Выкупа с Архипова не потребовали, и они вместе с Евгенией сбежали. Да еще доктор бандиту спас жизнь. Чудны дела твои, господи. Юлька не ответила себе на вопрос, будет ли она писать об этой истории или нет. А завтра потребуется обосновывать свою позицию главреду.
Журналист всегда должен знать, что публикуемые материалы имеют общественный резонанс, и он в ответе за свои статьи, независимо от того, о чем или о ком идет речь. Журналисты в ответе за то, что люди прочтут, и за реакцию, которая последует после прочтения. Работа не должна иметь провокационный смысл, нельзя «подливать масла в огонь», нельзя дурачить публику. Прежде чем писать, ей нужно знать, почему напали именно на Архипова? Кто стоит за всем этим? Без этого публикация не имеет смысла. Так, с этим она разобралась и решила, что должна взять паузу.
И еще, похоже, Тымчишин прав: Евгения Олеговна Шумская смотрит на Германа Николаевича Архипова влюбленными глазами. Как там говорил ее любимый Мюнхгаузен: «Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить двадцать лет вместе».
Но в эти дебри Юля точно не полезет, это их личная территория, ей бы на своей разобраться. Уснула она, когда рассветало, и ей ровным счетом ничего не приснилось.
Утром Юля первым делом зашла в кабинет к Заурскому. У шефа было отличное настроение.
— Ну что, я тебя поздравляю, девочка. Нашелся твой доктор. Я все уже знаю.
— Я вас тоже поздравляю, Егор Петрович. Без вашей поддержки было бы очень плохо.
Он посмотрел на нее внимательно.
— Сорнева, ты мне что-то не нравишься, глаза красные, воспаленные.
— Да просто не выспалась.
— Давай-ка мы с тобой по рюмочке коньячку выпьем, для поднятия тонуса и пробуждения.
Вся редакция знала, что в шкафу Заурский держал коньяк на особые случаи. Этими случаями были визиты в редакцию газеты важных персон, и тогда секретарь Валентина подавала кофе с коньяком. Но бывали и другие, нестандартные ситуации, как сегодняшняя.
— А давайте, Егор Петрович, я хоть проснусь!
Может она хоть раз с утра позволить себе легкомысленность под присмотром начальства! Это был знак особого расположения Заурского, и такое нельзя упускать.
Главред достал из шкафа маленькие, с наперсток, рюмочки и початую бутылку коньяка. Рядом, на тарелочку он положил две конфетки в яркой желтой обертке.
— Между прочим, Егор Петрович, я пью коньяк с вами в кабинете первый раз. Такое особое внимание.
— Журналист Сорнева, это я тебя в рабочее состояние привожу, ну и где-то поощряю, — подмигнул шеф.
Юля взяла рюмочку в одну руку, а янтарную конфетку в другую, поморщилась, представляя коньячный вкус, и выпила. Конфета благополучно была закинута в рот, и, прожевывая ее, Юлька произнесла:
— Егор Петрович, я, конечно, не великий коньячный знаток, но, по-моему, это чай.
— В смысле? — Заурский попробовал жидкость из рюмки. — Чай! Юля, это и правда чай! Какого черта?! Кто мне посмел коньяк подменить?
Юля расхохоталась. Впервые за все время работы в газете ей позволили «прикоснуться к коньячной святыне главреда», а она оказалась пустышкой.
— Ой, Егор Петрович. Чай, это чай!
Главред метал гром и молнии, накричал на секретаря Валентину Ивановну и вызвал по телефону ответсека Милу Сергеевну.
— Мила Сергеевна, тут у нас конфуз произошел. Кто-то выпил мой коньяк и налил в бутылку чай.
— Этого не может быть, — растерялась всезнающая Мила Сергеевна. — Как выпил?
— Если кому-то захотелось коньяка, я бы и так поделился. Ладно, свой человек Сорнева напилась вместо коньяка чаем, удивилась и не более. А если бы это был какой-то важный чиновник? Я предлагаю ему коньяк, а он глотает и понимает, что это чай. Что он обо мне подумает?! Что я идиот или провокатор?! Позор! Вы меня позорите!
— Я не брала ваш коньяк, Егор Петрович. — Мила Сергеевна даже обиделась, но Заурский был неутомим.
— Пожалуйста, сделай объявление в редакции: кто подменил коньяк и придет сейчас с повинной, репрессий не будет. А если никто не сознается — берегитесь!
Мила Сергеевна точно знала, что Егор Петрович человек отходчивый, но твердый, и поэтому историю с подменой коньяка на тормозах не спустит. Ситуация и впрямь была неприятной.
— Хорошо, я сейчас всем сообщу, что виноватый должен сознаться. Ну как получится, Егор Петрович.
— Как получится?! Распустились все тут у меня! Я даю десять минут!
Настроение главреда было испорчено. Юля сомневалась, начинать ли излагать ему свои проблемы в таком положении. Но тут в кабинете с виноватым видом появился Вадик Тымчишин с целой бутылкой коньяка.
— Егор Петрович, это я ваш коньяк выпил и чая туда налил. Но я хотел все исправить, пока вы не заметили! Вот, сегодня бутылку принес, думал, когда вы на обед домой уедете, налью в бутылку коньяка. Так получилось. Извините.
— Ну, Тымчишин! Давай сюда бутылку! Ну, подстава! Ну не ожидал! Чтоб я тебя сегодня не видел, Тымчишин!
Вадик поставил на стол коньяк и исчез из кабинета.
Юля с трудом сдерживала смех. Вадик правильно сделал, что сознался. Заурский никому бы такое не спустил. Ну, друг называется: поменял коньяк на чай и ничего ей не сказал. Свою подругу, получается, он подставил тоже.
— Вот, вырастил предприимчивых журналистов на свою голову! Он бы в обед мне коньяк подменил! Поганец! — Егор Петрович продолжал злиться. — Ну, все, Сорнева, про коньяк забыли. В сейф его теперь ставить буду. А то обнаглели работнички совсем. Ладно, — он успокоился. — Виновный сам пришел с повинной. Ну, давай, Сорнева, формулируй свои предложения по материалам. По глазам вижу, что они у тебя есть.
Юля подумала, что любому журналисту всегда нужен человек, с которым можно свериться, как с Мастером. Какое счастье, что у нее есть Егор Петрович Заурский.
Глава 34
Доктор Окуневский
Месяц до происшествия
Николай всегда обходил ее стороной, просто не хотелось ничего вспоминать, не хотел ни о чем волноваться. Впрочем, он видел, что Роза Ерашова тоже не испытывает желания с ним общаться. Словно была у них какая-то общая договоренность: я тебя не знаю, а ты меня.
У пульмонологии и отделения травматологии бывает много общего. Совместные операции — не редкость, вот недавно врачи отделений сообща оперировали больного с тяжелой травмой после автомобильной аварии: многочисленные повреждения костей с открытым пневмотораксом. Оперировали без Окуневского, ребята потом передавали, что «Ерашиха» была недовольна его отсутствием и даже позволила себе сказать резкость при всех:
— Когда нужно, Окуневского не найдешь!
А он был в это время в отпуске с Люциной в Тунисе, грелся в горячих солнечных лучах, не подозревая, что вдруг он понадобится Розе.
