На самом деле, как мог египтянин, веря в то, что он обладает богом в облике животного, стыдиться признать это при условии, что он сохранял убежденность в существовании и силе своих богов. А в этом он никогда всерьез не сомневался. Как бы ни расходились взгляды египтян на своих богов и как бы разнообразно они ни рисовали жизнь после смерти и связь с богом, которого человек предполагал в ней, истинно атеистический склад ума был совершенно чужд народу Египта. И только после того, как они узнали кое-что о более развитых формах религиозной веры, люди начали понимать ненормальность поклонения животным и объяснять его как мистический культ простых символов божества. Это изменение произошло благодаря совместному влиянию греческой философии и христианского учения, полностью избежать которых не могло даже египетское язычество. Но пока египетская религия оставалась не затронутой влияниями, божественная природа определенных животных всегда была одной из фундаментальных догм ее учения.
Смерть священного животного не влекла за собой ни смерть бога, представителем которого оно было, ни потерю его собственной индивидуальности. Хотя вытесненный из его тела бог немедленно стремился получить новое воплощение в другом животном того же вида и внешности, какая была у умершего животного, душа последнего была бессмертна. Согласно доктрине, которая учила, что умерший человек становился Осирисом, точно так же умерший Апис становился Осирисом Аписом, умерший баран в храме Осириса – Осирисом-бараном и т. д. Во всех этих случаях для животного проводились те же самые ритуалы, что и для человеческой мумии: его бальзамировали и обеспечивали амулетами для загробной жизни, в которой его душа будет с этих пор пребывать вечно. Растущее число быков Аписов, божественных баранов и крокодилов, которых египтянин переводил в мир иной, его не смущало, хотя он верил, что душа каждого священного животного представляет собой абсолютную божественную сущность; ведь таким образом и усопший фараон должен был оставаться царем Верхнего и Нижнего Египта в мире ином, невзирая на присутствие там своих предшественников на троне, которые сохраняли за собой это звание и поэтому были его соперниками на этот пост. Египтяне не предпринимали попыток систематизировать свои представления, и в таких случаях все нелогичное и абсурдное не сбивало с толку их мыслительный процесс.
Рассматривая большую роль, которая была отведена священным животным в вопросах культа, мы не можем не поражаться тому, что они сравнительно редко изображаются в сценах на стенах. Среди других изображений бога образы животных встречаются едва ли один раз на тысячу; богов изображают либо в человеческом облике, либо с человеческим телом и головой животного. Бог, представленный в человеческом облике, обычно носил черты правящего царя или его супруги. Египтяне, которые особенно подчеркивали божественную силу добровольного превращения, естественно, предполагали, что высшее существо время от времени будет принимать человеческий облик с целью побеседовать с царем в равных условиях, и они и дальше изображали бога, в точности похожего на царя, потому что последний всегда считался его сыном. Но сложные фигуры, одна часть которых была животным, а другая – человеком, не означали, что это какая-то реальная ипостась божества: они просто использовались как идеографические заменители божественного образа, и все это из художественных соображений. В египетском искусстве существовало строгое правило: в любой сцене все составляющие ее фигуры должны быть нарисованы одного роста, только бога среди простых людей, фараона среди его подданных и хозяина среди его слуг изображали намного выше ростом, что графически отображало превосходство его положения. Так как считалось, что царь и бог занимают равное положение, их обоих следовало изображать одного роста, и было бы абсурдом, если бы бога изобразили в облике его священного животного. Представьте себе сцену, в которой стоит крокодил одного роста с царем, причем все пропорции его тела полностью сохранены! Иногда прибегали к такой уловке: помещая священное животное на пьедестал, поднимали его на необходимую высоту, но обычно предпочитали стиль, когда бог изображался в человеческом облике, а животное символизировала его голова, которая была у него на плечах. Подобный способ изображения имел еще и то преимущество, что такую сложную фигуру можно было показать в действии: как она двигает руками и ногами, обнимает царя, дарит ему символ жизни. Или если речь шла о богине, ее могли нарисовать кормящей грудью монарха – ситуация, которая сразу же произвела бы на зрителя впечатление странной, если бы эта богиня была изображена в облике своего священного животного
[39].
Рассматривая некоторые представления, связанные с поклонением священным животным, которые считались богами и убийство которых мирянином приравнивалось к убийству бога и каралось смертью, следует заметить, что животное, которому воздавались такие почести, всегда было единственным в своем роде и отличалось от остальных представителей своего вида определенными внешними отметинами. Но пиетет, который испытывали по отношению ко всем животным данного вида в различных номах, – это совершенно другое. В этих случаях животных почитали не как богов, а скорее как пользующихся благосклонностью богов, потому что существовало поверье, будто облик животного, о котором идет речь, принимал во время своего временного пребывания на земле бог, для которого оно было священным и покровительство которого распространялось на всех представителей этого вида, чтобы ни один из них случайно не был убит в момент, когда это животное служило воплощением бога. В некоторых номах существовала неясность в отношении отметин, отличающих животное, которое являлось воплощением бога, от остальных своих сородичей, что заставляло жителей беречь всех животных этого вида, чтобы избежать риска и не причинить вред одному священному животному. Это уважение ко всем представителям какого-нибудь вида животных было просто некоторым образом связано с господствующей религией страны, и даже в наши дни мы можем обнаружить похожие примеры у совершенно разных народов: во многих районах Германии, например, у крестьян считается серьезным преступлением причинение вреда аисту.
Животные как виды не были объектом поклонения в Египте, но в определенных случаях они пользовались покровительством и считались не подлежащими убою, а иногда их даже бальзамировали. Последнее, очевидно, в качестве награды должно было обеспечить животным полное и абсолютное бессмертие, для чего необходима была мумификация. Считалось, что бог, который благоволил к определенному виду животных, проявит свою благодарность любому, кто обеспечил полное бессмертие одному из его любимцев. Умершие животные, с которыми обошлись подобным образом, также становились животными Осириса, но они не были богами мира иного, как Осирис Апис; они занимали положение не более высокое, чем на земле, точно так же, как Осирис-раб оставался рабом, а Осирис-крестьянин – крестьянином.
В различных номах охранялись разные виды животных, а к эпохе римских императоров эти различия привели к настоящим войнам между номами, так как население одного нома отказывалось терпимо относиться к тому, что животных, священных для них, убивали и съедали в соседних регионах. И по сей день в Египте частично сохранилось почитание населением определенных животных. Сколько времени в долине Нила были крокодилы, столько они были объектами поклонения египтянина; а кошки, которых его предки считали любимцами некоторых богинь, которым они поклонялись, и по сей день пользуются особой любовью. В случае с кошками явно тщетны попытки объяснить сохранение этих языческих чувств и обычаев их мусульманским происхождением, приписывая его любви, которую испытывал к кошкам Магомет, ведь этих созданий, если уж на то пошло, больше почитают копты, нежели мусульмане.
