— Герман Николаевич, я вас прошу принять участие в студенческой работе по интервью, — как он сразу же ответил:
— Да, да, конечно. Мне Юля Сорнева звонила. Как же я могу вам отказать? Журналистов тоже надо учить, учить на людях. — Он засмеялся. — Я согласен быть вашим подопытным кроликом.
— Герман Николаевич, ну какой вы кролик?! — возмутилась Шумская. — Вы почетный гость на лекции. Если можно, немного расскажите о себе: почему вы решили стать врачом. А потом студенты вопросы вам зададут, они готовятся.
— Евгения Олеговна… Я правильно запомнил, как вас зовут?
— Да, Герман Николаевич, правильно.
— Евгения Олеговна, а если я правду студентам скажу? Я хотел быть не врачом, а милиционером.
— Как милиционером? — она растерялась.
— Так. Простым советским милиционером, убийства раскрывать.
— Но вы же стали главврачом, значит, как-то вы определились вовремя с профессией?
— Отец у меня был жесткий, — ответил Архипов. — Сказал, что я должен в медицинский поступать, и все тут! Я, может, до сих пор, когда милиционера вижу, или как сейчас говорят, полицейского, у меня сердце сжимается. Это можно студентам говорить, Евгения Олеговна?
— Вы уверены, что стали бы лучшим милиционером, чем врачом? — поинтересовалась она.
— Не знаю, не пробовал быть милиционером. Врач из меня получился хороший. А мечта так и осталась мечтой.
Разговор Евгении Олеговне показался странным, с виду Архипов был неприступным чиновником, преданным медицине, а как оказалось, человеком поразительно тонкой душевной организации. До сих пор грустит по детской мечте. Они договорились о встрече, все согласовали, но когда настал день его визита в институт, Шумская переживала.
— Ну, все! Кофе выпит, сыр доеден, пора выдвигаться, — сказала Евгения вслух.
Группа «оэсок» в основном состояла из девчонок, два молодых человека, которые числились в списке, на занятия приходили редко. С ними Шумская разберется потом, этим летом они с мужем в отпуск не уезжают, надо делать в квартире ремонт, строить на даче баню, поэтому зачет у юношей она может принимать хоть до осени. И пока нерадивые студенты не сдадут ей все жанры — от интервью до репортажа, — пляжа им не видать. Это девчонок можно жалеть, им и диплом получить надо, и грамотно выйти замуж. Иначе для чего дается студенческая жизнь? Она, например, именно в институтскую пору нашла себе будущего мужа — студента технического вуза, ныне инженера конструкторского бюро. Мальчикам по жизни все дается легче, и если уж они посчитали нужным не ходить к ней на занятия, то уж пусть расстараются, когда будут сдавать зачет.
Герман Николаевич Архипов не подвел, пришел вовремя: красивый, статный, молодой, сорок лет, а уже руководит городской больницей. Зайдя в аудиторию, он громко восхитился:
— Какие красивые девчонки!
В ответ раздались аплодисменты и смех.
«Замечательное начало, — подумала Шумская. — Знает доктор, что сказать молодым девушкам».
Студентки к диалогу были подготовлены хорошо, вопросы, которые они будут задавать Архипову, — интересные.
Этим курсом Евгения Олеговна гордилась. И была в них уверена, хотя интервью — это один из самых сложных жанров. Требуется следовать определенной тактике и стратегии. Восходит к античному диалогу. «Ты, Сократ, прекрасно спрашиваешь, мне и отвечать приятно» — слова, приписанные Платону, хорошо отражают и современную суть. В нынешнем интервью не спрашивают: «На сколько процентов вы перевыполнили план?» Здесь важно дать возможность высказать свою точку зрения. Нужно идти к собеседнику с мыслью и за мыслью: цифры и имена — этого недостаточно для того, чтобы написать хороший материал.
Архипов начал рассказывать о себе, о том, что мечтал в детстве стать милиционером, и это звучало мило и немного наивно.
— Теперь я просто чиновник, — с сожалением сказал он.
— А вы разве сейчас не оперируете? — задала вопрос одна из студенток.
— Нет, совсем нет времени. Надо заниматься ремонтом стационара и другими хозяйственными вопросами. На двух стульях усидеть нельзя, это правильная пословица.
— А вы не жалеете, что оставили операции? — спросила другая студентка.
— Я жалею, что не стал милиционером, — улыбнулся Архипов.
«Ну вот, что он опять про милиционера, — сердилась Шумская. — Еще сейчас скажет, что его папа заставил стать врачом!»
Но, к счастью, Архипов не стал развивать эту тему.
— Шучу я, девушки, шучу. Это так жара на организм действует. Я очень жалею, что у меня нет возможности оперировать, я ведь хороший хирург, но в сутках только двадцать четыре часа, и я очень много работаю.
Правильно все-таки, что она его пригласила. Такие успешные люди, как образец, с которого надо делать жизнь, нужны молодежи, очень нужны. Вон как у девчонок глаза горят. А вот Свету Приходько она упустила, недоглядела: студентка опять пришла на занятие с голым животом, майка еле грудь прикрывает. Евгения Олеговна не ханжа и понимает, что такое мода, но показывать на занятиях голые части тела — дурной вкус. Она потом поговорит с Приходько, проводит Архипова и выскажет девушке все, что о ней думает.
— Я не обманул ваши ожидания, Евгения Олеговна? — спросил после завершения занятия Архипов.
— Что вы, Герман Николаевич! Огромное вам спасибо.
— Красивые у вас девчонки, — он лукаво улыбнулся. — Как и их преподаватель.
Евгения смутилась и подумала: жаль, что они уже подходят к выходу на стоянку и она сейчас попрощается с гостем. Она бы и сама позадавала ему вопросы, интересный он человек, такие встречаются редко. Около стоянки машин никого не было, Герман Николаевич нажал на кнопку брелока, и его автомобиль «подал голос», как обученная собака.
— Спасибо вам еще раз, Герман Николаевич, — с чувством произнесла Шумская и пошла назад в здание института.
Но уже у входа зачем-то оглянулась и увидела, как Архипов оседает на землю, а парень, появившийся неизвестно откуда рядом, поддерживает его за руку.
Глава 3
Сомнения и бабушка Колокольцева
Юля переживала. Звонившая на горячую линию в газету женщина сообщила о том, что кто-то завтра собирается убить главврача горбольницы Германа Николаевича Архипова. Ерунда какая-то! Кому понадобится убивать Архипова? Дамочка наверняка не в себе.
— Юлька, чего-нибудь случилось? — Вадик Тымчишин закончил принимать звонки и обернулся к ней.
— Еще пока не знаю, мне надо подумать, — задумчиво ответила Юля.
— Молодцы! Молодцы! Я знал, что все у нас получится! — Егор Петрович был очень доволен и даже похлопал в ладоши. — Звонков больше сотни, газету читают, на газету надеются, газету просят о помощи. Вам, Мила Сергеевна, отдельная благодарность за организацию.
