– Сынок, я смутно помню то время, – с иронией в голосе отвечает Анна, на что Сурепкин удовлетворенно хмыкает.
Илья краснеет.
– Это правда было? – спрашивает Анна водителя.
Тот чешет лысеющую макушку и очень искренне отвечает:
– Слишком красиво, чтобы быть правдой, но, может быть, поэтому в это веришь больше, чем в правду.
Анна смотрит на водителя с интересом.
– Да вы философ, – говорит она, чуть улыбаясь.
– Учился на философском, – кивает водитель. – А теперь вот, – опускает руку на баранку, – семью надо кормить.
– Большая семья?
– Да нет… Дочка, жена, теща, собака.
– Теща-собака? – шутит Сурепкин.
Илья смеется.
– Зачем вы так? – обиженно хмурится водитель. – Теща – это теща, а собака – собака… Фоксик у меня, Луша…
Анне вдруг наскучивает этот разговор, и она обращается к Сурепкину:
– А где Толстой?
Услышав эту фамилию, Сурепкин смеется и довольно потирает руки.
– С утра с двойниками возился… Да он одновременно с нами выехал. Мы с ним поспорили на сто баксов – кто первый в Большие Сосны приедет.
Он хочет еще что-то сказать, но общее внимание привлекает совершенно неожиданный здесь велосипедист – крупный мужчина в выцветшем от времени полотняном кителе и широких штанах. На голове его белый пенсионерский кепарь, за спиной – рюкзак, из которого торчит саженец калины. На него смотрят удивленно и непонимающе из черных лимузинов и из розовой «чайки». Все стоят, а он движется.
– Это он! – объявляет Сурепкин.
– Кто? – не понимает Илья.
– Федор Кузьмич.
Все смеются.
4. Поселок Большие Сосны. Натура. День
На подъезде к дому олигарха, напоминающему дворец, пробка из лимузинов, которую разруливает генерал милиции. Куча народу: охранники, корреспонденты, зеваки.
5. Салон «чайки»
Водитель протягивает Сурепкину какие-то бумаги и ручку.
Водитель: Распишитесь, пожалуйста, здесь, здесь и здесь…
Сурепкин быстро расписывается.
Анна: Сурепкин, дайте водителю сто евро.
Сурепкин (возмущенно): Чаевые включены в счет.
Анна (устало): Повторяю: дайте водителю сто евро.
Сурепкин: Но у меня нет с собой евро.
Анна: А вы поищите!
Сурепкин (достает бумажник и предъявляет находящиеся в нем деньги): Вот доллары, вот рубли, а евро… Нет евро…
Анна: Я не выйду из машины, пока вы не дадите этому господину сто евро.
Сурепкин: А, вот, нашел… Одна завалялась.
С трудом себя преодолевая, Сурепкин протягивает купюру водителю.
Водитель (страшно смущен): Да не надо, что вы…
Анна: Берите, берите… На корм собачке и на цветы теще». – И подавшись к водителю, доверительно ему сообщает: – Я разлюбила доллары и полюбила евро.
Водитель: Анна Ивановна… Автограф…
Анна: Пожалуйста! Только побыстрее…
Сурепкин протягивает ей ручку, а водитель, растерявшись, ту самую книгу. Анна усмехается и размашисто расписывается на обложке.
– Посигнальте, пожалуйста, – просит она водителя, что тот немедленно исполняет.
Генерал обращает внимание на «чайку», подбегает, узнает Анну, радостно отдает честь.
– Анна Ивановна!
– Вольно, вольно, – смеется Анна и назидательно обращается к Илье и Сурепкину. – Теперь вам понятно, почему я заказала эту машину? Быть непохожим на всех очень непросто, но иногда это помогает жить.
6. Поселок Большие Сосны
К остановившейся у дома олигарха розовой «чайке» подбегают фотокорреспонденты, охранники и зеваки, и все повторяют с удивлением и восхищением:
– Анна Сапфирова!
– Анна Сапфирова!
– Анна Сапфирова!
7. Там же
В сопровождении охранников и фотокорреспондентов Анна, Илья и Сурепкин направляются к дому олигарха. Анна – в центре и на шаг впереди.
Анна (Сурепкину): Напомните мне о нем, пожалуйста…
Сурепкин: Я же вам вчера рассказывал…
Анна: Не волнуйтесь, я не в маразме, просто в тот момент думала о другом.
Сурепкин: Олигарх первой волны. Уехал, вернулся – простили.
Анна: Простили?
Сурепкин: Говорят – простили.
Анна: Патриот?
Сурепкин: Или идиот. Все гадают.
Анна: Как, говорите, его зовут?
Сурепкин: Давид, а фамилия такая, что язык сломаешь. (Пытается произнести.)
Анна: Зачем мне фамилия, я не собираюсь выходить за него замуж. Что в договоре: песня, танец, декламация?
Сурепкин: Никакого договора. Сказал, что будет счастлив увидеть вас живую.
Анна (усмехается): Какую же еще…
Сурепкин: И еще сказал, что даже не мечтает о том, что вы споете в его новом доме.
Анна: Спою. И даже знаю что.
Они стоят перед домом олигарха, на углу которого старомодная табличка с надписью: «ул. Заречная».
8. Гостиная в доме олигарха. Тогда же
Гостиная напоминает зал приемов королевского дворца: наборный паркет, хрусталь, прочая роскошь. Празднично одетые господа и дамы. Гул голосов. Анна входит, и тут же раздается усиленное микрофоном восклицание:
– Неувядаемая и незабвенная!
Все обращают внимание на Анну. Илья и Сурепкин далеко позади.
К ней подбегает Хомутов – известнейший телеведущий. В руке его микрофон.
– Царица сцены! Королева эстрады! Богиня рампы! – продолжает восклицать он.
– Все сказал? – цедит сквозь зубы Анна.
Тот едва заметно кивает.
– Тогда целуй. – Анна протягивает руку.
Хомутов наклоняется, тянется, но Анна опускает руку до тех пор, пока тот не оказывается на коленях. Анна делает ему ручкой и идет дальше.
– А поцеловать? – восклицает Хомутов.
– Много чести, – отвечает Анна.
Смех. Для многих это срежиссированная сценка, но не для ее исполнителей.
Хомутов растерянно встает с коленей, Анна же идет дальше и спрашивает хозяйским тоном:
– А где же хозяин дома?
Хозяин дома стоит в углу – маленький, чернявый, растерянный, очень трогательный. Он смотрит на Анну влюбленно и благодарно, словно не веря, что видит ее живую.
