1. Нуреддин был занят более важными делами в Джазире и Мосуле.
2. Франкский гарнизон Каира и находящиеся у него на жаловании воины вводили короля в заблуждение относительно простоты завоевания, которое обеспечило бы им привилегированное положение.
3. Население Египта все больше и больше проникалось ненавистью к «многобожникам». Налоги взимались необыкновенно безжалостно, а наглость франкских гарнизонов не знала никаких границ.
4. Множество эмиров из окружения визиря Шавара и даже самого халифа обращались к Нуреддину, прося защиты. Они предпочитали власть суннитов власти «ненавистных франков».
5. Король предпочел опередить византийского союзника, чтобы не делиться с ним добычей.
6. Недавно прибывшие крестоносцы, ничего не понимавшие в тонкостях восточной политики, побуждали войска начать наступление, поскольку нуждались в земле, на которой могли обосноваться, и в доходах, чтобы оправдать опасности, которым они подвергались во время крестового похода.
Вот какова версия хрониста Ибн аль-Асира: «Франки стали приступать к Амори, прося его выступить на Египет. „По моему мнению, — сказал король, — мы не должны затевать это дело. Египет — это наша дойная корова, дань, которую он нам выплачивает, помогает нам оказывать сопротивление Нуреддину. Если мы пойдем туда с намерением захватить его, то халиф, армия, горожане и феллахи откажутся отдать нам земли, а страх, который мы внушаем им, толкнет их к нашим врагам. Если последние согласятся им помочь и там появится такой полководец, как Ширкух, это закончится поражением франков, а вскоре и их изгнанием из Сирии!" Члены совета так отвечали своему монарху: „В Египте нет никого, кто мог бы его оборонять и защищать, и прежде чем Нуреддин узнает о наших намерениях, прежде чем он успеет собрать армию и выслать ее против нас, страна окажется уже в нашей власти. К тому же Нуреддин сейчас находится в северных провинциях, на берегах Евфрата, армия Сирии разрушена, все его эмиры вернулись в собственные фьефы. Мы выступим на Египет, военных действий там не будет, потому что там нет ни одной цитадели, а жители не способны оказать сопротивление. Прежде чем армия Сирии успеет собраться, наша цель будет уже достигнута, а, обосновавшись в Египте, мы станем достаточно сильными, чтобы бороться против всех мусульманских стран вместе взятых"».
Эту точку зрения поддерживали все новоприбывшие, и сторонники немедленных действий взяли верх. В октябре 1168 г. франки покинули Аскалон и, пройдя по ставшему привычным пути, добрались до дельты. 1 ноября они окружили Бильбейс, взяли его через три дня, а затем в течение недели грабили, убивали и поджигали. Эти хладнокровно совершаемые жестокости станут одной из основных причин их окончательного краха, ибо ошеломленные простые жители Египта придут в себя и начнут яростно сопротивляться. Заставить народ защищаться — задачу, с которой не справились ни фатимидские халифы, ни их визири, смогли выполнить сиро-палестинские франки и западные паломники, ибо перед лицом их грубого вторжения, начатого по надуманному поводу, единственным спасением для народа было принять участие в борьбе, чтобы спасти собственную жизнь и сохранить имущество.
Когда первые колонны с пленниками и добычей возвращались в Палестину, захватчики направлялись к Каиру, до которого добрались 13 ноября. «Люди Каира, боясь, что их постигнет участь жителей Бильбейса, воодушевляя друг друга, поднялись на стены и дали яростный отпор франкам» (Михаил Сириец). Жители Каира подожгли предместья, не обнесенные стенами, в их число входил и богатый Фостат. Пожар продолжался пятьдесят четыре дня, но это не смогло сдержать начавшуюся осаду. Сопротивление столицы было похоже на чудо, но, безусловно, оно не могло длиться вечно. Сам фатимидский халиф отправил послание правителю Сирии, прося его выслать армию для подкрепления. «Адид, халиф Египта, отрезал косы своих жен и дочерей и отправил их Нуреддину: „Вот, — сказал он, — мои женщины со слезами умоляют тебя и заклинают прийти к ним на помощь"» (Михаил Сириец). Чтобы Нуреддин смог заручиться поддержкой сирийских эмиров, Фатимид обещал отдать ему третью часть от доходов страны и своих личных владений.
Обычно столь проницательный и владеющий собой Нуреддин на этот раз поддался чувствам. Он принялся торопить своего наместника Ширкуха, который не строил никаких иллюзий. Он усматривал в египетском призыве о помощи военную хитрость и изобретал тысячу причин, чтобы отсрочить свое отправление. Раздраженный правитель вручил ему военную казну — двести тысяч динаров, снабдил его снаряжением, наделил его чрезвычайной властью над армией и предоставил полную свободу действий. Саладин, тоже участвовавший в этой затее, отказался ехать; вспомнив о тяготах, которые ему пришлось пережить в Александрии, он сослался на отсутствие денег и добился того, что правитель подарил ему роскошное военное снаряжение! Армия состояла из двухтысячной элитной конницы, шести тысяч туркменов и нескольких эмиров, в последний момент призванных правителем; это были, и в этом нет сомнений, самые преданные из его мамлюков.
Поскольку осада Каира затягивалась, визирь Шавар попытался потянуть время, начав переговоры со своим бывшим союзником Амори. «Шавар, визирь Египта, послал сказать Амори и знатным франкам: „Вы знаете мою привязанность к вам, если бы я не знал, что Тейайи помешают мне отдать вам Каир, я бы сразу же передал его вам; но я знаю, что если они услышат что-нибудь подобное, то незамедлительно убьют меня. Я полагаю, что будет лучше, если вы возьмете столько золота, сколько хотите, и вернетесь в свою страну, оставив здесь нескольких доверенных лиц, которые собирали бы дань, как и раньше, и чтобы Нуреддин не овладел Египтом; ибо тогда вы не получите ни земли, ни дани». Услышав это, франки объявили, что они установят мир при условии, что им дадут миллион динаров. Шавар сразу же отдал им сто тысяч и сказал: „Когда вы уйдете, я соберу остальные деньги и отправлю их вам"» (Михаил Сирией). Договор был подписан, но обе стороны обманывали друг друга: король Иерусалима ожидал прибытия флота со значительным подкреплением, Шавар и его приближенные считали, что сирийцы заставляют себя ждать. Вместо того, чтобы сразу же присоединиться к королевской армии, латинский флот отправился осаждать Танис, взял этот город штурмом, и события, имевшие место в Бильбейсе, повторились. Нагруженный добычей флот направился к протокам великой реки, но был остановлен партизанами — феллахами, так что Амори пришлось выслать отряд конных рыцарей, чтобы освободить его. Узнав о том, что к ним приближается армия Ширкуха, Амори приказал флоту как можно быстрее направиться к Акре. Что касается франкской армии, она покинула предместья Каира, собралась вокруг Бильбейса в тщетной попытке застать врасплох и разбить сирийцев, прежде чем они присоединятся к египтянам. Попытка окончилась неудачей. 2 января 1169 г. угрюмый и разочарованный Амори приказал начать отступление.
Привезенная добыча была значительной. Сундуки армии ломились от золота, но земля Египта была для франков потеряна навсегда. Несмотря на прозорливость и знания, которыми обладали некоторые воины, практически всеобщее невежество и презрение, которое питали латиняне к миру Ближнего Востока, содействовали заключению союза воды и огня, поскольку шииты, ненавидимые всеми еретики, обратились за помощью и получили ее от суннитского руководителя джихада.
