Да, чего не хватает, так это просить у отца денег. Тоже богатей! Достаточно, что именем наградил. Пол Маккарти, с ума сойти от такого имени!
* * *
Жизнь Френсиса Маккарти сложилась вполне удачно, нечего говорить, хотя поначалу даже надеяться не приходилось на что-нибудь хорошее.
К моменту рождения Френки в мае сорок пятого отец его прилично прогорел. В войну люди, конечно, умирали, даже больше обычного, но мало кому из родственников приходило в голову заказывать дорогие памятники и надгробия. Переучиваться в сорок лет, бросать семейный бизнес? Отец, как и многие земляки, решал проблемы более простым путем – хорошей кружкой пива в соседнем баре. А еще лучше – двумя-тремя. С помощью такого проверенного средства жизнь не казалась слишком безнадежной, хотя дом потихоньку разваливался, вещи переходили к скупщику, а вечно недокормленные дети, вопреки стараниям его сердобольной жены, охотно покидали родной город Корк и старого папашу Маккарти в придачу.
Френки, как самый младший, задержался дольше других, жаль было оставлять мать, да и бизнес понемногу налаживался, – люди не в пример его отцу богатели и хотели достойного завершения жизни. Работать по камню Френки любил с детства, буквы и резьба у него выходили очень ловко, так что с шестнадцати лет он уже уверенно брал самостоятельные заказы, благо люди соблазнялись дешевизной работы подростка.
Но, конечно, он и не думал заниматься всю дорогу изготовлением памятников для покойников и прозябать в сером, продуваемом океанскими ветрами, промозглом Корке. Френки терпеливо ждал совершеннолетия, где-то совсем рядом шла настоящая жизнь, русские и американцы наперегонки осваивали космос, цветное кино заполняло экраны, и знаменитая четверка длинноволосых аккуратных мальчиков (подумать только, его ровесников и почти земляков!) стремительно покоряла мир. «Yesterday», «Michelle, mа belle», «Girl», подумать только, он до сих пор помнит слова всех песен! Главное, один из парней оказался практически однофамильцем Френки – Маккартни, всего-то одна буква разницы! Кстати, Френки тоже неплохо пел, даже пытался организовать самостоятельный маленький оркестрик, но все приличные ребята вскоре разъехались учиться.
Когда Френсису исполнилось двадцать, отец слег. Хорошо, что невозможно знать заранее, какая судьба тебе уготована. Проспиртованная отцовская печень отказалась работать, он глухо стонал, никого не узнавая, но сердце оставалось крепким, и отекшее, покрытое липкими болячками тело, будто вопреки божьей воле, продолжало жить и страдать. Мать терпеливо сносила бессонные ночи, меняла повязки на язвах, варила чудодейственные, совершенно бесполезные супы и настои. Этот период своей жизни Френки старался никогда не вспоминать, потому что день и ночь желал смерти собственному отцу. Работать приходилось много, почти без выходных, но денег все равно катастрофически не хватало. Только и позволял себе иногда – пропустить кружечку пива в пабе или потолкаться на вечеринке среди местной молодежи. Там он и встретил Марию.
Тот год случился особенно дождливым, все лето лило, не переставая, помнится, Френки еле нашел сухую подворотню, чтобы ее поцеловать. Сейчас смешно вспоминать. Вон его сыновья открыто живут со своими девчонками, старший даже ребенка собрался заводить, не венчаясь. «Католический брак, – говорит, – это приговор. А мы хотим жить в свободной любви». Даже Таки, хоть и не от мира сего, окрутил свою Клару. (Хотя, скорее, она его окрутила, слишком деловая девица.) Ха, тогда, тридцать с лишним лет назад, Френки и подумать не мог привести Марию в свой дом, не венчаясь. И мать не позволяла, и сама Мария ни за что бы не согласилась. Всем девчонкам от первого причастия и до самой свадьбы только и твердили – беречь невинность.
Два года они прогуляли по улицам и скверикам, на всех скамейках в городе пересидели, Френки думал, у него штаны лопнут в известном месте от постоянного перенапряжения. Что было поделать – пока отца похоронил, пока дом немного привел в порядок и деньги скопил, чтобы хоть какую-то приличную свадьбу устроить.
А после женитьбы, конечно, не до прежних мечтаний стало. Первые двое пацанов буквально друг за другом родились, год разницы, и похожи, как близнецы, – крепкие, круглые, все в мать. Нет, удачные парни, нечего сказать. Никогда больших хлопот не доставляли, работяги отличные. Учились, правда, неважно, больше футболом увлекались, но ничего плохого себе не позволяли, ни наркотиков, ни прочей гадости. Когда они подросли, мастерская по-настоящему развернулась, прибыль наконец появилась, а то всё концы с концами еле сводили. Помнится, Френсис долгое время баян мечтал купить, баян – богатый инструмент, звучит, словно целый оркестр. Но разве с Марией купишь! Ей как раз приспичило девочку родить. Будто можно заранее заказать. Он еще смеялся – «бракованный товар не произвожу». Вот и получился Таки, самый способный, но и самый нескладный из его сыновей, всю жизнь за него душа болит. А потом и для девочки время пришло, Марию, если не остановить, она бы еще десять детей родила. Да и Френки только для виду возражал, от детворы вся радость в доме. Конечно, не просто четверых поднять, но голодным никто не ходил и рваных ботинок не носил. Правда, баян купил его приятель Роджер, но и Френки не остался в стороне, петь – не менее важная вещь, совсем не каждый сумеет.
Все-таки собрали они группу! Вторых «Битлз», конечно, не получилось, никто и не ставил такой задачи, но даже просто встречаться по вечерам, учить тексты, репетировать было упоительно. Другие мужики тупо тянули кружку за кружкой в баре, а они вскоре стали играть и петь на публику, подумать только – почти тридцать лет у них своя сцена в центральном ресторане Корка. Молодежь, сюда, конечно, не спешит, зато от среднего и старшего поколения отбою нет. Даже столики заранее заказывают.
Мария любит повторять, что Френки во всем виноват – задурил сыну голову музыкой, но на самом деле Таки с детства рос чудаком. То стихи сочинял, то сказки, то под дождем отправлялся бродить. В колледже выбрал литературу – разве это специальность для мужика? И сердце слишком доброе, любого котенка в дом тащил, да еще плакал, как девчонка. Нет, не зря же появилось прозвище!
[10] Конечно, с именем для парня Френки поторопился – уж очень привлекательно звучало – Пол Маккарти, думал, – подрастет, гордиться будет, а получился повод для издевательств. С детства мальчишки в школе дразнили, причем почему-то Ленноном. Потом уже появилось «Таки», а сын и рад, говорит, псевдоним для музыканта самое главное. Только подумать – Таки Флэт! Нелепый бемоль. Может, Мария права, нужно было дать нормальное имя да к работе приобщать вместо колледжа – не увлекся бы парень музыкой, жил как нормальные люди.
* * *
Нет уж, пусть не придумывает, привычно размышляла Мария Маккарти, развешивая белье за кухней, – дело не в имени, какое ей дело до разных «Битлзов»! Просто ее третий сын, ее любимчик и гордость Поль, как две капли воды похож на своего отца.
Тогда, много лет назад, она не зря выбрала Френки. Хотя, как считали родители, ничего умного в ее выборе не было, – обедневший дом, больной отец, да и сам парень звезд с неба не хватает, какими-то песнями увлекается. Но ей нравилось, что он такой чудной – не напивается, не хвастается, даже за футбол не слишком болеет. И добрый. Мария сразу заметила, какой он добрый, и всю жизнь ценит, хоть и прожили они небогато. И дети в отца, не хулиганят, трудятся честно, наркотиков сроду не знали. А все потому, что в доброте росли. И в любви к Богу. Конечно, ей хотелось, чтобы учились получше, но – как Бог дал, насильно она никого не заставляла. Один Поль, ее любимчик и тайная гордость, окончил колледж. Так жаль, что не ищет работы по специальности, английская литература – уважаемая вещь, из него бы хороший учитель получился, и книжки любит, и детей, и сам стихи сочиняет. Матери ли не знать!
