульман периоду: «Прибыв в место, называемое Инаб, Нур эд-Дин во главе своей армии пошел на врага — и Аллах даровал ему победу! Когда противники встретились лицом к лицу, неверные начали свою знаменитую атаку, а мусульмане с разных сторон разделились на множество отрядов; затем они тоже пошли в атаку, и схватка в поднявшихся клубах пыли стала всеобщей. Верх одержали сабли ислама; затем пыль осела, и вот Аллах — хвала Ему за это и слава! — даровал мусульманам победу над неверными, чьи покрытые пылью тела устлали землю, Бог отвернулся от них в сражении, так что лишь немногие смогли уцелеть. Небольшое число тех, кого на этот раз судьба хранила и кому страх придал крылья, смогли донести весть о поражении… Проклятый князь, их предводитель, был найден распростертым среди стражников и храбрых рыцарей; когда его опознали, ему отрубили голову и принесли ее Нур эд-Дину, щедро наградившему гонца. Этот проклятый человек был одним из храбрейших франков, прославившихся своей отвагой, необыкновенной силой, хитростью и высоким ростом; к тому же всем было известно о его властности, стремительности действий и склонности творить зло». Голова князя Раймунда Антиохийского была отправлена халифу. Феодальная верхушка княжества Антиохии была повержена. Не теряя времени, победитель осадил Антиохию, жемчужину Оронта. Поскольку город был слишком хорошо укреплен, чтобы его можно было взять только с помощью измены, Нуреддин вошел в сношения с зажиточными горожанами Антиохии, чтобы подкупить их: он обещал сохранить жизнь жителям, уважительно относиться к религии и не нарушать прав владения имуществом. Латинские горожане желали дождаться прихода подкрепления, с просьбой о котором они обратились в Иерусалим и Триполи: восточные христиане, напуганные участью, постигшей их собратьев из Эдессы, были готовы сдаться. Тем не менее, восторжествовала политика сопротивления, и атабек был вынужден отступить, получив при этом множество подарков и большую денежную дань.
Он легко оставил Антиохию, потому что силы сопротивляющейся Апамеи (Кала аль-Мудик), взятой в кольцо эмиром Хамы, были на исходе. Крепость была захвачена в конце июля 1149 г. Эта победа вынудила франков покинуть правый берег Оронта: отныне пути сообщения между Алеппо и Дамаском были недоступны разведывательным отрядам и разбойникам христиан. Захват области центрального Оронто пришелся как нельзя кстати, поскольку несколько дней спустя события, произошедшие в Дамаске, потребовали присутствия там повелителя Алеппо: умер Му'ин ад-Дин Анар, атабек Дамаска.
Нуреддин, собрав по пути основные гарнизоны, подступил к Дамаску, сообщив городу, что он продолжает священную войну, и попросил выслать ему в помощь конницу. Игра велась слишком грубо: Дамаск предупредил Иерусалим и обратился за военной помощью к христианам. Франки, занятые осадой Аскалона, смогли собрать лишь ничтожный отряд.
Из своего лагеря, расположенного поблизости от Дамаска, атабек написал раису города: «Стоя лагерем в этом месте, я не имею ни малейшего намерения ни вести с вами войну, ни осаждать вас. Меня толкнули на эти действия многочисленные жалобы мусульман, жителей Хаурана и кочующих арабов, ибо франки отобрали у крестьян их имущество и разлучили их с женами и детьми, и нет никого, кто бы защитил их. Учитывая ту силу, которой наделил меня Аллах — хвала Ему! — чтобы спасти мусульман и вести с многобожниками священную войну, учитывая то богатство и количество воинов, которые находятся в моем распоряжении, мне было бы непозволительно обойти их вниманием и отказать им в защите, тем паче что мне известно о вашей неспособности защищать и оборонять провинции, так же как и о вашей слабости, что вынудила вас обратиться за помощью в сражении со мной к франкам и отдать им имущество ваших бедных и несчастных подданных, которых вы преступно притесняете. Вот кто не угоден ни Всевышнему, ни мусульманину. Поэтому необходимо, чтобы вы выслали мне в помощь тысячу всадников, которых поведет в бой отважный полководец, чтобы освободить Аскалон и другие места». Вот каков был ответ на это послание: «Меня и тебя отныне разделяет только сабля. Франки придут нам на выручку, чтобы помочь нам защищаться, если ты нападешь или осадишь нас» (Ибн аль-Каланиси).
Получив это послание, атабек решил начать штурм, но его агенты и пропагандисты еще не сумели провести подрывную психологическую работу. Столкнувшись с решимостью городского ополчения оказывать сопротивление, Нуреддин не стал упорствовать, опасаясь бросить тень на свою репутацию набожного человека и предводителя джихада, и ограничился моральным удовлетворением.
Пока правитель Алеппо осаждал Антиохию, Апамею и Дамаск, другие соперники живо интересовались границами между Сирией и Анатолией. Восточные части графства Эдесского были захвачены артукидскими эмирами (принадлежащими к ветви, обосновавшейся в районе Гисн-Кайфы, нынешнего Гаснакейфа), а северные достались сельджукидам Анатолии. Вскоре и те и другие продолжили наступление на территории сирийских владений, т. е. в зависимости от успеха их войск, либо на земли атабека Алеппо, либо князя Антиохийского.
Граф Эдесский, несчастный Жослен II, удалившийся в свой замок Турбессель, отдал завоеванные Артукидами земли и заплатил за отступление сельджукского султана Икония, подарив ему двенадцать полных рыцарских доспехов, принеся большую дань и отпустив на свободу всех мусульманских пленников, находящихся в его власти. Подчинение латинянина Сельджукиду могло означать скорое анатолийское вторжение в Северную Сирию. Правитель Алеппо не мог вытерпеть столь бесцеремонного вмешательства во владение, которое считал своим. Поскольку он не хотел вести войну со своими собратьями по крови и по вере — анатолийскими турками, ему пришлось устранить повод вступления в войну.
