Юля решила, что нужно попросить Заурского, чтобы он надавил на своих знакомых и те начали искать Архипова и Шумскую, не дожидаясь заявления и пресловутых трех дней отсутствия. А сейчас ее ждут Игнат и отделение травматологии.
В отделении Юля нашла Игната сразу, впрочем, промахнуться в такой ситуации было невозможно — высокий красивый парень стоял с костылем около открытой двери и ждал ее.
— Так вот ты какой, северный олень! — широко улыбнулся он. — Здравствуй, Юля! Здравствуй, любимая!
— Не надо так сильно вживаться в образ, — тихо сказала Юля и уже громко добавила: — Здравствуй, милый!
— Вон там у нас диванчик для посещений таких хромоногих больных, как я. Пошли, — он не переставал улыбаться, и ей это нравилось.
Больной человек должен быть в хорошем настроении, чтобы быстрее выздороветь.
— Как здоровье? Вот сок и яблоки, — Юля видела, как за ней наблюдают другие больные.
— Любимая, спасибо! Ты же знаешь, как полезны яблоки! Как я люблю яблоки! — Игнат окончательно вошел в роль.
— Будешь переигрывать, стукну по больной коленке, — прошептала она.
Парень расхохотался.
— Какая ты у меня затейница! — Он явно не собирался сдаваться.
— Игнат, перестань, пожалуйста! — взмолилась Юлька.
— Хорошо, хорошо, целовать не буду. В общем, слушай, разведчица, — он перешел на шепот. — Труп гражданина Окуневского обнаружила медсестра Ирина, которая утром не могла открыть процедурный кабинет и попросила помощи у моего соседа по койке, солдатика обожженного.
— Почему обожженного?
— Да потому что, любимая, у нас тут больница и он лечится от ожогов. Перетаскивал в части емкость с какой-то отравой, дурачок. Парень наш медсестричке помог, дверь открыл и сразу ушел, а она тело нашла. Теперь солдатик всячески за девушку переживает, что она оказалась в центре неприятной истории, нравится ему Ирина.
— Мне надо с ней познакомиться.
— Ты очень шустрая, любимая, — усмехнулся Игнат. — А вот она, Ира, идет по коридору, — Игнат махнул костылем в сторону стройной миловидной девушки.
У Юли тут же возник безумный план. Впрочем, убийство врача в больнице — это тоже жутко и чудовищно, поэтому сумасшедшие планы в самый раз. И Юля очень надеялась на помощь Игната. Он должен ей помочь, ведь у ее друга Тымчишина плохих друзей быть не могло.
Глава 17
Пленники
Герману снился сон. Бледно-синий лес наплывал медленно. Около большого пня стояла жена Тая. Она махала ему платком, словно прощалась. Он только успел крикнуть: «Как ты там оказалась?» И проснулся. И сразу все вспомнил.
Напротив, в неудобной позе сидела его товарищ по несчастью Женя Шумская, глаза у нее были закрыты.
— Эй, Евгения Олеговна, — позвал Герман. — Как ты там? Я предлагаю перейти на «ты». А то у нас времени мало осталось, чтобы «выкать». Ты меня слышишь?
— Слышу, — ответила она слабым голосом. — Вы думаете, нас убьют?
— Я ничего пока не думаю. Я пить хочу, я есть хочу, — Герман не собирался сдаваться и впадать в уныние.
И его словно услышали, неожиданно открылась дверь, и появился Антон с двумя тарелками еды.
— А кофе будет? — нагло поинтересовался доктор. — Я люблю кофе.
Парень что-то буркнул в ответ, поставил на пол посуду, развязал им руки и молча ушел.
— Сервис на грани фантастики, — заметил Архипов. — Интересно, а какая тут кухня?
— Что вы все время шутите? — не выдержала Евгения.
— Во-первых, мы на «ты», а во-вторых, пока не вижу повода рыдать, мы живы, и нас кормят. А зачем кормить тех, кого надо убивать? Нелогично!
Она молча кивнула и взяла в руки тарелку с ложкой. Суп был горячий и вкусный.
— В нашей больнице так вкусно не кормят, — радовался доктор.
— Вкусно! — согласилась она. — Потому что мы голодные.
— Думаю, что нас уже начали искать. И скоро найдут. Как ты думаешь, где мы? Наверное, загородный поселок.
Из окна виднелся яркий зеленый лес, пели птички, и вынужденное заточение казалось странной выдумкой.
— Да, Босх отдыхает, — Евгении хотелось плакать.
Ужасы не на картинах, а в реальной жизни, которую можно пощупать рукой, временно освобожденной от наручников.
— Не придумывай! — строго сказал Герман. — Если ты про нидерландского художника, то для него тут натуры нет. У Босха же везде символы хаоса, чудовища, фантазии. Это, кстати, идет от состояния здоровья и сексуальных наклонностей. Галлюцинации сплошные.
Женя не выдержала и рассмеялась. Архипов расценил это по-своему:
— А, ты думала, что врачи в искусстве не смыслят? Заблуждаешься, Евгеша. Мне когда-то нравился Босх.
Евгешей ее называла только мама, и Евгения подумала, что, если бы не чрезвычайные обстоятельства их знакомства, она бы с удовольствием пообщалась с Архиповым, подружилась. Он очень интересный человек.
— Все творцы — люди с загадками, со странностями. Босх не исключение. Вечная тема добра и зла, воплощенная в необычные, ужасающие образы, — с улыбкой сказала она.
— Хроническая шизофрения, изменение личности, бред, галлюцинации. Вот вся сущность его душевного состояния. Этим можно объяснить все его творчество. Ты слышишь?! — Герман приложил палец к губам. — Выстрелы!
— Да! — Евгения тоже услышала. — Шум, крики, выстрелы.
— Это спецназ!
Но это был не спецназ, несколькими минутами назад на кухне произошла драка. Братья Ионовы со вчерашнего дня находились в сильном подпитии, а сегодня добавили водки на «старые дрожжи». Алкоголиками они себя не считали, но последние два года выпивали каждый день. Борис и Радик втайне завидовали Мухабу — из тщедушного таджика он превратился в солидного бизнесмена.
— А нас держит на скамье запасных, — Борис был инициатором в таких разговорах.
— Но нам заработать дает, — возражал Радик.
— Заработать? Быть вышибалой при игровых автоматах?
— Ну мы же квартиры смогли купить.
— Наши убогие хрущевки ты называешь квартирами?
Споры заканчивались в основном распитой бутылкой, так было легче осознавать свою никчемность, бесполезность и никудышность. Но в этот раз начатая водка только подогрела разговор, предметом которого была новая пассия Радика. Дамочка не нравилась старшему брату.
— Где ты их находишь? — возмущался Борис.
— Чем ты все время недоволен? — Радику надоело, что брат совал нос в его личную жизнь.
— Да эта баба обдерет тебя как липку! Обдерет и выкинет на обочину.
— С чего ты взял?
